Упрямый доходяга

— Кто? — наивно спросил я, вертя головой по сторонам. С пяток свидетелей пялились на нас с безопасного расстояния, определенно слыша каждое слово.

— Ты. Пришла пора рассчитаться за Целестию Теттершайн. Сержанта гвардии войск барона Баунда, подданного королевства Кронвуд, прямого вассала короля Волта. Моего последнего бойца.

Как любой законопослушный разумный маленького роста, которому угрожает смертью здоровенный скелет в плаще, я тут же заюлил, аргументируя прямыми фактами — что саму девушку я не трогал и пальцем, более того, мы с ней нашли общий язык, почти договорились, но тут кот. Вы что, господин Бальтазар, будете убивать меня из-за моего ездового животного?

Оказалось, что будет. Обязательно. Здесь и сейчас, без всякого промедления. Но он, Бальтазар Тайрон Баунд, был и остается человеком чести, поэтому вместо того, чтобы пристрелить меня как бешеную собаку, он предлагает дуэль. Впрочем, я могу отказаться, и тогда ничто не будет препятствовать разгневанному шерифу пристрелить меня без всяких обиняков. Все это было сказано громко и отчетливо, потусторонним громыхающим голосом, разносящимся казалось, по всему городу.

— Будь по-вашему, шериф, — сплюнул я, — Хотите умереть от руки Должника? Не вы первый.

— Ты у меня будешь даже не тысячным, доходяга, — мрачно произнес Бальтазар, затягивая ремень, свисавший с его пыльника. Теперь убранный за спину плащ не мог быть помехой быстрому выхватыванию чудовищных револьверов нежити. Клацнув зубами, неживой барон пренебрежительно предложил, — Бери свои пукалки в лапки, гномик. Пусть всё будет по-честному.

Честность. Ей тут и не пахло. Сухие кости, едва обтянутые старой ветхой кожей, демонстрировали сквозные дыры в туловище шерифа. Такие мог бы оставить пулемет, калибром в 14 миллиметров. Что могли мои, как Баунд метко выразился, пукалки? Да ничего.

Мы остались стоять друг напротив друга. Я, полутораметровый тощий гном с двумя полуавтоматическими пистолетами в опущенных руках, и двухметровый гигант в лохмотьях, на бедрах которого были старые потёртые кобуры с двумя здоровенными револьверами. Вокруг была мгла подступающего сумрака, в которой мерцали несколько желтых глаз свидетелей происходящего. Можно было подумать, что происходящее напоминает настоящую ковбойскую дуэль, но думать в этот момент мне было нельзя.

Грянули выстрелы.

Моя Триада Плута была отображена в характеристиках цифрой 14. Ловкость, реакция, скорость. Эти показатели неплохо превышали достижения хорошо развитого человека, много и упорно тренировавшегося. Попади я в фэнтезийный мир меча и магии, то скорее всего, смог бы с такой Триадой стать чрезвычайно эффективным фехтовальщиком шпагой или рапирой. В этом мире почти все вопросы решались пулями, поэтому, мои достоинства не смогли показать себя в полном блеске.

Однако, я успел сделать шесть выстрелов до того, как рявкнули пушки Баунда. Пять облачков пыли было выбито из плоти нежити, перед тем как удар его слонобоев снес меня с места, покатив по сырым плитам Хайкорта.

Лишенный улетевшего куда-то оружия, оглушенный, задыхающийся, я валялся в трех шагах от входа в больницу, хватая ртом воздух. Недолго, ровно до тех пор, пока надо мной не возник зловещий силуэт нежити, безмолвно тихо и зловеще опустившейся на одно колено. Бальтазар Тайрон Баунд протянул руку, хватая меня за лицо и подтаскивая к своему черепу.

— Даже не щекотно! — издевательски прогрохотал он, продолжая сжимать пальцы. Мой рот наполнился кровью, которую пришлось лихорадочно сглатывать. Шериф, тем временем, поднял меня в воздух, вертя из стороны в сторону, а затем негромко и злорадно процедил, так, чтобы слышал лишь я, — Идеально, Криггс. Проникающее правого легкого и левое бедро. Может быть вы, Должники, и лучше обычных, но зато у меня руки не дрожат…

Ответить ему мне, безусловно, было что, только вот ослепляющая боль и невозможность вдохнуть сильно этому мешали. Не говоря уже о лице, с которого мало ли не сдирали кожу железной хваткой длинных сухих пальцев. Я чувствовал себя куклой, болтающейся в воздухе, куклой, которую по каким-то далеко не благим причинам не хотят доламывать. Шериф, продолжающий меня удерживать, говорил еще что-то, связанное с Целестией. Как он её ценил, что она ему напоминала… что-то в этом роде. Но спустя несколько фраз его пальцы разжались, роняя меня истекать кровью на землю.

Свалившись мешком ветоши, я наблюдал, как Бальтазар падает на одно колено, прижимая руку к груди. Он застонал, это было похоже на ветер с ночного кладбища, завывающий в пустых окнах давно заброшенного особняка.

— Ты… — каркнул он. Светящиеся шары в глазницах скелета мелко дергались, почти дрожали, его взгляд перебегал с моего окровавленного лица обратно на грудь.

— Кх… — попробовал я говорить, но тут же скорчился в позу зародыша из-за лютого спазма в боку. Прокашлявшись, зло взглянул на немертвую рожу, а затем всё-таки выдавил из себя, — «Пули восстания», шеф…

— Тварь… — ошеломленно прошептал Бальтазар Тайрон Баунд, глядя на меня, — У тебя же… не было… доступа… к арсеналу?

— Рецепт… от Энно, — выдавил я из последних сил, пытаясь растянуть губы в улыбке. Сознание закручивалось черной воронкой, делая голову легкой, а мысли, наоборот, неподъёмными и ненужными. Последним сознательным движением губ, я еле слышно прошептал, — Прощай, нежить…

Перед тем, как окончательно впасть в забытье, я почувствовал, как рядом со мной тяжело рушится скелет, обдавая меня запахом тлена и тряпок. Затем был… лязг металла? Громкий распоряжающийся голос? Кто-то меня схватил?

Всё это уже не несло никакого смысла.

Долго пробыть мне в блаженном ничто не дали. Это вообще сложно сделать, когда тебя без всякой нежности дергают из стороны в сторону, рывками срезая одежду, тихо и зло ругаются, пытаясь перепилить перевязь кобур, а затем куда сильнее и агрессивнее, снимая ножны со старрхом со спины. Перед глазами всё плыло от тупой боли в груди и ноге, я несколько раз харкнул кровью, дополнительно раздражая того, кто мной занимался. Под конец, проверив мои зрачки на свет, неизвестный грубо бросил мою голову, приложив ей о что-то металлическое, а затем отдал несколько отрывистых и неразборчивых приказов.

Дальше мной занимались куда нежнее и бережнее, правда, жестко стянув мне чем-то ноги. Почувствовав холодный металл на запястьях рук, я попытался открыть глаза. Неудачно. Всё, что можно было понять — меня куда-то быстро везли на грохочущей каталке. Одного? Нет, их было две, наверное. Потом был… лифт? Я чувствовал вокруг слишком много разумных, один из которых постоянно слабо вспыхивал то страхом, то раздражением. Каждая вспышка страха заканчивалась тем, что он начинал теребить повязку на моей груди, от чего у меня темнело в глазах. Едва заметный укол в плечо стал последним, что я почувствовал, перед тем как вновь отключиться.

Очнулся там же, скорее всего, буквально через пару минут. Оглядевшись, понял, что лежу за шторкой в месте, чрезвычайно похожим на лечебницу, а скорее всего, ей и являющуюся. Ноги связаны, запястья прикованы, на шее нечто, вроде прикрепленного к носилкам ошейника. Ощущения на груди и плече показывают, что мои раны не обработаны, а просто стянуты бинтами с залепленными чем-то отверстиями, что проделали пули Бальтазара. От дальнейшего осмотра меня отвлек знакомый голос. Слишком знакомый.

— Вот ваш Должник, доктор. Доставлен, как я и обещал. Теперь ваш черед.

— Позже, Баунд!

— Нет, здесь и сейчас. Вы несколько месяцев нас избегаете…

Диалог продолжился, но был на редкость не конструктивным. Шериф слабеющим голосом задавал вопросы, укорял, требовал ответов, а Эйдиус Доннорифт, голос которого я узнал, лишь кратко бросал «позже», «не сейчас» и «я занят». Потом, в один определенный момент, нервы главврача лечебницы Хайкорта не выдержали.

— Да сколько можно, шериф Баунд! — взвился гневный фальцет доктора, — Вы не видите, что я готовлюсь к сложной операции?! Имейте уважение!

— С каких пор… извлечение пуль из меня… стало сложной операцией для вас? — прошептал голос Бальтазара. В нем мне послышалась усталая ирония того, кто уже всё понял.

— Что? — неприкрыто удивился добрый доктор, — Вы? Нет-нет. Вы просто лежите и умираете. Уже скоро пули окончательно растворят вашу энергетическую оболочку, шериф, после чего вы нас покинете. Я вообще велел сюда тащить ваше бренное тело лишь потому, что не желаю, чтобы Ахиол узнал о вашей смерти, ну а уничтожать вас куда более затратно, чем подождать. Сами справитесь.

— Значит, так… — выдохнул умирающий скелет, — Всё, что вы нам обещали, было ложью?

— Как посмотреть, дорогой шериф! — воодушевленно ответил врач, чье настроение внезапно изменилось в лучшую сторону, — Разумеется, что никакой технологии переноса не существует! Она в принципе немыслима! Чужой разум можно перенести в другое тело, это я вам как специалист говорю, многократно совершавший подобную операцию! Но перенести энергетическую копию, можно сказать, душу… в разум ихорника? Бред. Это даже не одержимость, а не знаю что… Возможно, если бы у ваших товарищей имелся бы в наличии живой мозг, тогда его можно было бы попробовать имплантировать в тело матки ихорников, но даже тогда мой собственный разум отказывается воспринимать тот колоссальный объем работы, который был бы нужен, чтобы успешно перенести чужой рассудок в Купель! Это было невозможно! Совершенно невозможно!

— Но вы продолжали брать деньги… продолжали кормить нас обещаниями…

— Разумеется, дорогой Бальтазар! Как же иначе? Извините, в каком месте я похож на кретина? Если бы я вам не лгал, вы бы меня не финансировали. Впрочем, не могу сказать, что вы этого не заслужили…

— Заслужили… чем?

— Два десятка лет! За два десятка лет средний человеческий ребенок вырастает, обучается, находит себе жену и заводит детей! А ваш… коллектив все эти годы бездарно выкинул на ветер, зарабатывая мне деньги! Две сотни недоумков, каждую ночь уходящих в Купель, понежиться на колдовском солнышке вместо того, чтобы чему-то учиться, развиваться, использовать то, что даровало вам бессмертие! Ладно они, но чем вы занимались все эти годы, шериф?!

— Мы…

— Да перед кем я тут распинаюсь! Мертвец! Лежите, обвиняйте меня в последние минуты своего жалкого существования! В чем? В том, что я, как и любой живой гражданин Незервилля, воспользовался вашим существованием?! Пха!

— Вам конец… доктор…

— Не думаю! Скорее, всё-таки вам! Хм, глаза погасли. Наконец-то спокойно можно допить кофе.