Сказка о потерянном времени

Глава 4. Затруднения

Драко стоял у палатки, сложив руки на груди и сканируя взглядом местность. Гермиона хотела было осторожно подобраться сзади, но поняла, что напугать его — не лучшая стратегия. Она стерла остатки слез и стянула мантию-невидимку. Лицо Малфоя исказила маска гнева, и он сделал несколько уверенных шагов вперед, уперев руки в бока, хотя поначалу явно собирался хладнокровно сверлить ее взглядом от палатки.

— Что бы ты ни предъявил, у меня есть оправдание, — твердо сказала она, не дав Драко заговорить.

— Ты реально думала, что я не замечу снотворное в своем чае?

Как раз на это у нее оправдания не было.

— Нужно было использовать маггловское, — нагло выдала она.

— Какого черта, Грейнджер?! — он весь дрожал от гнева. — Ты! Зачем ты хотела опоить меня?! Признайся честно, Дамблдор велел меня убить или как?!

— Нет! Что за бред?

— Бред? Бред?! Тогда, блять, объясни мне! Зачем усыплять меня и выбираться куда-то тайком, если мы, по твоему утверждению, работаем вместе?

— Ты бы… не позволил мне сделать то, что я сделала.

— Ты должна была пойти в деревню и узнать, какое сегодня число, — прошипел Драко.

— Я не ходила в деревню. Я была дома у Рона.

— Рона? Рыжего? Зачем? — недоумевал Малфой.

Гермиона, надо сказать, тоже не до конца понимала.

— Я… я просто… наверное, хотела увидеть их еще раз.

— Что?! Ты, твердившая мне, что нас не должны видеть, отправилась туда, где тебя могли увидеть и узнать?! Грейнджер, ты, блять, в своем уме?!

— Может, нет! — сорвалась Гермиона. — Может, Дамблдор за тем и отправил тебя со мной, ведь ты не позволишь мне сделать глупости!

— Да?! А если я сделаю? Вот сейчас пойду в Мэнор и заберу оттуда маму! Как тебе это понравится?! — пальцы Малфоя сжались в кулак, и она уже думала, что он ударит ее, но Драко врезал раненной рукой по ближайшему дереву и тут же согнулся от боли — на рукаве появился четкий отпечаток крови.

— Драко… — Гермиона потянулась, чтобы помочь, но он отпрянул, сев на землю и зажав рану ладонью. — Дай посмотрю, — девушка опустилась рядом и, несмотря на протесты, стянула с него рубашку и сняла повязку.

Рана всю ночь была под компрессом с зельем, но не только не срослась, а даже расширилась. Оба недоуменно смотрели на руку.

— Даже зелье нормально приготовить не могла, — злобно прошипел Малфой.

— Все нормально с зельем, на ноге же сработало. Со временем и рука должна была зажить. Наверное…

— Со временем? — еще морщась от боли, спросил Драко, уже начиная догадываться в общих чертах.

— Как твоя нога? — обеспокоенно спросила Гермиона.

Малфой задрал штанину: ровная красная полоса шрама тянулась по голени, хотя от нее уже не должно было остаться и следа. Гермиона метнулась в палатку и принесла еще одну склянку с зельем. Она снова обработала им обе раны. Ногу начало слегка покалывать, руку почти сразу свело, Драко впился пальцами в жирную землю и сжал зубы. Девушка стерла остатки зелья, как только оно перестало пузыриться. Шрам на ноге сначала побелел, а потом края уже зажившей раны внезапно разошлись, что случилось с рукой — и говорить страшно. Малфой взвыл от боли, не выдержав.

— Какого лешего… — не подумав о том, что ладонь в грязи, Драко зажал ею кровоточащую руку.

— Так, кажется, магия тут не ответ, — дрожащим голосом пролепетала Гермиона. Она стала нервно грызть ногти.

Хоть она твердо знала, почему ввязалась в это, какая-то ее часть уже сожалела. Мысленно дав себе оплеуху, она снова собралась, призвала из палатки маленькую маггловскую аптечку, ведро и ковшик. Сначала Гермиона собиралась наколдовать воду, но потом решила добежать сто метров до протекавшего по лесу ручья. Когда она вернулась, Малфой уже сидел в полузабытье, прислонившись к дереву, кровь струилась из-под ладони. Холодная вода хлынула на ногу, и он снова открыл глаза.

— Ногу просто перевяжу, — тихо сказала Гермиона, а он только слабо кивнул. — Руку нужно зашить… наверное, — ей вспомнилось, как пытались зашить раны Артура Уизли после нападения Нагайны и чем все это кончилось. На секунду она закрыла глаза и встряхнула головой: нет, если магия не помогает, значит нужно попробовать любые другие методы. Драко даже не спрашивал, что она имеет в виду.

Гермиона отняла его ладонь от раны, подняла раненную руку, чтобы остановить кровотечение и, в попытке как-то закрепить ее в таком положении, положила ему на голову. Дальше девушка действовала как заправский хирург: тщательно промыла рану, протерла спиртом, стежок за стежком зашила, смазала мазью с антибиотиком и аккуратно забинтовала. Малфой не кричал, и его апатия немного пугала ее.

— Драко, — она потрясла его за здоровое плечо, — Драко, давай в палатку зайдем. — Он никак не отреагировал. — Драко! — Гермиона хлестнула его по лицу, и он, открыв глаза, посмотрел на нее, стараясь сосредоточиться. — Вставай, тебе нужно лечь на нормальную кровать, — сурово сказала она.

С ее помощью он поднялся и дотащился до кровати. Она соорудила ему на лоб мокрую тряпку, не рискнув давать зелье, хотя он никак не засыпал и долго неспокойно метался в жару.

Гермиона поверить не могла, что носится так с Драко Малфоем. Вторая мысль, занимавшая ее, относилась к нему же: почему и в какой момент его тело повело себя так? Все размышления упирались во второе перемещение: до него все было в порядке. Хотя технически прошел месяц, и от ран не должно было остаться ничего, кроме воспоминаний, видимо, движение назад, а потом вперед во времени вызвало какую-то бурную реакцию. Сама Гермиона была в порядке, значит, открыться могли только свежие раны. А если это ответ на повреждение ткани времени?

Девушка сидела в раздумьях до глубокой ночи, попутно ухаживая за Малфоем, но пришла только к одному выводу: пока его раны не заживут, они застряли здесь.

* * *

Она заснула за столом, положив голову на руку. Когда послышался звук, напоминающий скрежет, Гермиона лишь поморщилась. Скрежет повторился и усилился. Ей пришлось открыть глаза.

— Грейнджер, — снова простонал Малфой, голос был слабый и хриплый, — воды.

— Сейчас, — она дернулась к ведру, которое наполнила еще вчера.

Драко попытался отобрать у нее кружку, чтобы выпить самому, но он здоровую-то руку еле мог поднять, так что Гермионе снова пришлось играть в медсестру. Спустя еще кружку он задышал спокойнее, но она чувствовала болезненный жар, исходивший от него.

— Я посмотрю рану, — она опустилась на пол рядом с кроватью.

— Зачем? — Малфой остановил ее руку, когда она уже собиралась откинуть одеяло.

— На твое тощее тело хочу поглазеть, — ядовито сострила Гермиона и тут же мысленно ругнулась на себя: действительно, когда она стала такой циничной? — Рана могла загноиться, нужно проверить, — мягко добавила она, и Драко убрал руку с ее запястья.

Она начала с ноги. Кровь свернулась и засохла, Гермиона осторожно протерла порез, смазала кремом и даже повязку заново накладывать не стала, обойдясь несколькими пластырями.

Приготовившись увидеть самое жуткое, Гермиона срезала повязку с руки. Бинт был пропитан кровью и гноем, несмотря даже на ватную прокладку. Порез покраснел и чуть вздулся, от него во все стороны шли тонкие красные нити.

— Больно? — она слегка надавила на кожу в дюйме от раны.

— Нормально, — сморщившись, ответил Малфой.

— Драко, ты, видимо, играешь сейчас в несгибаемого мужика, но мне нужно знать, чтобы оценить реальное положение дел. Я спрошу еще раз, и, если ты на сто процентов хочешь быть уверен, что не придется отпиливать тебе руку, то скажешь правду. Итак, больно? — она надавила еще раз, чуть сильнее.

— Ай! Да!

— Легкое воспаление, но, думаю, ничего страшного, ответная реакция организма, — заключила Гермиона.

Она протерла рану, стараясь не заливать ее водой, добавила еще антибиотика и наложила новую повязку. На самом деле, ни в чем она уверена не была, а только, как в детские годы, молилась Богу, чтобы все обошлось, но Драко было не обязательно знать, что она напугана. Следующие сутки были критическими: или тело справится с воспалением, или оно пойдет дальше, а тогда уже… Впрочем, всегда можно обратиться в маггловскую больницу, но этой крайней меры очень хотелось бы избежать. Она заставила его выпить немного куриного бульона, Драко даже пожевал хлеб, а потом забылся во сне. Гермиона, толком не выспавшаяся ночью, забралась на второй ярус двухэтажной кровати и сначала взялась за чтение, а потом заснула, но даже во сне судорожно прислушивалась к его неровному дыханию.

Через повязку уже ничего не проступало, и Гермиона не стала тревожить рану на следующий день. Только одно ее беспокоило: жар не спадал. Драко крутился в постели, звал маму, шептал, что не хочет… Чего? Тут Гермионе приходилось только догадываться. Она почти неотрывно сидела у его кровати, читала ему, то и дело смачивала тряпку на лбу.

На утро третьего дня Драко наконец стало лучше, при помощи девушки он смог даже сесть в кровати. Осмотрев рану, она облегченно выдохнула: дальше опасности не было.

Драко полностью пришел в себя через несколько дней, от нечего делать попросил книгу, но только нервно пробегал строчку за строчкой, будто ему не терпелось двинуться дальше, и Гермиона понимала, что эта торопливость имеет мало отношения к увлекательности чтива. Он становился все неспокойнее: крутился в кровати, начал вставать, хотя тут девушка догадывалась, что ему было просто неудобно (да и неловко) ходить в судно.

— Душ в этой переносной помойке есть? — спросил он как-то, устав постоянными почесываниями намекать Грейнджер на, по его мнению, очевидное.

— Рану лучше не заливать водой, — заметила она.

— Мне нужно помыться! — взорвался Драко. — Еще чуть-чуть, и я в ручей полезу!

— Здесь есть ванна, но один с раной ты ее принять не сможешь.

— Так я здесь и не один.

— Ты… ты на меня намекаешь?

— Не вижу здесь никого третьего, Грейнджер. Ты же не планировала держать меня в постели до того, как рана заживет?

— Нет, но…

— Тогда приготовь мне ванну.

— Я тебе не домовой эльф!

Драко зарычал от злости и, скинув с себя одеяло, отправился в сторону уборной, логично полагая, что ванная тоже находится где-то там.

— Здесь нет крана, — заметил он подоспевшей за ним Гермионе.

— Здесь и водопровода нет, мы же в лесу!

— Принеси мне палочку, я наколдую воду, — надменно велел Малфой.

— Повторяю тебе во второй раз: Я НЕ ДОМОВОЙ ЭЛЬФ! Уже сомневаюсь, что стоит спасать твою мать, раз она так плохо тебя воспитала, — злобно прыснула Гермиона.

Впрочем, она тут же поняла, что говорить этого не стоило, потому что Малфой больно вцепился в ее плечо здоровой рукой, которая еще заметно дрожала, но выражение лица говорило недвусмысленно.

— Не смей. Говорить. Плохо. О моей. Матери, — по словам прошипел он.

— Прости, — искренне сказала девушка. — Просто… Ведь я помогаю тебе, забочусь о тебе… Пожалуйста, будь вежливее со мной. Я не самый приятный для тебя человек, но… на войне глупо отказываться от союзника, который тебя не предаст.

Они долго напряженно смотрели друг другу в глаза, пока Драко не ослабил хватку, и его ладонь не скатилась по ее руке. Странное это было ощущение: Гермиона знала, как к ней относится Малфой, но его пальцы прокатились по ее коже почти с нежностью, а может, она просто отвыкла от мужских прикосновений. Ей хотелось встряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение, но она не посмела сделать это под взглядом Драко.