Под стать волку

Глава девятая

Стэтсан все еще слышал, как с губ Поппи срывается его имя, пока шел в сторону своего кабинета. И что-то в том, как она его произнесла, заставило все его тело напрячься и задрожать от желания.

Его животные инстинкты толкали его ворваться в ванную и взять ее прямо там. Он прекрасно знал, что, если поддастся этим инстинктам, после об этом пожалеет.

«Это была плохая идея,» — подумал он, вспоминая, что пригласил Поппи не просто в свой дом, а в их с братьями тайное место. Он рискнул всем, что любил, привезя ее сюда, но в тот момент он хотел ее защитить, и это место подходило для этого лучше всего. Он чувствовал, что поступает правильно, а его чутье никогда не подводило. Он чувствовал, что может верить Поппи, но его мозг все еще сопротивлялся этой мысли.

Даже сев за стол, он продолжал задавать вопрос, о чем думала Поппи, когда произносила его имя подобным образом. Ее голос не казался испуганным или вопросительным. Не было похоже, что она звала кого-то, кто далеко находится. Наоборот, словно она звала того, кто был близко, настолько близко, что мог касаться ее. Эта мысль и мысль о том, чтобы сделать что-то подобное с Поппи заставило Стэтсана тихо зарычать.

— О чем ты думаешь?

Голос Поппи заставил его подпрыгнуть на месте. Он поднял голову и увидел, что она стоит в дверном проеме в одном лишь пушистом белом полотенце. Ее длинные волосы были перекинуты через одно плечо и спускались каскадом мокрых кудряшек, а ноги блестели из-за капелек воды. Она выглядела, как нимфа, вся такая сияющая, а глаза сияли любопытством.

— Я… эмм…ты не хочешь одеться? — Быстро спросил Стэтсан, пытаясь сменить тему потому, что не смог бы здраво ответить на ее вопрос. Что бы она подумала, если бы он сказал, что хочет перегнуть ее через свой стол и взять сзади?

— Хотела бы, но я понятия не имею, где ты оставил свою сумку, — пожала плечами Поппи. — И даже если бы знала, не уверена, что смогла бы найти туда дорогу: твой дом просто огроменный.

Стэтсан не сдержал своего смеха на ее реплику про «огроменный дом». Так бы выразились дети, описывая что-то преувеличенное. Хотя, он должен признать, что в ее устах это описание отлично подходило к его большому дому.

— Позвольте проводить Вас в Вашу комнату, мадам, — произнес он, поднимаясь на ноги, и обогнув стол, чтобы присоединиться к ней в коридоре.

Она слегка отступила, когда он пытался пройти рядом. На какое-то мгновение он замер в дверном проеме, прижимаясь своим телом к ее. Теплый чистый аромат тела донесся до его ноздрей. В нем чувствовался аромат ванили и меда, но ее естественный запах пробивался сквозь него. Он начинал привыкать к этому запаху, и ему очень нравилось вдыхать его. Он уже наслаждался самой мыслью, что его дом скоро будет окутан ее ароматом. Он не был уверен, что его пугает больше всего тот факт, что узнает ее запах из тысячи или то, что хотел вдыхать его постоянно.

— Сюда, — сказал он, прочищая горло, понимая, насколько близко друг к другу они стояли. Они были так близко, что если он немного наклонит голову, то сможет поцеловать ее.

«Возьми себя в руки,» — подумал он, начиная идти по коридору мимо ванной и дальше к спальням. — «Мне требуется отличная пробежка, чтобы избавится от всего этого напряжения, что она пробудила во мне.»

Он осознавал, что шанс появится только тогда, когда убедится, что она крепко спит. Он не мог рисковать и позволить ей увидеть, как оборачивается.

— Думаю, эта комната больше всего тебе подойдет, — сказал он, открывая дверь в гостевую комнату. Она больше всех была похожа на женскую. В ней стояла кровать с балдахином, туалетный столик, шкаф и небольшая зона отдыха. Можно сказать, что в этой комнате была самая мягкая мебель в доме, кроме той, что занимала Бронте, когда приезжала сюда. — Мой дизайнер интерьеров добрался до этой комнаты раньше, чем я смог ее остановить.

Поппи пораженно улыбнулась, зайдя в комнату за ним следом и рассматривая теплые зеленые и золотые оттенки комнаты.

— У Бронте отличный вкус.

— Как ты…

— Я знаю своих клиентов лучше, чем они сами. — Поппи пожала плечами. — И тут лишь нужно сложить два плюс два: Бронте — твоя невестка, и ни для кого не секрет, что она преуспевает в сфере интерьерного дизайна.

— Я начинаю верить, что ты так же талантлива, как и она, — признался Стэтсан, смотря, как она прогуливается по комнате. Поппи провела рукой по шелковым простыням в изножьях кровати. Видя это, он практически ощущал, как вместо шелка она проводит рукой по его коже. Представлял, какой был бы на вкус ее пот, если бы провел кончиком языка между ее ключицами, пока вбивался бы в нее со всей силой. Он ощутил, как его щеки покрываются румянцем от возбуждения и смущения.

Словно почувствовав его возбуждение, Поппи повернулась к нему.

— Буду считать, что это комплимент от такого преуспевающего старшего брата Харди.

— Так и есть, — ответил Стэтсан, делая широкий шаг в ее сторону. Он не мог находиться вдали от нее. Она притягивала его своим ароматом, взглядом и тем, как поворачивалась к нему при его приближении. — Может, мне и трудно тебя прочитать, но я точно знаю, что это талант, когда вижу его.

Он протянул руку и, отведя прядь ее влажных волос, заправил ее за ухо. Когда подушечки его пальцев коснулись кончика ее уха, Поппи заметно задрожала, Стэтсан увидел в ее глазах то, что и сам чувствовал.

— Как думаешь, как долго мне придется здесь жить? — спросила Поппи. Когда ее взгляд остановился на его губах, он и сам почувствовал дрожь, когда она закусила свою губу.

— Как я и раньше говорил, достаточно долго, чтобы мы смогли узнать друг друга лучше, — ответил Стэтсан. После этого он обхватил ее бедра, качнулся к ней, опрокидывая на кровать. Она ахнула от шока, когда ее колени натолкнулись на край кровати, и оказалась прижатой его телом.

— Стэтсан, — выдохнула она. То, как она это произнесла, заставило его замереть. Он слегка отстранился, неожиданно осознав, что сделал. Его затопило чувство вины.

— Извини, я… — Прежде, чем он смог нормально извиниться или объяснить свои действия, она обхватила его лицо и притянула к своему.

— Стэтсан, посмотри на меня, — мягко произнесла она. Он понял, что крепко сжал свои глаза, чтобы не видеть выражение отвращения или страха на ее лице, а он был уверен, что увидит именно это. Он привык, что женщины не способны принять его слишком доминантную манеру поведения, что он для них чересчур. — Стэтсан, пожалуйста.

Когда он наконец рискнул открыть свои глаза, то не увидел ничего, что так боялся лицезреть. На самом деле все, что он видел в ее глазах, это вожделение.

— Никогда не извиняйся за свои чувства, за то, что показываешь их мне. Мне это нравится больше, чем сотня мужчин, говорящих, что они чувствуют, но никогда не подтверждающие это своими действиями.

— Правда в том, что я не уверен, что чувствую, — признался Стэтсан. Он напрягся, понимая, что он сказал правду. Он никогда не чувствовал ничего подобного с другими женщинами. Он не мог четко сформулировать, что именно, но определенно, это что — то новое, ранее им не испытанное.

— Тогда покажи мне, — прошептала Поппи. После чего она потянулась к нему, чтобы завладеть его губами. Сердце Стэтсана грохотало в груди, пока он опускался на нее. Поппи дрожала, потянув его руку себе под полотенце, которое было обернуто вокруг нее. Когда он коснулся ее мягкой кожи, она охнула, а он провел рукой по ее ребрам выше, пока не приблизился к окружностям ее груди.

— Стэтсан, — прошептала она ему в губы. В этот раз он просто наслаждался звукам своего имени, которые вырывались из ее рта, сменяясь хриплыми вздохами, когда он зажал ее сосок между указательным и большим пальцами. ***

Прошло много времени с тех пор, как к Поппи прикасался мужчина. Правда, это была ее вина, но со Стэтсаном все казалось правильным. Прикосновение его рук к ее коже словно взрыв фейерверка внутри.

Каждый ее нерв был напряжен в ожидании его прикосновения.

Когда его рука скользнула между ее бедер, Поппи ощутила, как ее кожу охватил пожар. Ее сжигала страсть, каждая клеточка тела искрила потребностью ощутить его внутри. Тихое рычание вырвалось из его горла, когда он почувствовал влагу между ее ног, а Поппи осознала, насколько она готова принять его.

Она потянулась, чтобы обхватить его лицо и страстно поцеловать, но он схватил ее за бедра и в следующее мгновение подбросил ее выше на кровати. Он с такой легкостью провернул этот фокус, что Поппи поразилась его силе. После этого она осознала, что осталась без полотенца полностью обнаженной. Она откинула голову назад, оказавшись на кровати, а ее сердце безумно билось, когда он опустился между ее ног.

— Чувствую, что мне понравится твой вкус, — ухмыльнулся Стэтсан, хватая ее под коленями. Она развела ноги, когда он опустил свою голову к ее более чем чувствительной киске. Все инстинкты говорили ей остановить его, сказать, что она просто хочет ощутить его внутри, но в ту секунду, когда его язык нежно коснулся клитора, всякие мысли покинули ее голову. Сначала касания его языка были легкими, такими, что она почти их не ощущала, но с каждой секундой язык все сильнее ласкал ее разгорячённую плоть. Ее рот приоткрылся в беззвучном крике.

Все, что она могла делать, это лежать и наслаждаться его потрясающими действиями, которые приближали ее к оргазму. Она ощущала, как каждая мышца ее тела напрягалась, каждый нерв искрил от удовольствия, пока его руки скользили по ее ребрам, после чего обхватили ее обнаженную грудь. Когда он снова прорычал, она почувствовала, как вибрация пронзила ее киску. Это был триггер: она закричала, когда волна оргазма прошлась по телу, принося удовольствие, которое унесло ее на небеса. Мир не переставал вращаться, пока Стэтсан продолжал свои ласки. Он не останавливался, даже когда ее тело стало извиваться в его объятиях.

Когда тело стало расслабляться после первого оргазма, она ощутила, что напряжение опять накапливается, готовое ко второй волне. Она вцепилась руками в простыни по обе стороны от себя, ее руки были так вытянуты, что, если напрячь их еще сильнее, они сломаются. Ее ноги покоились на его плечах, и Поппи знала, что если бы Стэтсан не был таким крупным, то она могла бы его оттолкнуть. Но он был мощным, и удерживал ее на месте, с легкостью демонстрируя свою силу, продолжая наслаждаться соками ее удовольствия.

Спустя какое-то время она лежала перед ним на кровати выжатая как лимон. Отпустив ее наконец, он пораженно улыбнулся.

— Наслаждаешься?

Все, что могла Поппи сделать, это кивнуть, тяжело дыша.

— Как думаешь, выдержишь еще? — Спросил Стэтсан, а Поппи не была так уж уверена, что справится. Она думала, что взорвется, но хотела увидеть, на что он еще способен. То, как он сел на колени и ослабил галстук, что висел у него на шее, все еще одетый в брюки и белоснежную рубашку… ей стало любопытно, что скрывается под ними.

Стэтсан словно прочитал ее мысли и стянул галстук.

— Я неожиданно рад, что надел его сегодня.

Он дьявольски ухмыльнулся, наклоняясь над ней и обматывая его вокруг ее запястий. Через несколько мгновений она лежала со связанными руками над головой, и эротизм того, что она абсолютно беспомощна, заставил ее снова затрепетать.