Долг наемника

— Увы, сестра, я учился на правоведа.

— Но все равно, вы ученый человек. Вы не хотели бы помочь нашему хирургу?

От такой просьбы я пришел в легкое замешательство. Откровенно говоря, не хотелось бы. То, что я увидел, пока сестры вытаскивали из моей икры засевшее древко, повергло меня в такой ужас, какого я не испытывал и на поле битвы… Я бы с удовольствием отказался, но от просьб сестер — иринеек отказываться не принято.

Видимо, сестра Джулия все поняла правильно.

— Это ненадолго, — успокоила меня монахиня. — Помощник хирурга отлучился по личной надобности, вернется завтра. А на сегодня есть несколько раненых, которым нужно срочно ампутировать конечности. Увы, мы всего лишь слабые женщины…

В палатке, предназначенной для операций, на столе лежал раненый солдат. Сестра-монахиня срезала с бедолаги остатки того, что было штанами. Похоже, парню здорово не повезло — обе ноги превращены в кровавое месиво, из которого торчали кости.

Хирург — длинный дядька с худым лицом, не имеющий половины волос на голове (вторая половина рыжая), в фартуке, покрытом бурым налетом, встретил меня достаточно благодушно.

— Новобранец? — поинтересовался он, а я, хотя и отслужил почти год, не стал отнекиваться, а только сказал:

— Почти.

— Почти новобранец, это хорошо. Значит, силенка уже есть, но сам не окончательно оскотинился. Значит, берешь вот это, — подал мне хирург здоровенный деревянный молоток, — и бьешь вот сюда.

Лекарь показал мне точку чуть ниже затылка и выше основания черепа.

— Уйдешь вверх, только по черепушке скользнет, еще раз придется лупить, вниз — парню конец! И бить надо так, чтобы он лежал в отключке десять минут. Очнется раньше — помрет от боли, а позже — либо совсем не очнется, либо спятит. Запоминай движение! Понял? Ну, давай…

Что было дальше, я вспоминать не хочу. Однако, я вытерпел целый день, потом еще половину ночи, никого не убил. А утром, к счастью, пришел помощник лекаря. Не понял только — почему для этой работы понадобился «ученый» человек, но точку, куда следует бить, запомнил.

Навык, полученный в бытность мою «помощником хирурга», несколько раз мне пригождался. Особенно, если было нужно взять «языка».

— Когда слуга начнет очухиваться, можете меня поругать, — дал я наставления магу. — Исходите из того, что я предал и вас, и вашего верного слугу. Но не увлекайтесь. Чрезмерная брань тоже выглядит подозрительно.

На всякий случай, я отрезал от одного из мешков веревочки, обвил их вокруг пальцев Бастида — кто же этих магов знает?

«Слуга», между тем, начал подавать признаки жизни. Простонал, зашевелился. Я кивнул Габриэлю, и тот начал меня оскорблять.

— Артакс, вам говорили, что вы тупая скотина? — сказал маг, а потом, войдя во вкус, продолжил: — Вы не просто скотина, а неблагодарная скотина!

— Ну и что? — парировал я. — Лучше быть живой скотиной, чем дохлым магом.

— Как вы собираетесь возвращаться в Силингию, предав меня?

— А кто сказал, что я собираюсь в Силингию? Зачем мне зачуханное герцогство, когда впереди Швабсония? За твою голову, драгоценный маг, я получу кучу денег!

Лжеслуга лежал лицом вниз, слушая наш разговор. О чем он думал, какие делал выводы, пока непонятно. Что ж, надо его немножко потревожить.

Я ухватил Бастида, перетащил к дереву, прислонив к стволу. Сам же, поставил на костер котелок с водой, начал копаться в своем мешке, вытаскивая оттуда всякие мелочи — помазок, кусочек мыла и чашечку для взбивания пены. Пока вода грелась, принялся затачивать кинжал — потрогал пальцем кромку, похмыкал, начал править.

Нарочито медленно принялся взбивать пену, намыливать щеки, а потом, глядя в поверхность воды, занялся бритьем (могу и на ощупь, но так лучше).

Я брился, с удовольствием убирая щетину, не обращая внимания на связанных магов, а мои пленники изнывали от любопытства. Никто не задумывался, что обыденное занятие может сработать гораздо лучше пытки? Еще чуть-чуть, они сами расскажут мне, безо всякого воздействия.

— Артакс, вы кому служите? — поинтересовался маг.

— А тебе-то, какая разница? — буркнул я, отвлекаясь от своего занятия. — И вообще, не мешай. Я из-за тебя чуть не порезался!

— А все же?

— Я служу тому, кто больше платит. Это же очевидно.

— Сколько вам заплатили за мою голову? — не унимался маг.

Кажется, господин Габриэль не только вошел в роль, но и сам начал увлекаться процессом переговоров. Ну, это хорошо.

— Не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы вас продать, — радостно заржал я, стараясь, чтобы выглядело естественно.

— Я готов дать вам сумму, вдвое превышающую вашу плату, — твердо заявил маг.

Я, к тому времени, уже споласкивал лицо. Закончив, достал полотенце (Кэйт, спасибо!) и принялся вытираться.

— Заманчиво, — хмыкнул я. — Ради этой суммы можно нарушить и кодекс наемника. Но, видите ли, господин маг (тут я опять перешел на вы, стараясь, чтобы это звучало издевательски), тут такое дело: во-первых, я сомневаюсь, что вы мне заплатите. Во-вторых, где гарантия, что когда я вас освобожу, вы не начнете метать в меня молнии, или не превратите в козла? Слышал, от одного умного человека, что хороший маг — это мертвый маг!

— Артакс, я могу дать вам клятву на крови. Клятву в том, что вы останетесь живы-здоровы, и на свободе. И что вы получите свои деньги.

— Маг, не смеши меня. В каждой клятве есть оговорки. Ну, ты скажешь — я не трону, не причиню зла Артаксу — и что? Ты не тронешь, так твой племяшка меня вздернет на первом же суку. К тому же — не вижу у тебя мешка с деньгами.

— Я напишу расписку.

— Маг, вот это уже даже не смешно. Расписку ты можешь написать Мантизу, или кому-то другому. К чему мне расписки, если я уйду по ту сторону гор?

— Вы мне не верите? — оскорбился маг.

— Конечно верю, — примирительно сказал я. — Верю, что вы готовы отвалить мне целую кучу денег, поможете бежать из страны, да еще и ручкой помашете. Верю. Когда тебе глотку режут, ты еще и не такое можешь пообещать, да и сам в это же поверишь. Вон, твой болван, — пренебрежительно кивнул я на Бастида, — лежит, подыхать не хочет. Сейчас скажет, что у его тетушки в деревне есть знакомый колдун, а если я его оставлю в живых, так он этого колдуна попросит мне молодость вернуть.

Лакей, сидевший до этого с непроницаемым лицом и, хранивший молчание, вдруг подал голос:

— Молодость тебе ни один колдун не вернет, а вот здоровья и силы добавить — это я смогу и сам сделать.

— Вот видите, господин маг! — радостно вскинулся я. — Что я вам говорил? Вы мне золотые горы сулите, а ваш холуй — здоровье и силы! А ведь он, наверняка, сам в это верит.

— Артакс, можно заканчивать представление, — заявил вдруг Габриэль. — Я уже все понял.

Придворный маг стряхнул с запястий «путы», встал и, как был, без сапог, подошел к «слуге». Склонился к Бастиду, потрогал того за плечи, ощупал руки (только что в зубы не заглянул!), покачал головой.

— Господин Артакс, приношу вам свои извинения, — сказал Габриэль, прижав руку к сердцу. — Вы были правы. Этот человек — очень сильный маг. Как хорошо, что вы догадались его связать!

[1] Покой — лучшее лекарство (лат.)