Ненужная война

— Он говорил, что-нибудь? — спросила служанка.

— Да. Сказал, что Маркус закончил с ним и потому он скоро уйдет в Капарию, пробовать свои силы против Разрушителей, — Селеста резко понизила голос. — Ты даже представить себе не можешь, как я жду этого дня, Делина. Представить себе не можешь как я хочу, чтобы что-то пошло не так и он погиб там.

— Селеста… — горничная была потрясена такими словами. Желать смерти собственному мужу…

— Делина, я знаю, наше общество не приемлет таких слов, но я доверяю тебе. Я знаю, ты не расскажешь никому.

— Нет, конечно, не расскажу.

Эльфийская жизнь священна — этот постулат впитывался едва ли не с молоком матери, а потому любого, кто как-либо его нарушал, даже косвенно, могли сурово наказать, невзирая на расу. Даже своих. Особенно своих.

— Расскажи о своем человеке, — вдруг попросила знахарка.

— Ты же его не любишь, — удивилась Делина.

— Да, но… его поведение… прошу, расскажи о нем.

— О поведении? — не поняла горничная.

— О нем самом.

— Ну… все началось с того, что покойная королева Лесия позвала меня провести Старый Ритуал призыва в качестве…

Следующие полтора часа Делина в красках и подробностях рассказывала подруге все, что знала о Максиме.

— …но он отказался. Мне пришлось возвращаться сюда одной. Слава Древу, что хотя бы деньги на это были из тех, что давала гномья казна.

Девушка ненадолго замолчала.

— Ты тоже не можешь себе представить что я почувствовала, когда узнала, что он все же решил вступиться за нас, — горячо прошептала она. — Да, пускай он проиграл, но он попытался, понимаешь? И пытается снова! Я верю, он обязательно что-нибудь придумает!

Селеста слушала молча, не перебивая.

— Знаешь, я не верю, что люди бывают такими, но… получается, что он не из Уршалы, да? Люди есть где-то еще?

— Да, но… он мало рассказывал о своем мире. Лишь несколько традиций… — подруга виновато пожала плечами. — Он не любил говорить на эту тему.

— Жаль, что он не эльф. Если он такой, каким ты его описываешь, я бы не побрезговала выйти за него замуж.

От этих слов Делину передернуло. Про себя она точно была уверена: если он предложит, она выйдет за него тут же, без оглядки на человеческое происхождение.

— А может, и Древо с этим? — продолжила Селеста. — Делина, мы ведь давно знакомы.

Девушку передернуло снова. Что предложила знахарка, было ясно и без слов — многоженство в Маллореане давно в ходу. И всегда было проще делить мужчину с кем-то знакомым, чем с неизвестной эльфийкой. Вот только… не хотелось ей его ни с кем делить. Ни с принцессами, ни с подругой.

— Мы можем попробовать, — наконец произнесла горничная, — но это в том случае, если принцессы нас не опередили в этом плане. Он с ними уже два месяца, он вполне мог их очаровать.

— Да, против принцесс бороться будет сложно… — произнесла знахарка… и словно очнулась. Она что, серьезно собралась замуж за человека? Но потом вспомнила о своем текущем муже и подумала, что лучше быть замужем за вот таким, но человеком, чем за чудовищем, в которое превратился Бриален.

***

Холод и шум водопада не давали уснуть, что было для нас сейчас хорошо. Если мне в пути и удавалось урвать для сна минутку-другую, то Мариша все держалась на тех нескольких часах сна в конюшне. Как она до сих пор на ногах, я искренне не понимал.

Подвесной мост через пропасть доверия не внушал — лошадей придется оставить. Подступающая темень нервировала — если на западе, куда мы и шли, небо еще более или менее светлое, то на востоке уже зажигались первые звезды.

— Они здесь были, — резюмировала Мариша. Как она умудряется что-то найти в камнях, да еще и в сумерках? — Вот только…

Голос был обеспокоенным — и было с чего. Около одного из бревен была здоровая засохшая лужа красной крови, явно человеческой.

— Это не все, — девушка показала чуть дальше.

Там тоже была лужа крови, гораздо меньше той, первой, но розового цвета.

— Тела человека здесь нет, — резюмировал я. Выжить с такой кровопотерей было явно за пределами возможного.

— Сбросили вниз, смотри, — она показала на другой участок. Кое-как удалось разглядеть несколько кровавых полос, словно кого-то тащили.

— Когда они тут были, можешь сказать?

— Около двух часов назад.

— Значит, она еще жива!

— Нет, — глухо возразила мне мечница.

— Что?!

Мариша смотрела в какую-то точку на земле.

— Это означает… означает, что она БЫЛА жива около двух часов назад, — и показала пальцем. Параллельно тем красным полосам на камнях нашлись точно такие же, ведущие к краю, но розовые. Девушка едва ли не плакала. — Сестренка… неужели… неужели я опоздала?..

Меня мучил тот же вопрос. Она явно кого-то убила здесь, ей вполне могли ответить тем же. Лука у нее не было, кинжала тоже, я видел его у Мар, вывод: оружие стащила у кого-то из своих похитителей. Но других пятен нет, значит, убила она только одного. Что если ее кровь не из смертельной раны, а, допустим, с разбитого носа? Чем-нибудь оглушили, как в том трактире, она упала, разбила лицо о землю. Подумали, что мертва, стали тащить к обрыву, но в последний момент догадались проверить пульс или она очнулась.

— Нет тела, — пробормотал я. — Пока мы не видели ее тела — она жива. Мариша, мы идем дальше.

— Какой смысл…

— Мы отстаем всего на два часа. Мы в горах, здесь по ночам холодно. Точнее, здесь уже холодно. Всю ночь они идти не будут, а значит, здесь есть какое-то жилье. Например, вот там, — я указал на столб дыма, хорошо видимый на закатном солнце.

Мечница посмотрела на следы, на дым вдалеке… и встала. Слезы с ее лица высохли.

— Ты прав, сюзерен. Пока я собственными глазами не увижу ее мертвой — она жива. А раз жива, значит, ждет и верит, что мы идем по следу этих ублюдков. Пошли, — она подошла к лошадям и забрала у них кинжал, закрепив где-то у себя на поясе, и лук, повесив мне его на плечо, после чего отпустила животных. — Пускай она не любит, когда кто-то его трогает… но кто-то должен ей его вернуть.

Дабы хоть немного согреться и сэкономить время, мы перешли на легкий бег. Темнеет быстро, мы вряд ли успеем добежать до этого жилья до темноты, так что сейчас главное — это четко запомнить направление, чтобы не пробежать мимо.

Интерлюдия 44

— Вы славно потрудились сегодня! И вполне заслужили награду. И вашей наградой станет она! — мужчина показал оставшимся в живых на девушку.

Сильфида была привязана к столу тонкой стальной проволокой, которая при каждом движении больно впивалась в кожу на запястьях, грозясь рассечь. Расцарапанное лицо болело, как и голова в целом от нового удара по затылку, но что значили слова говорившего, она, разумеется, знала. И жалела, что не находится без сознания.

— Ичиха, — пробормотала она. — Клянусь Древом, если я выберусь…

— Не выберешься, уж я об этом позабочусь, — тот подошел к ней. — Жаль, что я не смог прикончить этого выродка лично, но господин Малрон наверняка успел перерезать ему горло перед смертью, — он вдруг резко влепил ей пощечину. — Никто не смеет насмехаться надо мной, никто! Поняла меня? «Будь здоров!» Тьфу!

Ичиха сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, после чего вынул из ножен кинжал.

— Знаешь, я еще никогда не видел голых эльфиек. И они, — он показал на остальных, смотрящих на Сильфиду голодным похотливым взглядом, — тоже. Ты ведь не против нам показать?

— Животное, — едко ответила девушка, чем тут же заработала новую пощечину и легкий порез на подбородке.

— Не хами, а то я могу передумать тебя продавать и ты случайно можешь не увидеть рассвет.

Боковая шнуровка кожаного доспеха была тут же разрезана. В этот момент эльфийка как никогда жалела, что не носила цельно-сделанный, какой когда-то был у Максима.

— Хороша, — произнес кто-то, пока предводитель резал на ней поддоспешник.

— Разумеется. Она маллореанская принцесса. Но, — Ичиха ухмыльнулся, — не сегодня. И больше никогда.

***

Не сбиться с направления было тяжко, однако мир сумерек и теней мне был знаком с детства, и потому все, что нарушало его, сразу бросалось в глаза. Достаточно большая избушка была так ловко спрятана среди скал, что пройти мимо нее было вообще сущим пустяком, мне просто повезло с тем, что в окнах горел тусклый свет. Повезло дважды — ведь это означало, что внутри кто-то есть.

Со стороны скалы освещение из окна было куда ярче, словно кто-то лампочку зажег. Аккуратно подтянувшись на нитях, я заглянул в окно… чтобы увидеть самую грязную сцену в своей жизни. Сильфида, в полубессознательном состоянии, в разрезанном напополам поддоспешнике, с разрезанной шнуровкой своих разорванных на две части штанов, чем-то привязанная к столу в окружении толпы полураздетых мужиков. Полураздетых внизу. Но явно живая — и это была единственная хорошая новость.

— Что там? — спросила Мариша.

— Все, как ты говорила, — ответил я. — Красота спасла ей жизнь, но…

— Так она там? Живая? — мечница тут же рванулась к входу и одним пинком выбила какой-то запор, держащий дверь. Я тут же зашел вслед за ней… чтобы увидеть, как Ичиха, второе лицо клана Прочной Стали, насилует мою лучницу.

— Ты? — он удивленно вытаращил глаза. — Выжил? Как ты нас нашел?

Я вышел вперед. Остальные, видимо, тоже были в прострации от нашего появления.

— И это все, что тебя сейчас интересует? — спросил я, чувствуя, как от ненависти дуреет голова.

— Мак… сим… Ма… риша… — Сильфида кое-как повернула к нам голову. И ее полумертвый тон словно что-то во мне сорвал.

— Мар, — сказал я леденящим ровным голосом.

— Что? — спросила она меня яростно.

— Никто. Не должен. Уйти, — вынес я приговор. Спиной я на краткий миг почувствовал удивление, после чего раздался столь же яростный счастливый смех.

— Как пожелает мой сюзерен! — вспыхнула почти осязаемая жажда крови и мечница достала оружие.

— Что расселись! Убейте их! — заорал Ичиха.

То, что произошло дальше, никак нельзя было назвать боем. Мариша в одиночку в ту ночь уничтожила хренову тучу людей, устав лишь под конец — что ей было каких-то пятнадцать человек? Пока я сражался с лидером этих мерзавцев, она со спокойной душой и диким счастливым смехом перерезала всех остальных. Убила бы и Ичиху, если бы к тому моменту я не приголубил его кольцом Ножниц по виску.

— Господи, принцесса… что они с тобой сделали… — я как мог аккуратно осматривал ее, чтобы понять, что ее держит на столе. И поняв, резко захотел собственноручно убить этого мерзавца. Тонкая стальная проволока настолько глубоко вошла в запястья и бедра, что достать ее оттуда не было никакой возможности. Пришлось вновь доставать половинки Ножниц, собирая их в единое целое.

— Что ты хочешь сейчас сделать, я не понимаю.

«Впервые воспользоваться тобой по назначению»

Проволока перерезалась словно гнилая нитка. Аккуратно вытаскивая из запястий и бедер ее куски, я молился всем богам и Древу в том числе, чтобы она не повредила вены или сухожилия. И чтобы у двух сестер хватило листьев. Собирать по пути те, что выбрасывала девушка, помечая свой путь, мы как-то не догадались.

Мариша все поняла без слов. Подавая мне из своей шкатулки листок за листком, она позволяла мне заращивать раны на теле своей сестры. Та по-прежнему смотрела на нас затуманенными глазами, словно так до конца и не осознав, что все закончилось.