Воскрешенный любовник

— И жертвуешь деньги на благотворительность.

— Все верно.

— За что тебе совсем не стыдно.

— Ни капли.

Вместо того чтобы отчитать его, Эрика улыбнулась.

— Я это не одобряю.

— Я знаю. И не ожидаешь, что я начну жизнь с чистого листа.

Они рассмеялись, но смех быстро затих, и тогда Балз понял, что Эрика думает о том же: их будущее не долговечно.

— Сейчас тебе известно все обо мне. — Он помедлил. Когда Эрика ничего не ответила, он добавил: — Да. Абсолютно все.

В последовавшей тишине она, казалось, постарела на его глазах, ее лицо напряглось, помрачнело.

Балз молчал, надеясь, что она откроется ему и расскажет, что он и так уже знал, потому что был в ее разуме. Он хотел утешить ее, но не мог это сделать, пока она сама не решит поделиться с ним своей трагедией, страданиями и потерей.

Он должен уважать ее право на частную жизнь, даже если он ненамеренно уже его нарушил. Она ему обозначила только дату.

— Баш на баш, да? — напряженно выдохнула она.

— Ты не обязана делиться, если не хочешь.

Она медленно кивнула, но Балз не знал, как интерпретировать ее кивок.

— Так, что ты хочешь узнать?

Здесь нельзя говорить уклончиво… и при иных обстоятельствах он бы мягко подвел к этой теме. Например, расспросил бы про ее работу. Как долго она живет в этом таунхаусе.

Вместо этого он подвел их обоих к обрыву. И сам прыгнул первым.

— Я хочу знать, что произошло двадцать четвертого июня четырнадцать лет назад.