Архипелаг раздора

Глава 32

Корпус встретил Марианну терпким запахом морских существ. Она вбежала в стойло Корда, рухнула в его мягкий теплый бок и разрыдалась. Дракон тихо урчал, успокаивая свою хозяйку, пока та не начала часто дышать и не отстранилась от левиафана. Истерика стихала, и девушка разбито оглянулась на висящее на стене седло. Она подошла к нему, пошатываясь, и схватилась за ремни.

– Зачем ты снова убегаешь? – послышался за спиной голос.

– А зачем ты снова подкрадываешься?

– Я видела, как ты пришла, но решила дать тебе немного времени, – печально произнесла Элла.

– Для чего?

– Чтобы успокоиться.

– Я спокойна!

– Я вижу.

– Тебе не понять! – Марианна рывком сдернула седло и направилась к Корду.

– Тебе нужно остаться.

– Нет, не нужно.

– Ты так говоришь, потому что расстроена. Но нельзя же принимать серьёзные решения в таком состоянии!

– Со мной всё в порядке!

– Поэтому ты плачешь?

– От счастья!

– Да неужели?

– Я наконец свободна, у меня целая жизнь впереди, к чему мне грустить?

– Можешь ничего не скрывать от меня.

– Я и не думала!

– Марианна, я всё знаю, – грустно вздохнула Элла, и подруга изумленно повернулась к ней.

– О чём ты знаешь?

– Обо всём.

– Обо всём знать нельзя!

– А я – знаю. Я навестила Германа, когда он пришёл в себя после нападения Виктора, и он мне всё рассказал.

– Всё? – обижено пискнула девушка.

– До последней детали.

– Значит, он доверяет тебе?

– Мы остались хорошими друзьями, а в тяжелые времена именно они и нужны.

– Прости меня, Элла. Я думала, что предательница – это ты.

– Да, Герман мне рассказал и об этом, – улыбнулась та. – На твоём месте я бы тоже подозревала самых близких. А уж меня – в первую очередь!

– Прости.

– Давно простила.

– И спасибо тебе.

– Спасибо? За что?

– Ты отправила ко мне Корда. Когда я выпрыгнула из тюрьмы, он подхватил меня и спас. Не уверена, что мне хватило бы сил выплыть самой.

– Хватило бы. Ты очень сильная!

– В этот раз этого бы не случилось. Мне было страшно... Но как ты узнала, что я буду там?

– Я не знала, но подумала, что тебе удастся сбежать. Разве кто-то может запереть тебя против воли? – рассмеялась Элла, и подруга печально улыбнулась.

– Ты поможешь мне с седлом? У меня руки трясутся... Боюсь, не смогу как следует его закрепить.

– Тебе не нужно бежать! – с чувством проговорила та и мягко забрала седло. – Тебе обязательно нужно быть здесь!

– Если ты действительно всё знаешь, то ты должна понимать... Я... Я ведь даже не знаю, как себя называть! Когда умерла... королева Анна, я думала назваться её именем, потому что мы так поругались перед тем, как...

– Я поняла, не произноси этого.

Девушка кивнула и продолжила:

– Но оказалось, что она мне не мать. Но и Марией я тоже быть не могу – я никогда не знала эту женщину и не испытываю к ней никаких чувств!

– А зачем тебе обязательно называться чьим-то именем? Почему ты не хочешь оставить своё?

– Марианна? Нет, не могу... Это имя тоже не моё. Его носила наследница Кордов, а кто я?

– Ты – это ты! Вспомни, как тебе хотелось стать обычной! Как ты мечтала избавиться от всего, что тебя угнетает! И сейчас у тебя есть такая возможность!

– Я даже не имею права на левиафана...

– Вот на кого-кого, а на него у тебя полные права! Он больше не примет другого наездника. Он – навеки твой.

– Ты думаешь?

– Я знаю!

– Если бы на этом мои горести закончились... – печально произнесла Марианна.

– Не важно, что у тебя с кем-то нет кровного родства, самое главное – это добрые отношения, разве не так? – подхватила мысль Элла.

– Наверное...

– Так перестань убегать! Вернись и построй свою новую жизнь! – Глаза старшей наездницы горели, она крепко сжимала ладони подруги и искренне пыталась убедить её остаться.

– Да, я обязательно построю новую жизнь, но где-нибудь в другом месте!

– Да Марианна! – разозлилась подруга. – Ты так долго отравляла мне жизнь, когда мы с Германом были вместе, ты люто ненавидела меня, готова была разве что не убить, а теперь, когда он свободен – отказываешься от него?! Мне даже обидно!

– В его сердце живёт другая... Какой теперь в этом смысл?

– Ты совсем ничего не понимаешь...

– Ты сама говорила, что знаешь ту, кого он любит! А теперь пытаешься заставить меня бороться за него?!

– Глупая! Да тебя он любит!

– Он собирался объявить меня вне закона! Какая уж тут любовь?

– Но так и не объявил. Его разрывали сомнения. С одной стороны – любовь, с другой – предательство, с третьей – ваше родство. Ему было очень непросто, пойми же!

– Нет! Не верю. Я согласна со всем, что ты сказала, кроме любви! Ты ошиблась!

– Он был словно зверь, запертый в клетке. Он не знал, как ему поступить!

– Если бы в его сердце и правда была я, ты бы сказала сразу, а не теперь.

– Кто я такая, чтобы в сложные времена вмешиваться в жизнь правителей? Я не была уверена, что это знание принесет пользу.

– Тогда почему вмешиваешься сейчас? – с надеждой и отчаянием воскликнула Марианна.

– Да потому что сложные времена прошли! Нет никаких преград! Вы любите друг друга, вам нужно быть вместе!

– Ты ошиблась...

– Я видела, как он на тебя смотрит. Я не могла ошибиться.

– К тому же, его любимая рядом с ним. Я ему не нужна.

– Кто рядом с ним? – удивленно нахмурилась подруга.

– Она не отходит от него ни на шаг.

– Она уже не молода? – хитро прищурилась Элла.

– Пусть так, но какая разница...

– С гордой надменной осанкой?

– Кажется, да.

– Это лекарша, Марианна. Лучше её не найти. Ей пообещали хорошую должность и кучу золотых, если король выживет и поправится, вот она теперь и глаз с него не сводит! Сплошная корысть. А зовут её Тесса.

– Но я подумала, что они... – растерялась Марианна.

– Тебе не нужно никуда бежать! Теперь-то ты веришь?

– Не знаю... Я уже ничего не знаю.

Ночной караул зажег на стенах яркие факелы, и темные пятна людей поплыли вдоль своих участков. Луна изредка скрывалась за набежавшими серо-молочными облаками, а притихшие древесные пальмы едва покачивались от дуновения ветра. Марианна стояла у одной из них, прислонившись спиной к шершавому стволу, и наблюдала за дворцом, что медленно погружался в сон. Как много с ним было связано: радость и печаль, детство и юность, невинные шалости и большие проколы... Сколько поколений Кордов ходило по его мраморным полам, грустило и смеялось, но среди них никогда не было подкидышей. Девушка обхватила себя за плечи от набежавшего холодного ветра и вспомнила, что совсем скоро придёт сезон дождей, и тогда мир вновь изменится. Он уже начал меняться. Марианна словно ощутила наяву, как её затягивает в новую, незнакомую жизнь, где больше нельзя вести себя легкомысленно. От этого чувства охватывал страх... Что теперь будет? Какую судьбу уготовил ей Герман? Может, Элла ошиблась и приняла одни чувства за другие? Тогда как он поступит? Однажды он уже отворачивался от неё... Кто мешает поступить так вновь? Девушка нерешительно посматривала на запертые ворота и никак не могла в них войти. Кем она будет, переступив черту, где заканчивалась свобода и начинался мир людей?

Небо заволокло тучами, и холодная тьма стала ещё чернее. На её фоне дворец вдруг показался таким теплым и уютным, таким родным, будто за все эти месяцы его не сотрясали ужасные испытания. Марианна закрыла глаза, глубоко вдохнула и покинула своё безопасное укрытие. Она вышла на освещенную дорогу, что вела к воротам, и посмотрела вверх. Её наверняка заметили и теперь наблюдают за каждым шагом. Только что они предпримут? Поднимут оружие или откроют?

Девушка поравнялась с маленькой дверью, в которую обычно пропускали запоздалых слуг или стражников, но не успела постучать. Стена мигом пришла в движение, как только её рука нерешительно задержалась в воздухе. Послышались громкие приказы, скрежет подъёмных механизмов, и Марианна, затаив дыхание, смотрела, как массивные ворота затряслись от собственной тяжести и оказались высоко наверху. За ними с подчеркнутым уважением выстроился ночной караул.

– Добро пожаловать, Ваше Высочество! – произнёс незнакомец с отличительным знаком командира. – Вы наш свет во мраке! Вы наша звезда, что сияет в самую черную ночь!

Девушка вновь ощутила себя наследницей великих Кордов, хотя и удивилась чрезмерному вниманию от стражи. Она с трудом сдержала слёзы и разозлилась – в последнее время они слишком часто рвались наружу.

Марианна ответила сдержанным кивком и неторопливо пошла дальше, размышляя, как они узнали, что она – принцесса, а не бедная нищенка.

– Это она тогда меня сшибла, – донёсся сдавленный шепот за спиной.

Девушка обернулась и увидела, как старший по званию отвешивает молодому лучнику подзатыльник.

Во дворце ничего не изменилось и изменилось одновременно. Всё те же узоры, те же мозаики, тот же сладковатый запах масла, но слуги теперь смотрят с опаской, раболепно, даже те из них, кто никогда не любил принцессу, особенно её шалости. Их поклоны полны уважения и готовности исполнить что угодно, в них больше нет легкого пренебрежения, мимолетно скользящего во взгляде. Но почему? Что случилось? Неужели они знают гораздо больше её? Если так, то что?

Марианна остановилась напротив лестницы, что вела в покои матери. Герман закрыл её, завесил шелковыми тканями, чтобы ни у кого не было сомнений – туда проход запрещён. Девушка подошла к живой материи, скользящей по воздуху словно вода, и коснулась прохладной гладкой поверхности. Она вспомнила королеву, её атласные шикарные платья, повторить красоту которых не могла ни одна знатная женщина. Анна была безупречна, красива и... холодна, как лёд. Марианна с трудом оторвалась от тканей и неторопливо пошла к себе.

Двери в покои мягко распахнули молодые стражники, не смевшие поднять глаза, и девушка ступила в затемненное помещение. Внутри слабым, почти гаснувшим огнём, горела лампа – её задувал холодный ветер, рвущийся из сада, потому что никто не распорядился закрыть летний балкон.

– Нянюшка... – прошептала Марианна, когда заметила маленькую фигурку, что согнулась на тахте.

Пожилая женщина медленно выпрямилась и посмотрела на хозяйку покоев растерянным взглядом.

– Нянюшка...

Девушка опустилась рядом и кротко положила руки на колени.

– Тебе... Вам что-нибудь нужно? – стараясь не выдавать дрожь голоса, спросила Агата.

– Мне очень стыдно...

– За то, что в тебе течет кровь безвестного человека?

– Нет! – воскликнула Марианна: слова будто ударили хлыстом. – Как ты могла такое подумать?! Я же никогда ничего подобного не говорила... – она вздохнула и разбито продолжила: – Бывало, признаю. Я очень гордилась тем, что я Корд. Прости меня, я не хотела сделать тебе больно. Я понимаю, каково это услышать от родного человека, что его здесь ничего не держит, что у него здесь нет семьи... Даже если бы всё оказалось не так, даже если бы во мне текла кровь Кордов, ты бы всё равно осталась для меня самой близкой и дорогой!

Старушка подавленно всхлипнула и промолчала.