Мефистон. Город Света

— Я знаю, что этот регион — рассадник ереси и мутаций. Знаю, что служители Губительных Сил наводнили системы вокруг Просперо.

+Тогда ты знаешь пешек, но не кукловода.+

Мефистон подумал обо всем, что ему открыл об этой зоне военных действий лорд Жиллиман, желая показать существу, что у того нет преимуществ.

— В основном это культы Тзинча, — сказал Властелин Смерти, — и ходят слухи, что восстания вызваны кознями уцелевших из легиона Тысячи Сынов. А если там рубриканты, то и колдуны тоже. Значит, они…

— Старший библиарий, — перебил его Рацел, — простите, но разумно ли делиться знаниями с такой тварью?

Мефистон небрежным взмахом руки указал на стены, на погруженных в ниши изувеченных сервиторов.

— Октокальвария отрезана от Галактики. Она никогда не покинет эти своды. Она здесь умрет.

+Они всё обещают, обещают…+ ответила тварь, обратив свои улыбки Луцию. +Однако я здесь и жива. По-прежнему страдаю от скуки, но явно знаю больше фактов, чем старший библиарий Кровавых Ангелов.+ Тварь подалась ближе. +Может быть, и ты узнал бы что-то новое, если бы больше проводил времени, изучая хранимые в библиотеке книги, а меньше — изнывая от жажды испить крови слуг.+

Антрос бросился вперед и обрушил посох на существо. Его психический капюшон вспыхнул от сияния, перекинувшегося на тварь, но та лишь немыслимо быстро оттолкнулась от пола, обхватила посох и подтащила библиария ближе. Оплетенный всеми четырьмя руками Луций грязно выругался.

Рацел шагнул к ним и вонзил клинок в спину неистово хохочущей твари, а та присосалась несколькими пастями к лицу кодиция. Воздух наполнился запахом крови. Мефистон же спокойным жестом направил пламя варпа через клинок, придавив Октокальварию к черным ваальским камням. Антрос отшатнулся, схватившись за окровавленное лицо и бранясь. Гай же вновь ударил мечом.

— Это бессмысленно, Рацел. Ты ей не навредишь.

Хмыкнув, Гай вырвал клинок и склонился над существом.

— Попробуй выкинуть это еще раз, и я обещаю тебе такие муки, что ты сама найдешь способ покончить с собой. — Рацел говорил так уверенно, что самодовольное выражение стекло с лиц твари.

В глазах библиария мерцало пламя варпа, открывая проблеск преисподних, через которые он прошел.

Даже когда Властелин Смерти погасил пламя Витаруса, чудовище продолжало осторожно смотреть на Рацела.

— Что ты знаешь и не говоришь мне? — спросил Мефистон.

+Дело не просто в чернокнижниках, создающих культы. Важна сама система Просперо,+ ответило существо, не отводя от Гая взглядов.

— Я не верю ни единому ее слову, — процедил Луций, стирая с лица кровь и сверля взглядом Октокальварию. Его глаза побагровели. Мефистон понял, что юный библиарий почти потерял контроль над собой, а потому, встретившись с Гаем взглядом, кивнул на Антроса. Тот приблизился к ученику и что-то прошептал на ухо. Луций вздохнул, закрыл глаза и шумно втянул воздух. Потом он отвернулся и отошел в темный уголок узилища, где снял с пояса книгу и начал листать.

— Так ты знаешь путь через Великий Разлом?

Тварь лишь ухмыльнулась, покосившись на Луция, а потом снова поглядела на старшего библиария.

+Если я помогу тебе, то отправлю навстречу гибели. Навстречу проклятию.+ Она подняла когтистую руку и слизнула кровь Антроса с пальцев. +Рискнешь ли ты навлечь на себя еще большее проклятие, а, кровопийца?+

При этих словах Антрос напрягся, но Рацел, покачав головой, положил ему руку на плечо.

— Я знаю, кто я, — ровно ответил Мефистон. — И знаю, когда стоит рисковать.

+Ты хочешь пересечь Галактику, чтобы войти в царство, где правит Тзинч?+ Все тело твари вздрогнуло, когда она произнесла имя бога. +Тогда, вероятно, ты действительно знаешь, что ты — будущий чернокнижник. Невольный слуга Великого Интригана. Но если ты отправишься на Сабассус, то сможешь стать добровольным слугой… и могущественным.+ Создание махнуло лапами, показывая на стоящих в углу библиариев. +А твои прислужники это понимают? Знают, что влечет тебя туда? Они так же сильно хотят присоединиться к новой империи Тзинча?+

— Расскажи мне, что тебе известно.

+Я знаю такое, отчего ты бы потерял рассудок. Но если ты действительно хочешь принять судьбу в системе Просперо, то есть подходящие пути туда…+

— Старший библиарий, — заговорил Антрос, отойдя от Рацела обратно в центр темницы. — Если это создание было заперто здесь веками без связи с внешним миром, то откуда оно знает о Великом Разломе?

Октокальвария злорадно ухмыльнулась Мефистону.

— Обереги-анафемы подавляют ее варп-зрение, — ответил тот, кивком показав на окровавленное лицо Луция. — Пока тварь не прикоснется к кому-то, кто пришел извне темницы. Тогда она вырывает всю информацию, какую может.

Антрос побледнел.

— Не ты первый. Я сам совершил такую ошибку во время прошлого посещения, так что едва ли ты открыл что-то новое.

— Она увидела мой разум?

— Неважно. Создание останется здесь до самой смерти, так что все открытое тобой тоже останется здесь.

Похоже, что его слова не убедили библиария, но Властелин Смерти вновь повернулся к Октокальварии:

— Так о каких путях ты говорила?

Тварь вновь ухмыльнулась:

+В регионе, называемом вами сегментум Обскурус, есть мир под названием Вигилус. Многие из вашего рода отправились в…+

— Нет, — перебил ее Мефистон. — У меня нет времени на путь к Протоке Нахмунда. И даже если я доберусь туда, то не факт, что смогу ее пересечь.

На пугающее мгновение он задумался, не ошибся ли в эфемериде. Возможно ли, что он неправильно понял собственные записи? Властелин Смерти знал о Протоке Нахмунда, но это было бесполезно. На то, чтобы добраться до Вигилуса, уйдут годы, а потом…

— Мой господин! — воскликнул Рацел.

Мефистон отступил за миг до того, как тварь бросилась на него, и благодарно кивнул товарищу.

— Мы попусту тратим время, — произнес он, поворачиваясь к выходу. — Ей нечего мне сказать…

+Подожди!+

Властелин Смерти удовлетворенно заметил, какую панику мысль о его уходе вызвала у твари — она отчаянно хотела поделиться знаниями, что в точности совпадало с его прогнозами. Авгурии в эфемериде свидетельствовали, что существо твердо решило ему помочь… хотя, как Властелин Смерти ни пытался выявить причины, это не выходило. Ему не нравилось действовать без полного понимания, но время поджимало. Возможно, дело было лишь в желании приспешника Хаоса осквернить новую душу, хотя… в этом могло быть замешано и что-то другое. Предупреждение Мареста укрепило его подозрения.

+Есть иной путь. Течение, что быстрее. Если ты так спешишь вручить свою душу Хаосу, я могу сказать, где найти Дромлах.+

Мефистон ощутил прилив облегчения. Дромлах. Название, известное ему. Он вновь вернулся к вырезанным на эфемериде знакам. Дромлах была мифологическим созданием, звездной змеей, воспетой в преданиях о сотворении мира и народных легендах. Ее упоминания встречались даже в некоторых местных религиях Ваала. И в нескольких узловых точках эфемериды это имя тоже находилось. Мефистон не раз размышлял над тем, какое у этого может быть значение, и даже предполагал связь со своим путем до Сабассуса. То, что Октокальвария произнесла такое редкое слово, вновь уверило Мефнстона правильности его пути. Эфемерида не сбила его с толку. Существо действительно имело ответ.

Он мысленно пролистал тексты, в которых искал упоминания Дромлах во время исследований и воспроизвел все идеально, как и всегда. Мефистон перечитывал строки так, будто находился в частной библиотеке, склонившись над замшелыми страницами. В разных культурах Дромлах представала метафорой смерти, символом перехода из одного состояния в другое, однако он не мог вспомнить отрывков, где она описывалась как настоящий путь через пустоту. Октокальвария же с удовольствием наблюдала за ним.

+У веры есть последствия. Если достаточно душ захочет, чтобы что-то существовало, оно однажды возникнет. Или же наши верования — всего лишь отражения чего-то за гранью понимания? В любом случае у каждой странной истории, намалеванной на стенах печального домишки, есть физическое воплощение где-то в ином месте. Так же и с Дромлах. Она существует, Кровавый Ангел. И я знаю где.+

— И с чего бы нам искать галактическую змею? — спросил Рацел.

Мефистон не удивился тому, что его старый друг узнал имя, ведь Гай был так стар, что служил с ним еще до перерождения во Властелина Смерти. Рацел знал тексты Либрариуса так же хорошо, как и он.

+Потому что Дромлах рождена верованиями, а не естественным путем. Она не повинуется законам науки, что правит в остальной Галактике. Существует вне времени и пространства. Поэтому рана, которую вы причинили Галактике, не…+

— Которую мы причинили?! — воскликнул Луций, захлопнув книгу, и направился к ним.

— Трон святый, Антрос! — сурово посмотрел на него Рацел. — Не будь же такой легкой мишенью. Тварь знает, что Хаос разорвал Галактику пополам. Она играет с тобой.

Мефистон же размышлял над словами создания, пытаясь не обращать внимания на остальное.

— Значит, Великий Разлом не повлиял на Дромлах?

+Она ползет через ткань пустоты там, где вы блуждаете в потемках. Дромлах способна на то, чего не можете вы, не понимающие столь много в Галактике. Она здесь, на вашей половине — в той части космоса, что уже покорили Властители Хаоса. Другой конец змеи находится на второй половине — во владениях, которые боги еще не подчинили себе. Если ты хочешь пересечь пропасть, то тебе придется предложить себя Дромлах как добровольную жертву.+

В отличие от Луция, Мефистон не обращал внимания на надменный тон существа, вместо этого обдумывая слова и сверяя их с мысленно изучаемыми книгами. Он снова перечитал строки, в которых описывалась Дромлах как проводник из одного плана бытия в другой и связанные с божеством погребальные ритуалы.

— Она что же… хочет, чтобы мы пресмыкались перед ложной богиней? — процедил Антрос.

Мефистон, не замечая его, собрал обрывки информации в цельную картину, сопоставив соответствующие религиозные тексты с древними навигационными картами.

+Она существует+ улыбнулась Октокальвария. +Посмотри и найдешь ее.+

Мефистон кивнул, убирая меч в ножны.

— Хорошо. — Он показал на дверь. — Братья, нам больше не надо терпеть общество этой твари.

Рацел последовал за ним, но Луций помедлил, сверля Октокальварию взглядом.

Та лишь ухмыльнулась ему.

+Ты ведь чувствуешь мою кровь, вампир?+ Она облизнула губы, на которых еще блестела кровь Луция. +Слышишь стук моего сердца? Тук. Тук.+

Побагровевший от ярости Ангел прошипел проклятие.

— Антрос! — тихо, но сурово окликнул его Рацел, и этого оказалось достаточно, чтобы одернуть ученика.

Луций отступил и кивнул, закрывая глаза. Потом он стряхнул с лат воображаемую пыль и вслед за старшими библиариями вышел из комнаты, больше не глядя на чудовище.

Октокавалькария села на пол, дребезжа цепями, и расхохоталась:

+О великий лорд Мефистон! Великий провидец Кровавых Ангелов… Да ты просто шарлатан, такой же, как и остальные олухи Императора.+

Чуть позже один из погребенных в стене сервиторов задергался и захрипел. Он, как и другие, представлял собой посеревшее туловище без конечностей, к которому крепилась лишь выбритая голова. Тело было изуродовано продетыми через него трубками, а старательно зашитые рот и глазницы делали киборга немым и слепым. Но с каждым движением лицо вздувалось, натягивалось, череп словно рос, пока не превратился в длинный выгнутый клюв.