Кровавый пакт

V. СКОРОПОРТЯЩИЕСЯ ТОВАРЫ ЭННИСКЕРА

Вскоре после того, как последние часовые башни Олигархии закончили наполнять звоном наступившую ночь в беспорядочно застроенном Балополисе внизу холма, люди в Скоропортящихся Товарах Эннискера начали умирать.

Ночь была холодной и суровой, как закаленное железо, и снежные порывы поднимались и опускались под желтым уличным освещением. Трафик на Нью Полис Бридж и Олд Кроссинг освещал балки фарами, и выхватывал снежинки, подобно пыли в солнечном свете. Свет рябил на маслянистой реке.

Скоропортящиеся Товары Эннискера были мясоконсервным заводом на северном берегу, который представлял собой огромную жилу из оуслита и травертина, которая возвышалась над городской стеной в тени Нью Полис Бридж. К этому месту был наземный доступ сквозь перенаселенные улицы, тянувшиеся вдоль городской стены, и доступ с берега реки посредством подъемников и лифтов.

Завод был мрачным, и вонял сырым камнем. Илистое дыхание реки пробиралось в него сквозь глубокие подвалы, и сквозь вентиляционные отверстия, которые усеивали его грязный фасад выше линии воды, подобно арбалетным щелям в наружной стене донжона. Завод был, по существу, покинутым после войны. Лига Хенотиков, благотворительный орден, основанный, чтобы помогать ветеранам и бездомным, использовал его в качестве хостела несколько лет, пока ему не предоставили большие и менее ядовитые помещения рядом с Площадью Арквраунд. Призрачные остатки извещения, оповещающего о смене места расположения, и приглашающего покинутые и нуждающиеся души найти «холл с желтыми дверями» на Арквраунде, все еще висели на одной из погрузочных дверей завода с облупившейся краской. Последующие попытки оживить завод в качестве мясоконсервного закончились плохо в 81-ом, но энергия, водоводы и системы отопления, установленные в то время, никогда не отключали, факт, который Валдюк с удовлетворением отметил, пока обследовал место для своего нанимателя.

Надо Валдюк был рекомендован человеком, который знал человека, который знал человека. Его репутацией было посредничество. Отсутствие угрызений совести, и готовность ввязаться в дело, не важно, насколько незаконное, отлично вписывались в его резюме. Хотя он и переписывался со своим нанимателем, несколько писем, в которых давались требования к некоторым деталям, Валдюк не встречался с нанимателем лично.

Его наниматель был с другого мира.

Когда Валдюк получил сообщение, что, после долгого и трудного путешествия, его наниматель, в конце концов, прибыл на Балгаут Хайстейшн, Валдюк вышел из своей квартиры в Полисе и поехал, чтобы убедиться, что все приготовления на месте.

С собой он взял четыре человека, четырех громил, которым он платил очень хорошо за свою охрану.

Валдюк не собирался оставлять себя уязвимым перед каким-то иномирцем, которого он никогда не встречал.

Наниматель поздно приехал в Скоропортящиеся Товары Эннискера на машине, арендованной в городе. Через несколько минут после машины приехали два нанятых трактора, тянущие прицепы с контейнерами, которые едва влезали в узкие прибрежные улицы.

Двое громил Валдюка послушно открыли грузовые двери при первом признаке приближающихся фар. Валдюк уже включил энергию на заводе, и привел, как было поручено, двух массивных сервиторов для разгрузочных работ, и медика, человека, зовущегося Арбусом, который не задавал вопросов и брался за любую работу, которую мог найти, из-за маленького вопроса насчет него, из-за которого его исключили из реестра общества за преступную халатность.

Три машины заехали в обширный грузовой склад завода, пахнущую плесенью пещеру, освещенную шкворчащими керосиновыми лампами. Пол склада был кирпично-красным от десятилетий кровопролития. По знаку от Валдюка, громилы с грохотом закрыли двери.

— Я – Валдюк, — сказал Валдюк, направляясь к человеку, выбирающемуся из арендованной машины. — Вы – Господин Эйл?

Человек отряхнул свой плащ из кожи бейжа и осмотрел Валдюка с головы до ног. — Да, — сказал он.

— Рад наконец-то встретиться с вами, — сказал Валдюк. Он подумал насчет того, чтобы протянуть руку, но человек казался не из таких. Совсем не из таких.

— Значит, вы хотите, чтобы этот груз разгрузили, — начал Валдюк, — и...

— Вы получили мои инструкции? — с ударением в голосе спросил его Эйл.

— Да, получил.

— Они были понятны по всех деталях?

— Ох, полностью, — сказал Валдюк.

— А оплата, которую я перевел, она получена полностью?

— Это предоплата, на которой мы сошлись, — отметил Валдюк с кивком.

— Тогда, я не совсем уверен, зачем требуется дальнейший разговор, — сказал Бальтасар Эйл.

Валдюк на секунду замешкался. Человек пришел с отношением, установленным на уровень «задница», а Валдюк нарезал людей кубиками за меньшее, за много меньшее. Валдюк решил, тем не менее, ответить согласной улыбкой и вежливым кивком. Сочетание улыбки-и-кивка было вдохновлено двумя вещами. В первую очередь, оплата, обещанная за работу, была значительной, и Валдюк знал единственный способ гарантировать ее получение, только если должным образом сделает работу.

И напоследок, у человека, этого иномирца, была какая-то окружающая аура, что-то, что говорило, что он гораздо больше, чем просто опасен. Опасен было слишком мелким словом. Он был собран и спокоен, а его жесты были короткими и сдержанными, но Валдюк чувствовал, что это из-за усилия, направленного на поддержание силы воли.

Эйл тщательно контролировал плоть и поведение, как будто сдерживая их, подобно тому, как смирительная рубашка удерживает руки человека. Они держали крепкой хваткой что-то, что пылало дикой жестокостью, что-то, что никто из них, даже Эйл, не хотел увидеть выпущенным на свободу.

Так что, Валдюк изобразил свои улыбку-и-кивок, и хлопнул руками. Громилы отодвинули внутренние двери склада, открыв вторую «пещеру», окутанную паром, и заполненную маслянисто-черными производственными машинами. Арбус, медик, приготовил свое снаряжение, а сервиторы потащились вперед, ярко оранжевые и с клешнями, как у крабов, чтобы сгрузить контейнеры.

Пока работа продолжалась (и Валдюк поздравил себя за выбор места, потому что это было шумное дело с грохотом, лязганьем, воем поршней, шипением пара и, в любом другом месте, за исключением полузаброшенных домов на берегу реки, это могло разбудить соседей и привлечь внимание Магистратума), Валдюк еще немного поизучал своего нанимателя. В компании Эйла было еще трое, двое мужчин и одна женщина. Мужчины были тощими, с глазами, как у собаки, как и у их господина, и Валдюк предположил, что они были нанятыми мускулами, хотя они близки с Эйлом по их разговорам. На них были кожаные перчатки, ботинки и залатанные Гвардейские куртки, но такие были у каждого громилы на районе. Двое мужчин управляли тракторами. Эйл управлял арендованной машиной. Учитывая то, что он, несомненно, руководил, казалось странным, что у него нет водителя.

Четвертым членом его компании была женщина, вдова, одетая в черные шелка и вуаль. Она приехала на заднем сидении машины Эйла, как будто он был ее шофером. В ней тоже что-то было. Когда Валдюк посмотрел на нее – вдова или не вдова, она была красивой женщиной, которая заслуживала того, чтобы на нее смотрели – это было так, словно она появлялась и исчезала из поля зрения, подобно слегка искаженному изображению на пленке под воздействием тепла. Это заставляло Валдюка чувствовать себя очень нехорошо, поэтому, немного погодя, он прекратил смотреть.

Сервиторы сгрузили контейнеры с кузовов тракторов, и оттащили через склад в примыкающий зал. Валдюк лично подключил их к источнику питания завода, как будто они были ящиками с замороженным мясом, сменившими источник поддержания заморозки с мобильного на стационарный.

Системы внутри контейнеров начали гудеть и щелкать. На контрольных панелях загорелись дисплеи.

Валдюк их проверил. Выглядело хорошо.

— Температура поднимается, и у меня четкий зеленый на жизненных показателях. — Он обернулся к Эйлу.

— Они выглядят прямо, как грузовые контейнеры, — сказал он.

— Конечно, — ответил Эйл.

— Но это гибернационные камеры.

Эйл уставился на него.

— Что? — спросил Валдюк. — Да ладно, я еще и не такое повидал. Даже если бы я был настолько туп, что не смог бы сложить вместе нужные вам ресурсы и медицинский опыт, который был нужен вам, вы не первый человек, который провозит контрабандой живые тела на Балгаут внутри похоронных ящиков.

— Не первый? — беспечно спросил Эйл. Его лицо, слегка освещенное дрожащими керосиновыми лампами, было нечитаемо.

Валдюк пожал плечами. — Дезертиры, нелегальные иммигранты, люди, которые предпочитают избегать света Трона, много такого. — Он ухмыльнулся. — Иногда бедные покойники внутри, как ни странно, выживают при разморозке.

Валдюк взял монтировку и пошел к двери первого контейнера.

— Мы можем начинать? — спросил он.

Эйл кивнул. Валдюк подозвал медика, а затем открыл маленькую баночку с коммифорой и намазал пасту под носом. Терпкий запах наполнил его нос. Эйл, определенно, не был первым человеком, который провозит живую контрабанду на Балгаут в качестве похоронного груза, а Валдюк ассистировал нескольким своим предшественникам. Низкий уровень выживаемости был еще хуже, чем шутил Валдюк. Большинство раз, вы, на самом деле, не захотите ощущать запах того, что размораживается в ящике.

Он разбил транспортную печать, вставил монтировку в прорезь и повернул ее. Потребовались нажим и хрип от усилия, но зубцы замка сломались, и главный барабан замка откинулся на петлях. Валдюк отодвинул его, вытащил стержень, вставил его во внутреннее гнездо, и снова налег.

Запечатанная дверь открылась. Последовал глубокий и неприятный стон испорченного воздуха, выдох, похожий на долгий, медленный и самый последний выдох человека, один последний опустошающий легкие выдох, после которого больше не будет никаких вдохов. Валдюк настежь открыл дверь.

— Ох, Трон, — произнес медик, кашляя и махая рукой перед лицом.

— Ага, это созрело, — сказал Валдюк, который мог чувствовать запах несмотря на коммифору. Это был теплая вонь испорченного мяса, грязной крови, гангрены. Грязная талая вода потекла из двери и полилась на пол. Она была густой, и наполненной, как бульон, кусками органической материи.

— Смотрите за своими туфлями, док, — сказал Валдюк. Арбус пробормотал едкий ответ, и сделал глоток чего-то медицинского из фляжки. Валдюк уронил монтировку, и вытащил кривой консервный нож, кривое лезвие сорока сантиметров длиной с кромкой внутри изгиба.

Он воткнул кончик в полимерное покрытие, окутывающее содержимое контейнера, и полупилющим, полурежущим движением разрезал его вниз. Запах стал хуже. Валдюк смог увидеть внутри первую из упаковок. Радуясь, что на нем перчатки, он потянулся внутрь и вытащил упаковку на телескопической направляющей. Упаковка была похожа на кусок мяса, завернутого в полимерную пленку, прикрепленного к направляющей тяжелыми металлическими скобами.

Труп внутри был человеческим. Волосы были сожжены, и он был, равномерно, цвета полусырого стейка, за исключением выгоревших глазных впадин и жемчужного блеска зубов. Руки были сложены крестом на сморщенной груди.