Князь государственной безопасности

Глава 27

Тьма поглотила меня на мгновение, а когда рассеялась, я уже был в совсем ином месте.

Я стоял на опушке леса, верхушки которого золотило пламя заката. А нет, не заката — просто пламя. Лесной пожар или…

— Ты всегда бросаешься в бой очертя голову, — раздался знакомый голос, — Потому твои поступки легко предсказать.

Из-за пелены огня и дыма вышел мужчина, каштановые волосы, усы и бороду которого изрядно серебрила седина. Лицо же, пусть и испещрённое морщинами, весьма походило на моё собственное, а маньеризмы были весьма знакомы.

Я покачал головой и вздохнул:

— Да уж, ты отчаялся, Виктор, если решил, что я поверю в твою игру — с этими словами, я выдернул из кобуры револьвер и выпустил две пули в торс мужчине, как две капли воды похожем на моего отца.

Тот отпрыгнул в сторону, в движении меняя облик на привычный для себя.

— А если бы ты на самом деле оказался в моменте, когда твой отец погиб? — спросил Виктор.

— Моего отца парой пуль не убьёшь, — хмыкнул я в ответ, — Тебя, впрочем, тоже. Так что я ничем не рисковал в любом случае. Но довольно разговоров.

— И правда — довольно, — кивнул граф, вынимая из ножен узкий длинный меч с прямой гардой, — En Garde.

— Ну раз ты настаиваешь…

Опустив револьвер, я вытащил обратным хватом катану и едва та покинула ножны, использовал простенький приём, который не раз меня спасал: ударная волна сорвалась с клинка и полетела в графа до того, как он успел понять, что я не собираюсь соблюдать даже минимальный ритуал. И естественно полоса режущего ветра разрубила графа напополам, да ещё и отбросила обе половины в стену горящих деревьев.

— Да ты прекратишь или нет? — возмущённо завопил располовиненный граф, исчезая в ревущем пламени горящего леса, который стал размытым и исчез, превращаясь в серое марево.

Я же сосредоточился. Конечно, об истоке Виктора я знал не больше, чем он о моём собственном, но для понимания его ограничений мне хватало опыта наблюдений, даже без знания того, какой принцип его исток воплощает. Опыт же говорил мне, что Виктор всегда готовил пути отхода заранее — видимо, он не мог создавать свои порталы моментально или хотя бы быстро. Следовательно, портал должен быть где-то здесь, просто спрятанный от глаз. Но что одни руки спрячут, другие могут найти. Подняв катану, я зажёг на клинке пламя и довольно улыбнулся: огненный язычок ощутимо тянуло во вполне определённом направлении. Дальше дело техники: знай води мечом и ищи нужное место по отклонению пламени.

— Надо тебе лучше было хранить свои секреты, Виктор, — произнёс я, проходя между двумя ничем не отличающиеся от соседних деревьев, без иллюзорного леса оказавшихся лишь выступающими из серой мути столбами. * * *

Теперь я оказался в тёмной галерее, то ли крытом мосту над пропастью, то коридоре, соединяющему два высотных здания — света за окном почти не было, а в самом коридоре лишь мигали тусклые лампы, так что тяжело определить. Но иллюзорность не ощущалась так явно, как в первый раз — ветер завывал вполне правдоподобно и при резких порывах стена дождя хлестала по стёклам. Чёрное небо за окнами время от времени разрезали молнии, но также во тьме было что-то иное, словно силуэты других людей, высвечиваемые на облаках во время вспышек.

Я поднял катану, освещая себе дорогу огнём, пылающим на клинке, и медленно пошёл вперёд, внимательно глядя по сторонам. Понятнее то, где я оказался, не стало — я шёл минуты три и коридор не думал заканчиваться. С другой стороны, дрожать и скрипеть, как вроде бы положено длинному мосту в сильный ветер, он тоже не собирался.

— Странное место, а? — раздался знакомый голос, и Виктор фон Меттин выступил из темноты, на нём не было ни следа недавнего располовинивания.

— Я долго искал подходящую аномалию. Коридор бесконечен, куда не иди, придёшь ко мне.

— Это хорошо, — заметил я и быстро махнул клинком, собираясь поразить графа лезвием ветра. Только вот то не соизволило появиться и взмах вышел… довольно глупым.

Виктор расхохотался:

— Есть разные миры, Стас, и в некоторых из них, ты удивишься, твой исток работать не будет, ведь его ещё не открыли. Нужно просто найти подходящий мир, — он поднял длинный узкий меч в боевую стойку, — Так что теперь ты мой.

— Посмотрим, — ответил я, беря рукоять меча обеими руками, — Но на твоём месте я бы не начинал делить шкуру неубитого медведя.

Я перешёл в атаку, не тратя больше времени на разговоры, глубокий шаг вперёд, вертикальный удар, который Виктор отбил, и сразу за ним — выпад. Ещё один жёсткий шаг и мой клинок рассекает пространство передо мной, заставляя графа пятиться. Он не может встречать мой меч клинок к клинку — его шпага тоньше и легче, она может просто сломаться от такого парирования. К сожалению, Виктору такое и не требовалось.

Тонкая шпага так и порхала в воздухе, что говорило о немалой силе. Тонкие клинки только выглядят лёгкими, на самом деле, уверен, его меч весил не меньше, а вероятно — даже чуть больше килограмма и обращаться с ним одной рукой требовало хорошей физической подготовки и конечно же мастерства.

Не менее важным был и само оружие. Виктор орудовал очень длинной шпагой, держа её одной рукой, в то время как я — коротким нодати, держать который чаще всего мне приходилось обеими руками. Плюс — у его меча была выраженная гарда, а у моего — нет, его меч был колющим, в то время как мой скорее рубящим. Я сам был выше и сильнее Виктора, но он — гибче и вроде как проворнее. Все эти различия приводили к тому, что наш стиль боя кардинально различался, а сам бой выходил весьма… хаотичным и непредсказуемым, а это играло не в мою пользу.

Виктору это могло показаться странным, но я всегда считал его куда лучшим фехтовальщиком, чем себя. Собственно, мои частые победы над ним (да и не только над ним) в академии во многом были связаны именно с осознанием собственных ограничений, причины которых очевидно лежали в силах моего истока — сложно научиться хорошо фехтовать, когда знаешь что твоя сила сама по себе делает из тебя лучшего фехтовальщика в мире, просто за счёт того, что твои удары невозможно блокировать и парировать даже в тренировочном бою, не говоря уже о настоящем. Потому что как ты парируешь клинок, разрезающий всё, чего касается? Из-за этой особенности моего восприятия, я всегда относился к тренировкам как к некой скучной обязанности, не особо интересующей меня в целом, но при этом стабильно показывал лучшие из возможных результатов в спарринге, хотя по-настоящему сильные мечники, не знавшие об особенностях моего истока, вполне вероятно могли бы меня победить без особых проблем. Ну, конечно, если бы я не использовал этот самый исток.

А вот Виктор всегда держал в памяти сложность сражения со мной на мечах и потому, видимо, подсознательно боялся подобной схватки, из-за чего наши спарринги всегда заканчивались одинаково — а именно, в мою пользу. К сожалению для меня, этот граф, который стоял сейчас передо мной, явно победил свои комплексы, а учитывая, что его собственные способности в определённом смысле ставили нас на одну доску (я всё ещё не могу убить или ранить его, поскольку не видел линий его смерти), то бой выходил непростым. Впрочем, я тоже со времён академии многому научился, возможно как раз и стоит продемонстрировать кое-какие приёмы…

Я ушёл от быстрого укола в плечо, парировал выпад в ногу и перешёл в атаку, шагая к Виктору и делая выпад вверх, собираясь рассечь его руку. Увы, клинок моей катаны встретил украшенную гарду его шпаги вместо украшенных перстнями пальцев. Я попытался продолжить давление, но брюнет бешено, сверкнув глазами пнул меня коленом в бедро, отчего я скривился, зашипел и отскочил назад, защитным жестом махнув мечом перед собой и тут же услышал крик боли и последовавшую за ним ругань. Подняв взгляд, я увидел, что мой удар как оказалось достиг цели и оставил на щеке Виктора длинный узкий разрез. Веди я дуэль с обычным воином, я бы, наверное, мог праздновать победу: через несколько минут противник ослабнет от потери крови, а там можно и добивать. Увы, Виктор был магом, так что раны он закрыл быстрее, чем я успел подумать о том, смогу ли развить успех.

— Довольно игр! — прошипел граф и развёл в стороны руки. Я рванулся вперёд, надеясь нанести удар до того, как Виктор закончит то, что замыслил (чтобы это не было), но дистанция между нами нарастала словно бы сама собой, и вместе с тем окна в галерее темнели, сменяясь зеркалами, в которых отражался Виктор и только Виктор.

Прежде чем я успел сообразить, многочисленные отражения одинаковыми движениями выбросили вперёд руки с мечами, пробивая стёкла и вокруг меня оказался не один враг, а три или четыре десятка из числа лишь тех, кого я мог видеть.

— Он нужен мне живым! — раздался приказ настоящего графа откуда-то из-за спин клонов-отражений.

— Ну попытайтесь, — прошипел я, бросаясь в атаку.

На этот раз мой меч разил во все стороны. Приём, который я хотел удержать в секрете, теперь не было смысла скрывать, и катану окутал пламенный вихрь. Повинуясь моей воле, с каждым ударом он устремлялся на очередного врага, заставляя его вспыхивать как спичка. Но всё же… всё же их было больше, а без своего основного истока я был намного слабее Виктора.

Я успел сжечь пять или шесть клонов, прежде чем пинок в спину бросил меня на пол. Я попытался подняться, но удар эфесом по затылку заставил меня потерять сознание.* * *

Очнулся я от тряски. Открыл глаза и увидел плывущие вокруг тёмные зеркала-порталы, словно бы висящие в воздухе, а передо мной маячила спина Виктора, который шёл в круге мягкого света. Я дёрнулся и понял, что мои руки и ноги прочно стянуты прочными путами. Одновременно стало ясно, что меня никто не несёт — я просто парю в полуметре над поверхностью того, по чему собственно Виктор идёт.

— О, ты пришёл в себя. Хорошо, не хотелось бы, чтобы ты всё пропустил, — заявил мне бывший друг и товарищ.

— Где мы? — голос прозвучал хрипло, в горле пересохло.

— Междумирье. Ну, как я его представляю, по крайней мере, — Виктор хмыкнул, — другие путешественники могут видеть эти места иначе. Но я давно хотел тебе показать масштабы вселенной.

— Зачем? Ради какой-то… — я закашлялся, но смог продолжить, — ради оправдания своих поступков каким-нибудь нигилизмом? Вроде того, что «все наши выборы совершили в других мирах, так что выбор смысла не имеет»?

— А ты купишься на такие аргументы? — с интересом поинтересовался Виктор, повернувшись ко мне, так что я увидел на его лице тонкий рубец затянувшегося шрама.

— Едва ли, — усмехнулся я.

— Ну тогда, наверное, и прибегать к ним не стоит, — пожал плечами граф, — Правда, в этих аргументах есть некая крупица правды.

Словно повинуясь его словам, или скорее — мыслям, странные зеркала вокруг нас вспыхнули, отражая наше путешествие словно бы во всех возможных вариантах — где-то Виктор вёл меня, где-то я вёл его, где-то мы шли молча, где-то оживлённо спорили.

Продемонстрировав всё это, калейдоскоп картин потух и зеркала стали теперь отражать различные непонятные миры.

— Как видишь, миров действительно бесчисленное количество и выборы живущие в них жители делали самые разные. Даёт некую перспективу на осмысленность твоего «служения».