И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стэн думал, что будет ненавидеть работу – но на самом деле там было легче. Он писал рапорты, докладывал всем, кто требовал доложить, и снова писал рапорты. Это отвлекало. А дома отвлекаться было не на что. Он бродил по пустым комнатам, нарезал круги, как зек на прогулке, и думал. Думал. Думал.

Надо было считать патроны. Если бы Стэн не остался с пустой обоймой, Делле не пришлось бы отвлекать Твардзика.

Надо было ударить его. Просто, блядь, ударить, хоть стулом швырнуть. Твардзик же не призрак, он бы отреагировал и отвлекся от Деллы. Не швырнул бы ее в тот угол.

Надо было сразу подумать про электричество. Вместе с Деллой они бы сходу поджарили этого ублюдка.

Надо было…

Надо было…

Надо…

Второй раз Стэн оказался с Деллой в серьезной заварухе – и второй раз в госпитале лежит именно Делла. Кажется, кое-кто нихуя не справляется со своей работой. Кажется, этот кое-кто – Стэн.

Мелочь таращилась на него немигающим осуждающим взглядом.

Стэн пытался смотреть кино и не мог сосредоточиться на фильме. Открывал книги и бесконечно, по кругу перечитывал один и тот же абзац, мгновенно забывая, о чем, собственно, речь.

Бальзамы и настойки, прописанные Бабингтон, не помогали. А может, помогали. Может, без них Стэн закипятил бы воду и сунул в кастрюлю голову.

Темная вязкая муть расползалась по сознанию, как нефтяное пятно. Стэн отвык от нее, задвинул на чердак и запер дверь. Но сейчас чердак, сука, начал подтекать.

Чтобы отвлечься, Стэн затеял грандиозную уборку. За несколько дней он починил все, что было сломано, и отпидарасил квартиру дочиста. Вымыл окна, натер до блеска пол и надраил сантехнику. На горизонтальных поверхностях не осталось ни пылинки, посуда сверкала, а вещи заняли положенные им места. Кроме тех, которые оставила Делла. Их Стэн убрать не смог. Одна мысль о том, чтобы переложить в шкаф забытую на стуле футболку, взывала дремучий первобытный ужас. Стэн понимал, что это идиотизм. И честно пытался бороться. Игнорируя панические вопли, раскалывающие голову пополам, он взял грязную чашу, которую Делла оставила на подоконнике. Понес к раковине. И понял, что если помоет ее – Делла умрет. Осознание было четким и всеобъемлющим, оно открылось перед Стэном, как перед Моисеем – божий замысел. Вещи, которые оставила Делла, это метки. Вехи, которые привязывают ее к жизни. Если их убрать, все закончится.

Деревянным шагами Стэн вернулся в гостиную и поставил чашку на подоконник – ровно туда, где она находилась раньше. И развернул ручкой в нужную сторону.

К пятому дню в кружке появилась плесень. По форме она напоминала штат Техас. Осознав это, Стэн фыркнул, обернулся, чтобы поделиться открытием с Деллой, и замер с приоткрытым, как у дебила, ртом. В этот момент зазвонил телефон. Стэн спикировал на него сапсаном и отбросил крышку. На экране высвечивался незнакомый номер. Не мобильный, городской.

- Да? – выдохнул Стэн в трубку. – Говорите, я слушаю!

- Это Орланда. Медсестра из госпиталя Джона Ди. Вы помните?

- Да, конечно помню.

- Я обещала вам позвонить, когда мисс Ругер очнется. Вот, звоню, - в голосе у девушки слышалась улыбка.

- Спасибо! Это самый охуи… замечательный звонок из всех, которые я получал!

- Рада это слышать. Приезжайте – мисс Ругер вас ждет.

На переростке Стэн проскочил на мигающий зеленый, перед развязкой подрезал обвешанный кенгурятниками джип, а на мосту выперся на слепой обгон, чуть не въебавшись во встречную фуру. Влетев на стоянку перед госпиталем, Стэн выжал тормоз, и старенький додж пошел юзом, оставляя на асфальте жирный черный след.

Стэн промчался мимо охранника, на бегу тыкнув ему раскрытую корочку, коротко махнул медсестре за стойкой регистрации и взлетел по лестнице. Перед дверью номер сорок два он притормозил и пригладил пальцами волосы.

- Привет, - заглянул он в палату. – Как ты?

- Ненавижу эту херню, - врезала кулаком по силовому полю Делла. – Тебя это так радует?

- Меня сейчас все радует, - Стэн лыбился, как обкуренный, и никак не мог заставить себя перестать. – Знаешь, я за эти пять дней чуть не ебнулся.

Делла подняла с той стороны купола ладонь, и Стэн прижал к ней растопыренную пятерню.

- Медсестра мне рассказала. Пришла тетя Бетси и всех изгнала к херам собачьим.

- Ага. Посещения запрещены всем, кроме родственников. Пиздец. Мне с М-4 в следующий раз в госпиталь заваливать, или есть какой-нибудь законный способ такой запрет обойти?

- Конечно, есть, - удивленно вскинула брови Делла. – Женись на мне.

- О, - растерялся Стэн. Поразительная в своей очевидности мысль обрушилась на него, как бигборд на бродячую собаку. Женитьба автоматически превращает людей в родственников. Какого хрена он сразу не подумал?

Может, потому, что ему всего двадцать четыре. И денег нет. А ПТСР есть. К тому же он по запарке человека зарезал. И с Деллой знаком всего три месяца. А встречаются они – если это можно назвать встречами – один месяц. Стэн даже про Пенсаколлу ничего не узнал.

Женитьба – это продуманное, взвешенное решение, одно из самых серьезных за всю человеческую жизнь. В брак вступают зрелые люди, имеющие четкие планы и ясные перспективы.

Да ебись оно все конем.

- Делла, дорогая, - торжественно провозгласил Стэн, опускаясь на одно колено. – Выходи за меня замуж.

И положил на силовое поле согнутое из скрепки кривое колечко.

КОНЕЦ