Конт

— Рэй, не начинай, — простонал конт, едва сдерживая смех. — Нормально все со мной. Не суетись.

Старый нянька не поверил и развил бурную деятельность. Послал мальчишек за табуретом и водой, заставил конта сесть, выпить кислого вина из глиняной фляжки, которая висела у него на поясе, и сам к ней щедро приложился. Зачем — то пощупал лоб, покачал головой. Затем окинул подозрительным взглядом перепуганных рабов, задержавшись на их лицах, и, лукаво поглядывая из — под кустистых светлых бровей, поинтересовался:

— Господин мой, а чем это перед вами Берт провинился, что вы его пообещали поставить раком и драть, пока он сознание не потеряет?

— Что? Кто тебе такую чушь сказал? — взвился конт.

— Рыжая Эльса на кухне рассказывала. Мол, сама слышала, как хозяин сказал, что поставит Берта руками в пол, ну и заставит…

— Идиотка! — зарычал конт, в то время как Рэй громогласно расхохотался. — Тьфу на тебя! — Не удивительно, что ксен грязные намеки делает, видать тоже наслушался этой балаболки. — Прикажи ввалить дуре по заднице, чтобы сплетни не разносила. Вот так и сделают голубым, — едва слышно пробормотал он себе под нос.

Купцы почтительно ждали в сторонке, пока конт соизволит обратить на них внимание. Виктория глянула в их сторону и задала давно мучающий её вопрос.

— Рэй, кто заведует замковым хозяйством, казной, слугами?

— До сих пор ваш батюшка сам этим занимался. А пока вы лежали в беспамятстве, Нанни, Райка да я делами ворочали.

— А контесса Литина?

— Что вы, кир Алан! — Рэй достал откуда — то морковку, отер ее о штаны и протянул конту. — Как можно обременять госпожу такими вопросами?

— А разве это не главная забота хозяйки — следить за порядком в своем доме? — Конт отрицательно помотал головой, отказываясь от угощения. Рэй философски пожал плечами и засунул источник каротина в рот. — Ладно, с женой я сам поговорю, — вздохнул Алан, — а ты разберись с купцами, и жду вас с отчетами. И еще… Золото у нас есть?

Виктория замерла. Вот сейчас и окажется, что Кровь перезаложена десять раз, кредиторы стоят у порога, а сегодня утром зарезали последнего петуха. Однако Рэй беспечно махнул рукой.

— И злато, и сребро, и медь. Пока хватает. Тратить их здесь, на фронтире, все равно некуда.

Ну, это она быстро исправит. Были бы деньги, а куда их потратить всегда найдется. Про себя Виктория довольно улыбнулась. Рэй махнул рукой купцам и, подозвав свистом тау пегого окраса, дремлющую у порога, направился к телегам.

Конт повернулся к мальчишкам.

— Как вас звать?

— Я Ольт, а это Тур, он немой, — ответил один из них.

Значит, Тур. Вихрастый голубоглазый паренек. Хоть бы не назвать его Санькой. Смотрит внимательно, без страха, но с какой — то обреченной тоской.

— Он слышит? — поинтересовался конт.

— Слышит, — буркнул Ольт, глядя в землю. — Он нормальный родился, это хозяин ему язык отрезал.

— Я? — с ужасом прошептала Виктория. Она бы совершенно этому не удивилась, столько сегодня узнала «интересного» о реципиенте, что, попадись он ей в руки, разорвала бы на мелкие клочки.

— Не, предыдущий, — хмуро сообщил паренек. — Его сюда уже без языка купили.

Честно говоря, Виктория почувствовала огромное облегчение. Как бы она смогла жить среди этих людей, окажись причастной к этому ужасному поступку, она даже не представляла. Нужно проверить тюрьму, мелькнула в голове мысль. Обязательно. Сегодня же.

— Хозяин изверг был, — помолчав мгновение, словно собираясь с духом, выпалил Ольт.

— Ты как разговариваешь? — воин шагнул вперед и влепил мальчишке звонкую затрещину, от которой тот свалился на землю.

В то же мгновение мужчина отлетел в сторону, буквально снесенный мощным ударом в челюсть. Виктория с удивлением посмотрела на свой кулак. Нифигасе, как говорит ее младшенький. Ну и силища! Пожалуй, ей начинает нравиться это тело!

— Не сметь бить детей! — рявкнула она воину, на скуле которого наливалось синевой красное пятно. — А ты не дерзи! — повернулась к мальчишке, с восторгом и злорадством смотрящему на стражника. — Иначе будешь вместе с Бертом упираться руками в пол, — угрожающе добавила Виктория.

Виктория знала, что баловать детей нельзя, они сразу чуют слабину и сядут на шею моментально, а этого нам не надо. Но и издеваться над детьми она не позволит.

— Тур, приведи ко мне Берта. А ты, Ольт, собери всех детей. Да оденьтесь и снимите эти… украшения.

Рэй, услышав шум, повернул голову, готовый бежать спасать своего воина от гнева воспитанника, но увидев, что конт не собирается сдирать с чем — то его расстроившего стражника шкуру, расслабился. Странный какой — то Алан. Словно подменили. Как очнулся, ни разу девок не потребовал, в пыточную не спускался, вина хмельного почти не пьет. Грамоту освоил, хотя раньше его было не заставить. И сам сдержанный стал, внимательный. Неужто так на него ответственность повлияла? Раньше ведь кем он был? Вторым после папаши. Как старый конт скажет, так и будет. Вот и бесился, подчиняться — то с детства не любит. А сейчас все принадлежит ему. Он полноправный хозяин Крови, да еще узнал, что может на трон претендовать. Наверное, это изменило парня. Обязательства перед людьми и богами, они заставляют думать. Это Рэй по себе знал. Еще бы наследника рода Валлид дождаться, и можно помирать спокойно. «Выполнил я твой наказ, кирена Ксана. Вырастил твоего сына. Ты уж прости, если что не так. При встрече выскажешь, госпожа моя драгоценная».

Детей оказалось немного. Всего восемь человек. Две девочки, остальные мальчишки. Ольт и Тур были старшими. Четырнадцатилетние уже считались взрослыми, и Ольт их не приглашал. Еще двое пареньков погнали лошадей в ночное. Дети выстроились перед сидящим на камне у скалы контом, испуганно поглядывая на воина, стоящего рядом. Одна девочка едва сдерживала рыдания, крепко ухватившись за рубашку Ольта. Тур стоял чуть в сторонке от всех. Честно говоря, Виктория ожидала худшего. Она видела рабов в своей жизни. Приходилось. И очень боялась встретить изможденных, забитых детей с мертвыми глазами. Этих еще можно было спасти.

— Привет. Я вот тут подумал, что мне нужны будут в будущем образованные слуги. Хочу, чтобы вас учили грамоте.

Конт замолчал. Дети испуганно переглядывались, лишь Ольт, который, судя по всему, был заводилой, несмело спросил:

— Это чтобы продать нас дороже?

— Нет. Это чтобы меня окружали умные люди. Я обещаю, что никого из вас продавать не буду, если и вы мне пообещаете.

Тут девочка, которая до сих пор едва сдерживала всхлипы, не выдержала и разрыдалась в голос, захлебываясь слезами и воздухом, подвывая и зажимая рот ладошками.

— Ее мать была духами Вадия одержима. Искореняющие ее забрали, — буркнул Ольт, прижимая девочку к себе. — Сожгли ее. За то, что читать умела, — совсем тихо прошептал он, гладя подругу по голове.

И что сказать этим детям? Кто вернет маленькой рабыне мать? Кто вернет им веру в людей? Как они могут поверить конту Валлид, олицетворяющему в их глазах все худшее, что есть в людях? Это будет сложнее всего, завоевать доверие этих детей. Взрослые могут приспособиться, схитрить, соврать, притвориться, но дети чисты изначально, они чувствуют фальшь. И если они поверят, их нельзя будет подвести. Дети никогда не простят и не поймут. Конт Валлид протянул руки.

— Иди ко мне, малышка. Иди, не бойся.

Девочка вцепилась в Ольта и замотала головой. И тогда Тур, до сих пор внимательно, без тени улыбки наблюдающий за контом, сделал то, что никто от него не ожидал. Он подошел к девочке, взял ее за руку и подвел к сидящему мужчине. Твердо посмотрел в глаза конту. Викторию словно молнией пронзило, настолько недетским был этот строгий взгляд. Паренек долго вглядывался в серые глаза, а потом чуть — чуть улыбнулся и вложил маленькую ручку заплаканной девочки в большую ладонь хмурого мужчины. Конт кивнул ему, Тур тихонько отошел и вновь встал в сторонке от остальных детей.

— Малышка, смотри на меня, — тихонько произнес Алан, поглаживая девочку по голове. — Все то, что с тобой случилось, было в прошлом. Я не могу вернуть твою маму, но сейчас она смотрит на тебя с небес и гордится своей девочкой. Помни ее, и она, где бы ни была, будет помнить тебя. — Девочка всхлипнула и затихла, уткнувшись взглядом в землю, лишь изредка вздрагивая худенькими плечиками. Совсем малышка, лет семь, не старше.

— Крамольные речи говорите, кир Алан, — раздался тихий голос, и один из братьев Искореняющих вышел из — за угла сарая. — Одержимая гниет в нижнем мире и никак не может смотреть с небес. Черви пожирают ее плоть, злобные птицы выклевывают глаза, и мука сия длится вечно на радость Вадию.

— Не слушай его, — шепнул на ухо девочке конт, — он все перепутал. Я клянусь, — возвысил он голос, — что никто в замке Кровь больше не будет продан, если он сам этого не захочет. Вы принадлежите мне — конту Алану Валлид, а я своих не бросаю. А вы подумайте над моим предложением, завтра мы вновь соберемся, и вы расскажите, что решили. А теперь — кыш! — Дети исчезли моментально, только Тур на секунду задержался, бросив на конта странный взгляд. Виктории показалось, что в нем мелькнула надежда, мелькнула и погасла.

А кто говорил, что будет просто? Никто.

— Когда вы были на исповеди, кир Алан? — мягко произнес ксен.

— Не помню, брат Искореняющий. После удара по голове у меня сплошные провалы в памяти.

— Откуда вам известно, куда попадают после смерти души?

— А разве это тайна? Мне отец рассказывал. — Прости, старый конт, но ты умер, а нам еще пожить охота.

— А он откуда об этом узнал?

— А что, это секрет?

— Для служителей Ирия — нет, но обычно дворяне не интересуются такими вопросами.

— Как же вам удается держать людей в повиновении?

— Храм должен нести в массы веру, а не запугивать прихожан.

— Ой, не рассказывайте мне сказки, брат Взывающий, — усмехнулся конт Валлид, опираясь спиной о камень. Солнце как раз появилось из — за гор и теперь отражалось от красной скалы, наполняя двор бликами рубинового цвета, казалось, что замок залит кровью. Вот о чем говорил Рэй. Красиво. — Если народ не пугать муками мира Вадия и не обещать блага мира Ирия, то чем их можно удержать в рамках заповедей божиих?

— А в уважение и любовь к богу вы уже не верите? — ксену было явно интересно общаться с контом.

— Не верю, брат Искореняющий. Вот такой я… неверующий. — Интересно, как звучит на местном языке «скептик»? Словарного запаса не хватало катастрофически. — Люди должны заблуждаться и бояться, тогда есть шанс заставить их делать то, что вам нужно.

— У вас интересный взгляд на веру, кир Алан. Я бы с удовольствием продолжил нашу беседу в более располагающей обстановке.

— Надеюсь, не в моей пыточной? — двояко пошутил конт.

— О, нет. Пока нет, — кротко улыбнулся ксен. Капюшон скрывал его лицо, и конт видел лишь губы и овал выбритого подбородка.

Риторику Виктория Викторовна изучала в университете и могла часами беседовать ни о чем. Очень полезная привычка, между прочим. Не раз выручала в жизни. Так что поговорим. Языком молоть — не мешки ворочать. Да и что жители этого мира могут противопоставить знаниями землянки двадцать первого века? Неужели не отбрешется? Да запросто! Нравы здесь просты, люди незамысловаты, и вряд ли кого — то всерьез удивит поведение конта. Особенно после ранения. Какой спрос с больного на голову человека? Не сожгут же ее на костре за небольшие отклонения от нормы?