Русалка по соседству

Конечно, есть и другие хищники. Удильщик, хотя и недостаточно большой, чтобы съесть нас, кусает, когда испуган, а пролитая кровь просто привлечет других, более крупных хищников. Да, нам придется быть осторожными.

Я делаю глубокий вдох, снова жалея, что потеряла свой нож. Я проклинаю Каллена, не в первый раз, но потом выбрасываю мысли о нем из головы. Это последний день моей одинокой жизни, и я намерена насладиться им. В самом деле, лучше и быть не может — отправиться в приключение с той, кого я люблю больше всего на свете.

Я поворачиваюсь и смотрю на Мару.

— Если ты увидишь что — нибудь подозрительное, если хоть одна чешуйка покажется тебе неуместной, я хочу, чтобы ты плыла в Эвермор как можно быстрее, хорошо?

Губы Мары сжаты в тонкую линию, будто она собирается возразить, но затем она берет мою руку и сжимает ее, кивая.

— Поплыли.

Мы медленно поднимаемся со скалы и ныряем, плывем низко над землей, навострив уши и широко открыв глаза, чтобы заметить любое неестественное движение в темноте или изменение течения, которое сказало бы нам, что что — то заметило нас.

Когда мы достигаем песчаного дна, я скольжу по нему животом, подползая ближе к дыре в носовой части корабля. Я хватаюсь за деревянную стену, сжимаю ее пальцами и заглядываю внутрь.

— Там есть сундуки, — говорит Мара. — Сундуки с сокровищами.

Я оглядываюсь на нее и хмурюсь.

— Как ты узнала, что это вообще здесь?

Она пожимает плечами.

— Некоторые из моих секретов я хотела бы сохранить при себе.

— Мара, — начинаю я, не желая звучать как моя мать, но так и звучу.

Она качает головой.

— Я люблю выделять время для себя, Ева, как и ты.

Я не могу с этим поспорить, поэтому не спорю.

Сам корабль большой. Я не знаю, что заставило его утонуть, но в его боку по всей длине огромная рана, будто он наткнулся на скалу или айсберг и набрал слишком много воды. Судя по виду, он был здесь очень давно.

Я следую за хвостом Мары, пока она плывет вглубь корабля, стараясь избегать острых кусков дерева, торчащих по бокам.

Именно тогда я понимаю, что в этой истории есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я смотрю на нее.

— По какой причине ты привела меня сюда?

Она делает глубокий вдох, и жабры на ее шее раскрываются.

— Я не хочу, чтобы ты была несчастной, Ева.

— Что это означает?

— Это значит, что если бы ты хотела… сбежать, я бы не стала тебя останавливать.

— Сбежать? — повторяю я, будто никогда не слышала этого слова. Даже когда она кивает мне, я удивляюсь, почему я серьезно не подумала о побеге. Просто каждый раз, когда я думаю о вариантах, я прихожу к выводу, что у меня их нет. Я просто подумала, что мне придется столкнуться со своей судьбой, что мне придется выйти замуж за Каллена и прожить остаток своей жизни… несчастной.

Но, может, есть другой вариант…

— Куда мне уплыть? — спрашиваю я Мару, внезапно надеясь, что у нее есть для меня ответ. — Ты же знаешь, я не могу уплыть в другой океанский город. Меня вернут, как только они узнают, кто я, — а то, что я жена короля Корсики, означает, что я знаменитость — я не смогу слиться с толпой.

Мара кивает.

— Если ты сбежишь, самым безопасным местом для тебя будет суша.

Мои глаза расширяются, а ее повторяют за моими, будто она не может поверить, что предлагает такое.

— Суша? — повторяю я.

Она снова кивает, когда я тяжело сглатываю.

— Ты знаешь, насколько опасна эта земля.

Затем она качает головой.

— Лиам сказал мне, что все те сказки, которыми нас кормили, — всего лишь страшилки, чтобы отбить у нас охоту когда — либо посещать берег.

Я хмурюсь, ведь что знает Лиам? Он может быть братом Мары, но это мало что значит — он еще даже не полноценный русал. Лиаму за двадцать, и он не такая заноза в заднице, как мужчины постарше — по крайней мере, пока, но дайте ему время, и я уверена, что он станет таким. Он красив, с длинными рыжими волосами и огненным характером под стать.

— Ты же знаешь, что не можешь оставаться в море, — говорит Мара.

Я киваю и постукиваю пальцами по нижней губе, пытаясь обдумать ускользающую мысль. Если я попытаюсь уплыть в другой город в океане, меня просто вернут на Корсику и Каллену. И кто знает, что он потом со мной сделает. На непокорных жен не смотрят тепло. Нет, оставаться в океане невозможно.

— Ты права, — говорю я, поворачиваясь к ней лицом. — Единственное место, куда я могу отправиться, — это берег.

Она кивает.

— Есть так много вещей, которые тебе придется узнать на суше, — мягко говорит она, будто я уже приняла решение и сказала ей об этом.

И все же… разве это не то, что я только что сделала? По крайней мере, я думаю, что приняла решение.

— Главное — не позволять людям узнать, кто ты, — продолжает Мара. С ногами я выгляжу как человек. Но как только мои ноги погрузятся в воду, мой хвост вырвется наружу, и это будет худшее, что может случиться, потому что я понятия не имею, как отреагируют люди.

Сомневаюсь, что хорошо.

Мы двигаемся дальше, вглубь корабля. Маленькие комнаты и тесные каюты заставляют меня дрожать, вызывая во мне чувство клаустрофобии. Несколько мелких рыб и несколько крабов исследуют дно корабля, но ничего достаточно крупного, чтобы считаться угрозой.

Я следую за Марой, пока мы продолжаем перемещаться по комнатам, пока не находим то, что, как я полагаю, является одним из больших внутренних залов.

— Сюда, — шепчет Мара, указывая на дверь, которая висит на петлях, открывая маленькую комнату за ней. Мы заходим внутрь. Почти слишком темно, чтобы что — то разглядеть. Мара во что — то врезается и вздрагивает с проклятием, врезаясь в меня и отбрасывая нас к стене.

Она отталкивается от меня, а затем смотрит на меня с виноватой улыбкой.

— Лиам назвал этот корабль испанским галлоном или что — то в этом роде.

— Испанский галеон, — поправляю я ее, вспоминая книгу по истории, в которой я читала о таких.

Мара на мгновение замолкает, когда ее слова внезапно проникают в мой переутомленный мозг. Как бы Лиам узнал, что это за корабль, если бы не…

— Я не знала, что ты приводила сюда Лиама.

Она краснеет.

— Только один или два раза.

— Ты должна быть осторожна, Мара, ты же знаешь, что Каллен не одобрит твоего путешествия сюда, и Лиам должен знать лучше, — потом мне приходит в голову еще кое — что. — Каллен понятия не имеет, что ты приплыла ко мне, да?

Она сразу выглядит виноватой.

— Он не знает.

— Ты слишком сильно рискуешь!

Она отмахивается от моего беспокойства.

— Каллен так занят всеми своими женами и другими женщинами, с которыми он развлекается, что он не заметит моего отсутствия.

— А твои дети? Где они?

— С няней, — она широко мне улыбается. — Все в порядке, Ева. В данный момент я больше беспокоюсь о твоей безопасности, чем о своей.

Я вздыхаю и продолжаю исследовать, в то время как мой мозг все еще перегружен мыслями о побеге. Как бы я это сделала? Куда мне податься? Время, безусловно, имеет решающее значение, потому что завтра будет конец жизни, какой я ее знаю. Сбежать послезавтра будет почти невозможно. Возможно, Маре было легко уплыть от Каллена на часок — другой, но мне будет нелегко. Не после того, как он хотел меня так долго. Это значит… если я собираюсь действовать, мне придется делать это быстро.

— Видишь это? — спрашивает Мара, возвращая мои мысли к тому, что нас окружает. В середине комнаты стоит большой деревянный стол и большой стул, съехавший в угол из — за наклона утонувшего корабля. В углу также стоит сундук, достаточно большой, чтобы я могла поместиться внутри.

Я подплываю к сундуку, разглядываю замок на нем. Замок сильно проржавел и выглядит так, будто вот — вот треснет пополам. Я просовываю пальцы в отверстие, а другой рукой обхватываю основание, разделяя две половинки. Я ухмыляюсь, когда замок со щелчком отделяется и падает на песчаный пол.

— Тебе понадобится валюта, чтобы выжить на суше, — продолжает Мара, глядя на то, что осталось от сундука под нами.

— Вот почему ты привела меня сюда, — говорю я.

Мара берет меня за руку, крепко сжимает. Мои глаза горят от эмоций, горло сдавливает, и я чувствую, как жабры на шее сжимаются, мое тело пытается убедиться, что я не захлебнусь водой, пока я пытаюсь взять себя в руки.

— Спасибо, Мара, — шепчу я. — Ты не представляешь, как много это значит для меня.

— Я не знаю, есть ли в сундуке что — нибудь полезное, так что пока придержи свою благодарность, — отвечает она. — Но есть кое — что, что я хочу тебе сказать… кое — что, что ты найдешь полезным на суше.

— Что это?

Она делает паузу на мгновение.

— Ты когда — нибудь слышала о Песне Сирены?

— Песня русалок, из — за которой моряки разбивали свои корабли о зазубренные скалы?

Она кивает.

— Это не просто история, которую нам рассказывали в детстве.

Я хмурюсь.

— А что это?

— Она основано на истине.

— Какой?

— У нас есть определенные… способности, когда дело доходит до подчинения людей своей воле, — объясняет Мара.

— Я не понимаю, что это значит.

— Когда ты доберешься до земли и обнаружишь, что тебе что — то нужно от кого — то, положись на Песню Сирены. Это будет особенно хорошо работать на людях — мужчинах, но я слышала, что это также работает на людях — женщинах. Пока кто — то находит тебя привлекательной, ты можешь убедить его выполнять твои приказы, просто глядя ему в глаза и говоря, чего ты хочешь.

— Откуда ты знаешь, что это правда?

— Лиам, — отвечает она, я хмурюсь и качаю головой, сразу же игнорируя весь разговор. — Ева, Лиам знает больше, чем ты думаешь!

— И как? — спрашиваю я, но сама понимаю ответ. — Он был на берегу!

Она кивает.

— Нельзя никому рассказывать. Я дала ему клятву, что сохраню тайну.

— Я никому не скажу, — отвечаю я, когда в моей голове начинает формироваться идея. — Действует ли эта Песня Сирены на русалов? — может, я могла бы песней сирены заставить Каллена оставить меня в покое…

Она качает головой.

— Только на людей. И это дар, которым обладают только русалки. У русалов нет такого дара.

— Вместо этого у них повышенная сила и скорость, — бормочу я. — Думаю, что лучше бы я обладала их даром.

Мара снова качает головой.

— Это тебе пригодится, когда ты окажешься среди людей, Ева. Не… забывай об этом.

Я киваю и сохраняю информацию в памяти, снова обращая внимание на то, что нас окружает, и особенно на сундук перед нами. Я открываю его, и мои глаза расширяются, когда я вижу внутри огромную массу сияющего металла и драгоценных камней. Они блестят в тусклом свете, пробивающемся сквозь бушующие волны. Я знаю, что некоторые драгоценные камни и монеты — золото — универсальное вещество, и я, конечно же, узнаю жемчуг, поскольку его находят внутри устриц.

Однако я не узнаю большинство других драгоценных камней — некоторые из них темно — красные, другие темно — зеленые, а третьи — лазурно — синие. Есть серебряные цепочки, и золотые монеты, браслеты, кольца, ожерелья и другие украшения, назначение которых я не знаю, но они такие же блестящие и красивые.