К чему приводят разговоры в комнате Грейнджер

— Малфой, что ты себе позволяешь? — он замер, разглядывая капли, стекающие по шее и застывающие в районе ключиц, некоторым удавалось пробраться дальше, проникая в соблазнительную ложбинку, менее везучие оставляли потемневшие следы на белоснежной ткани, больше не продолжая свой путь. Мокрые волосы завивались тысячью кудряшек, хаотично обрамляя её лицо, выражение которого, кстати, не сулило ничего хорошего. Глаза горели адским пламенем, губы сжимались в тонкую линию, а брови хмурились, образуя неглубокую морщинку между ними, отчего хотелось разгладить ее пальцем.

Он глубоко вздохнул и сквозь зубы выдавил из себя слово «прости».

— Что ты сказал? — удивленно спросила Гермиона, хлопая ресницами и, наверное, даже не понимая, какое впечатление сейчас производит.

— Я извинился, Грейнджер.

— Но ты никогда этого не делал. Во всяком случае при мне.

— Я знаю, — он чувствовал себя диковинным животным под её изучающим взглядом. Это доставляло достаточно неуютные ощущения, но он все же задал вопрос: — Ты помнишь наш последний разговор?

— Ты о том, как в очередной раз скинул на меня расписание патрулирования? — ну вот, она снова вернулась в обычное состояние надоедливой занозы. — Естественно, я помню его, Малфой! И раз уж ты сам поднял эту тему, я бы хотела…

— Я не об этом, Грейнджер, — резко перебил её директорский поучительный монолог Драко и уже более мягко уточнил: — Я говорю про тот раз, когда я был здесь, в твоей комнате.

— Оу… Это когда мы разошлись во мнениях и…

— И когда я почти увидел твою грудь. Да, я про него, — он снова не дал ей договорить.

Её лицо покраснело, но она сквозь зубы произнесла:

— Да, и его я помню. Но если ты опять пришёл пререкаться, то я не намерена…

— О каких подсказках ты говорила? — и он вновь это сделал, в который раз прервал её.

— Что?

— Ты говорила, что судьба сталкивает людей, которым суждено быть вместе, помнишь? Посылает какие-то знаки, чтобы они не ошиблись.

— Да, я читала об этом. А почему ты спрашиваешь?

— Я… — он уже было хотел вывалить груду догадок и заставить её погрязнуть в этой ситуации наравне с ним, но вовремя передумал. — А что это может быть? Я про подсказки.

— Ну, в книгах указаны разные случаи. У одних проявлялись на коже имена их половинок после принятия специального зелья, у других была ментальная связь, третьи чувствовали эмоции и боль друг друга на расстоянии, у кого-то были одинаковые…

— Родимые пятна.

— Да, родимые пятна, — она повторила его слова. — Откуда ты знаешь?

— А сны? — проигнорировав её вопрос, он задал свой. — Сны могут указывать на пару?

Её глаза распахнулись, и она испуганно сглотнула, а потом писклявым голосом пробормотала, что о подобных случаях она упоминаний не видела, и вообще, людям снятся разные вещи, иногда совсем нелепые и невероятные.

Он прищурился и пытался понять, почему она так невнятно говорит об этом. И догадка посетила его незамедлительно.

— Ты врешь!

— Нет! Зачем мне врать?

— Потому что ты бормочешь какую-то нелепицу, твои глаза бегают, а руки не могут найти себе места. Кстати, уйми их уже наконец, а то сегодня я увижу больше, чем в прошлый раз.

Зардевшись, она подтянула простынь так высоко, как позволяло её положение, и бросила на него раздраженный взгляд.

— Так. Говори, что тебе нужно, и выметайся отсюда вместе со своими шутками.

— Мне нужно узнать, кого ты видишь во сне, Грейнджер.

Она молчала, но пылающие щеки давали понять, что кто-то ей все же снится. Пауза затянулась, но ему решительно необходимо услышать её ответ.

— Кто он?

— Я… Малфой, я не понимаю, почему тебя это интересует, но я не буду…

— Отвечай, — прикрикнул он, отчего она вздрогнула.

— Да не знаю я, — так же громко сказала она, плюхнулась на кровать, стыдливо пряча лицо в ладонях. — Я никогда не вижу его лица, не узнаю его. Ясно?

Еще бы! Конечно, ему было ясно. Сам-то он чуть не свихнулся от этих видений. Он облизал пересохшие губы и сделал пару шагов по направлению к девушке.

— А так? — тихо и неуверенно спросил он, кончиками пальцев дотрагиваясь до её позвонков у основания шеи и чувствуя, как дрожит ее тело, как рефлекторно откликается, каким тяжёлым становится её дыхание. — Или так? — теперь он запустил руку в её волосы и аккуратно потянул, заставляя откинуть голову и посмотреть в его глаза. Ей было

страшно, как и ему. Правда пугала обоих, но кроме испуга в её глазах можно было рассмотреть понимание. Она узнавала его, сдавалась. — Это был я, Грейнджер. Все это время был я.

— Этого не может быть, — прошептала она, явно наслаждаясь его прикосновениями, но до последнего не желая признавать очевидное. — Ты не можешь знать…

— Но я знаю, потому что здесь… — его пальцы немного сдвинули плохо поддающуюся ткань сбоку и коснулись тёмной отметины на коже. — Здесь ещё одно доказательство твоей глупой теории.

Гермиона задержала дыхание, когда Драко нежно обвел её бабочку на ребрах. Она была очень теплой, прямо горела от его касаний. И он уверен, что с ним творится то же самое, потому что чувствовал не меньший жар у себя на левом боку. Хотя разряды проходили к каждому нервному окончанию. Оказывается, ему не было известно, что такое настоящее возбуждение до этого момента.

— Откуда ты… — она запиналась и не могла нормально выразить все, что прокручивала у себя в голове.

— У меня точно такая же, на том же месте, — он ответил на незаданный вопрос раньше, чем ей удалось его закончить. Улыбнувшись, он наклонился к её лицу так близко, почти касаясь губами, и гортанно, вибрирующим потоком звуков, шепнул: — Похоже, мы с тобой связаны и нам друг от друга никуда не деться, Гермиона.