Ангелы постапокалипсиса: Война

Я отчаянно лупил прикладом по мерзкой роже, покуда не услышал:

— Остынь, солдат, он мёртв.

Честное слово, в первую секунду я принял этот голос за глас небесный. Особенно когда вторую часть фразы расслышал. Хотя голос был хриплый и прокуренный, он оттого только еще роднее прозвучал. Как оказалось, это подоспели обещанные самокатчики.

Дальнейшее я знаю с чужих слов. Самокатчики разделались с мутантами и удержали-таки завод. Ну еще бы, с дюжиной-то огнеметов, с пулеметами и освященными патронами. Эдак и мы бы справились. Демон действительно сдох. Самокатчики записали его на мой счет. Они же, заразы, растрезвонили на весь фронт, будто бы я один забил эту тварь врукопашную.

И это как раз тогда, когда наши части отступали по всему фронту и командование судорожно искало, чем бы поднять боевой дух солдат. Причём, понятное дело, требовалось, чтобы подвиг был хотя бы похож на настоящий. Солдатская молва быстро разносит новости и правда выплыла бы наружу еще до того, как комиссары ознакомили бы своих подопечных с очередной фантазией газетчиков. И тут им такой подарок! В газетах еще ни сном, ни духом, а в окопах только и разговоров, что о снайпере Маркове, убивателе демона прикладом.

Короче говоря, меня сходу назначили героем. Говорят, лично генерал Алексеев распорядился. Чтоб ему пусто было! Ведь герой — это навсегда. Герой не может совершить один подвиг и остановиться на достигнутом. Нет. Для героя подвиг — это каждодневная рутина, как для обычного бойца стояние в карауле. А подвиги на этой войне — дело смертельно опасное.