Битва королей. Огонь эльфов

Зал из света

Ганда устала и очень злилась на Хирона. В пяти шагах впереди развевался его проклятый лошадиный хвост, и лутинка была уверена: кентавр прекрасно понимает, что идет как раз с такой скоростью, что ей приходится бежать, чтобы поспевать за ним и Олловейном.

Не удостаивая своих гостей и взглядом, полуконь самозабвенно воспевал чудеса библиотеки. Они спешили вдоль стен с полками, устремлявшимися к потолку и терявшимися в темноте. Спиральные лестницы вздымались вдоль шкафов к узким деревянным галереям, где Ганда увидела еще больше лестниц, которые вели дальше наверх.

Она спросила себя, какие книги могут стоять там, наверху. Особенно значительные, которые нужно скрыть от взглядов непосвященных? Или ничего особенного не представлявшие, которые загоняли в самый дальний угол, поскольку они не стоили даже самого беглого взгляда?

Ночью Ганда бродила долго и, несмотря на то что как нельзя лучше умела устраивать различные тайные вылазки, едва не потерялась. Библиотека представляла собой лабиринт. Лутинке пришлось следовать вдоль одной из невидимых силовых линий, пока она не нашла звезду альвов, через которую лисьехвостая и мастер меча попали в Расколотый мир. И только от этого известного места ей удалось отыскать дорогу в свою комнату. В будущем дорогу к звезде альвов она сумеет найти без труда. Всегда хорошо знать, что есть путь к отступлению.

Вернувшись к себе, Ганда обнаружила, что из щели под дверью в комнату Олловейна струится свет. Очевидно, размахиватель мечом так и не смог уснуть. Неужели воспоминания о Филангане столь мучительны? Или что-то другое лишило его сна? На следующее утро по остроухому не видно было, что он так и не сомкнул газ. Вот беда с этими эльфами! Они могут делать все, что угодно, и никакого следа. Их лица словно высечены из мрамора. Просто бесит! У лутинки глаза были красными, к тому же, с трудом поспевая за этим высокомерным кентавром, чувствовала она себя сомнамбулой.

— Слева находятся залы людей. — Хирон указал на ромбовидные шкафы, напоминавшие винные полки в погребах, только вместо дорогих бутылок здесь хранились стопки свитков, каждый из которых был упакован в прочный кожаный футляр. — В библиотеке людей у нас работают два писаря, — гнусавым голосом продолжал кентавр. — Они делают для нас копии всего значимого, что записывают люди там, наверху. Произведений искусства среди этих трудов не найдешь, а их якобы открытия на самом деле не столько удивляют читателя, сколько смешат. Люди понятия не имеют о тайнах своего мира, что, впрочем, не мешает им пространно разъяснять их друг другу.

— Интересно, не сказали бы альвы то же самое о нас? — вставил Олловейн.

— Альвы помогали основать эту библиотеку, эльф. Они указали нам путь, по которому мы идем с тех пор. Не думаю, что это как-то можно сравнить с жалкими потугами людей.

— Они помогали? — Ганда была несколько удивлена. — Как интересно? Они вырезали полки в скале?

Хирон остановился столь внезапно, что лутинка едва не налетела на него.

— Довольно уже того, что я вынужден терпеть здесь твое присутствие, рыжая воровка. Если ты думаешь, что можешь насмехаться над досточтимыми альвами, то я позабочусь о том, чтобы тебя вышвырнули из библиотеки скорее, чем ты можешь себе представить.

— Спокойно, спокойно, мастер Хирон, — поспешил вмешаться Олловейн. — Простите необдуманные слова моей спутницы. Разве великодушие — не благороднейшая добродетель мудрецов? Будьте снисходительны к Ганде. И простите и меня, ведь я разделяю любопытство молодой лутинки. Что сделали альвы? От них остались записи?

Кентавр издал глубокий вздох, но гримаса досады не сходила с его лица. Он нервно взмахнул хвостом и обернулся.

— Альвы старались устроить приют знания здесь, в руинах Расколотого мира. Они выбрали это место для библиотеки, поскольку оно находится далеко от всех полей битв Альвенмарка, и вплели его в сеть золотых троп. Записей альвы нам не оставили. Но есть записи о первых созданных ими детях. О тех, которым были еще близки помыслы альвов. Однако эти тексты полны бездонных загадок, которые читателю практически невозможно раскрыть. Да, даже те книги, в которых хранятся мысли альвов, открываются не каждому. — Он бросил через плечо злобный взгляд на лутинку. — Говорят даже, что эти книги наказывают тех, кто прикасается к ним, не служа при этом высшему благу.

«Сказки», — подумала Ганда. Распространять такие истории гораздо дешевле, чем обеспечить должную охрану сокровищам. Когда-то она стащила колье из лунного камня, о котором болтали, будто каждый вор, который прикоснется к нему, умрет в течение трех дней. И пусть после кражи на нее напал дикий понос, это было скорее следствием слишком обильного пиршества, которым она отметила свой успех, чем смертельным проклятием.

— Ну, вот мы и пришли. — Хирон остановился перед неприглядной дверью. — За этими вратами вы найдете труды, в которых говорится о тайнах альвов. И встретитесь с мастером Галавайном, хранителем потаенного знания. — Кентавр бросил на Ганду многозначительный взгляд. — Если бы вы были столь любезны и подождали, пока я удалюсь, я был бы вам очень признателен. Для меня зал за этой дверью несколько неприятен.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Олловейн.

— Всего лишь несколько дней тому назад я отводил туда другого гостя. — Старик бросил презрительный взгляд в сторону Ганды. — Какого-то кобольда, мелкое существо, который должен был что-то поведать Галавайну. А теперь извините. Я удаляюсь.

— Мы благодарны тебе за то, что ты проводил нас сюда, Хирон из Аркадии. И твое желание для нас закон.

Хирон поклонился настолько хорошо, насколько это вообще возможно для кентавра, а потом постарался удалиться как можно скорее.

Ганда осторожно коснулась грубой древесины, из которой была сделана дверь. Почувствовала ауру сильной магии, но заклинание, похоже, было направлено не против входящих.

Олловейн взялся за тяжелую дверную ручку.

— Есть там что-нибудь, чего нам нужно опасаться?

— Непосредственной опасности не вижу, — ушла от прямого ответа лутинка. — Место по ту сторону двери пронизано магией. Но она, похоже, безопасна.

— Тогда войдем!

Мастер меча открыл дверь. Болезненно-яркий свет ударил им в глаза. Ганда подняла руку, чтобы защититься, и попятилась. Даже Олловейн негромко застонал.

Кобольдесса уже была готова к нападению или, по крайней мере, к громогласному сообщению, мол, покой нарушен и все такое. Вместо этого она услышала негромкие звуки флейты. Слезящимися глазами лисьехвостая вгляделась в свет. Ганда едва поверила тому, что увидела. Почти сразу за дверью обзор закрывала песчаная дюна, над которой раскинулось ясное, безоблачное небо. На какой-то миг лутинка подумала, что открылись врата на тропе альвов, иногда от одного места до другого был всего шаг. Темноту Ничто даже заметить было невозможно. Но это было иным. Здесь не было силовых линий.

Олловейн смотрел на рыжехвостую так, словно ожидал объяснения, но Ганда смогла лишь пожать плечами. Глаза уже не так резало от яркого света. Лутинка привыкла к темноте в библиотеке, и нормальный дневной свет ослепил ее.

Кобольдесса неуверенно переступила порог и взобралась на дюну. Мастер меча держался рядом.

Взобравшись на гребень, Ганда увидела пустынный ландшафт. Примерно в двухстах шагах под одинокой акацией стояла черная палатка.

Олловейн запустил ладонь в песок и пропустил его сквозь пальцы.

— Это не иллюзия.

Лутинка оглянулась. Дверь библиотеки, будто черная рана, зияла в небесной панораме за спиной.

— Песок может быть настоящим, но это не пустыня. Чем бы ни был этот Галавайн, он очень могущественный волшебник. Должно быть, он наполнил песком большой зал. Небо и горизонт — иллюзия. — Лисьехвостая заслонила глаза от яркого света. — Но где он хранит книги, которые охраняет?

Перед палаткой возникла одетая в белое фигура. Существо помахало им рукой.

— Он нам скажет. — И Олловейн широкими шагами стал спускаться по лестнице.

Ганда нерешительно последовала за эльфом. По мнению рыжехвостой, нужно было быть редкостным безумцем, чтобы добровольно обречь себя на жизнь в мрачной библиотеке без окон. Но это?.. Может быть, этот зал — проявление тоски его обитателя? Попытка бежать из мрачных, скучных стен? Или хранитель тайн еще более ненормален, чем прочие библиотекари?

Незнакомец положил руку на сердце и вежливо поклонился Олловейну. Мастер меча ответил на приветствие. Они заговорили.

Эльф указал на Ганду. «Наверное, представил меня, — подумала лутинка. — Он вечно с великим тщанием соблюдает все эти условности».

Хранитель тайн двинулся ей навстречу. На нем была длинная белая одежда, похожая на ту, что носят пустынные кочевники. Он оказался эльфом, как и Олловейн. Его длинные серебристые волосы были распущены. Кожа имела светло-золотистый оттенок. «Доброе, открытое лицо», — подумала Ганда. Небесно-синие глаза незнакомца сияли.

— Ты первая лутинка, которую я встречаю. — Эльф рассмеялся. — Извини мое волнение, иногда я слишком прямолинеен. — Он снова положил правую руку на сердце и поклонился еще и кобольдессе. — Добро пожаловать в мой дом и мою темницу, Ганда из народа лутинов. Я рад приветствовать тебя в этом уединенном месте. — Он указал на черную палатку, полог которой был откинут. — Следуй за мной и будь моей гостьей.

— Ты мастер Галавайн? — недоверчиво спросила Ганда. Кроме представителей ее народа, ее никто никогда еще не приветствовал столь дружелюбно.

Эльф рассмеялся. Смех прозвучал свежо и заразительно.

— И я снова вынужден просить у тебя прощения. Мои манеры очень сильно пострадали. Да… ты стоишь перед Галавайном, хранителем тайн.

По спине Ганды пробежал холодок. Она почувствовала силу эльфа. Должно быть, он очень стар. Лутинка поискала в его лице следы столетий, но, похоже, как и в случае с Эмерелль, они просто прошли мимо, не оставив видимых следов. Только глаза позволяли предположить, сколько эльф мог повидать. Он спокойно выдержал ее критический взгляд.

— Не хочешь ли что-нибудь выпить, Ганда? В моем народе хорошим тоном считается пригласить гостя разделить трапезу. Правда, многого предложить не могу, здесь слишком ограниченные возможности.

— Все это создал ты?

Галавайн улыбнулся.

— Зал света прекрасен, не так ли? — Он наклонился к лисьехвостой. — Тебе можно доверить тайну?

«Какие чудесные глаза», — подумала лутинка. И просто кивнула.

— Я с трудом выдерживаю в этой мрачной библиотеке. Иногда я неделями не выхожу из своего зала. Остальные хранители знаний считают меня странным. — Снова послышался его заразительный смех. — В этом мы согласны. Я тоже считаю их странными. Можно было бы сделать библиотеку гораздо красивее, но они и слышать об этом не хотят. А теперь идем, Олловейн ждет нас.

И действительно, мастер меча уже устроился в палатке. Он показался Ганде странно напряженным, когда она уселась рядом с ним на вышитую жемчугом подушку.

Галавайн налил гостям лимонного чая в красивые хрустальные стаканы. Его палатка была устлана тяжелыми коврами. Здесь был небольшой, выложенный камнями очаг, в котором тлели кусочки дров. На столе, настолько низком, что он доставал до колен даже Ганде, лежала закрытая книга. На подставке аккуратно расположились кожаные футляры семи свитков. В остальном же ничто не напоминало о том, что Зал света представляет собой часть большой библиотеки. Угол палатки был отделен прозрачными занавесками. Лутинка разглядела за ними очертания большого, украшенного светлой инкрустацией стола. По обеим коротким сторонам стояли два обитых кожей стула, казавшиеся в палатке лишними.