Теория Чудовищности

Глава I

Резкие порывы холодного ветра нещадно трепали кроны упрямо сопротивлявшихся стихии деревьев, поднимали пыль и листву на неширокой песчаной лесной дороги и вдоль неё, заглушали своим завывающим пением все прочие звуки вокруг. Гонимые ветром тучи, то открывали, то скрывали чудесное чёрное полотно ночного неба, усыпанное россыпью звёзд, что рисовали причудливые формы созвездий, а некоторые то и дело срывались с места и неслись куда-то в бесконечность, оставляя за собой быстро исчезающий хвост. Всё это небесное великолепие украшала полная серебряная луна, усердно освещавшая дорогу путнику. Пробивалась сквозь листву деревьев, всячески не желая оставлять своего подопечного, безуспешно борясь с надвигающейся откуда-то с моря бури. Деревья же наоборот стремились скрыть всадника в своей сени, окутывая бархатным теневым покровом. И такая чехарда света и тени подчёркивалась всячески заглушаемыми ветром шорохами по обе стороны леса и мерным цоканьем лошади, что без всяческой опаски скакала по утоптанной дороге, чувствуя своего наездника.

Лошадь из породы прирождённых Хакландских скакунов. Вороная кобыла с потрясающе длинной вычесанной гривой и таким же хвостом. Он был собран двумя шёлковыми нитями у основания и посередине, образуя девичью прямую косу. На гриве тоже имелись заплетённые косички, а она сама была зачёсана на левый бок. Лошадь получила имя — Асия, что в переводе с восточных языков «дающая успокоение» и это имя полностью было оправдано. Асия была очень спокойной и покорной своему хозяину лошадью, её спокойствие, коим она за годы напиталась от наездника, так же передавалось обратно ему в минуты его тревоги или отчаяния. Некоторые, кто встречался им на пути, говорили, что это огромное взаимопонимание между человеком и его животным, а однажды встретившийся эльф назвал это природной гармонией.

Асию украшало не менее богатое кожаное седло такого же цвета что и она, прошитое серебряной толстой строчкой, изукрашенное золотыми нитями причудливых восточных узоров. Позади седла примостились переброшенные через спину две сумы из мягкой, но прочной кожи, затянутые на две лямки каждая. Сумы не стесняли грациозных движений кобылы, и та шустро цокала по редкому булыжнику, что то и дело встречался под копытами.

Всадник наклонился с уху Асии, что-то шепнув, мягко похлопал по шее, и она ускорилась чуть ли не до галопа. Человек поправил капюшон своего чёрного суконного плаща-накидки, скреплённые на шее края которого стягивала фибула с зелёного камня брошью. Капюшон был настолько глубок, что полностью скрывал лицо своего владельца. Сам же плащ, ниспускаясь по обе стороны, аккуратно полами лежал поверх перекинутых сумок, также прикрывал до середины ноги и руки, полностью закрывая седло, а его тёмные объятия скрывали странника.

До конца стези оставались какие-то пару сотен шагов, когда резкий треск веток и кустарника, шелест опавшей листвы, ворвался в и без того завывающий и разгуливающийся ветер, выкинув из темноты на дорогу нескольких людей со скрытыми масками лицами, держащих в руках оружие. Один — явно самый главный, чем-то напоминавший аристократа, стоял во главе двух худощавых невысоких молодцов в серо-грязных штопаных рубахах, мешковатых штанах и в видавших виды башмаках. Лица скрывали колпаки палачей, из-под которых виднелись неровно обрезанные засаленные клоки волос. Вооружены они были явно старыми саблями, а за поясами виднелись кухонные тесаки для разделки рыбы. Как они не порезали сами себя этими тесаками, чёрт его знает. Сам же главарь был выше телохранителей на полголовы и выглядел побогаче. Чуть округлые, будто набитые чем-то, кверху тёмно-зелёные штаны на добротном кожаном поясе с петлёй-ножнами для ношения оружия, заправлены в голенище и затянуты на икрах ремешками высоких, по колено, сапог. Коричневый кафтан поверх свободной белой рубахи, голову покрывала красная шапочка, скошенная набок, а сзади виднелся хвостик белёсых волос. “Аристократ” опирался на рукоять меча-бастарда, кончик которого уходил в землю на один ноготь. Перед всадником в плаще выросли два лысых крупных и высоких, под шесть с половиной футов росту, молодца-близнеца с алебардами в руках, нижнюю часть лиц которых скрывали повязанные явно грязные тряпки. Оба в мешковатых штанах, сапогах, а поверх рубах жиденькая кольчужка. Позади жертвы пристроился лучник. Судя по тому, как он стоял и одет, было заметно, что это женщина. Облегающие тёмно-бордовые штаны уходи прямиком в изящные высокие сапожки. Корсет, подчёркивающий грудь, прикрывала белая рубашонка, поверх которой грубая кожанка до середины бедра без рукавов. Снизу из-под кожанки виднелась добротная кольчужная сетка такой же длины. Тёмные прямые волосы обтянуты на лбу узорной тесьмой, и такой же тесёмкой подвязаны ближе к кончикам, однако, это мало спасало от расходившегося ветра, запутавшегося в причёске. Она стояла полубоком, чуть выставив левую ногу вперёд, а правую твёрдо поставила на землю, чтобы быстро и резко отреагировать на любую глупость жертвы. Разбойница держала в руках средних размеров лук со стрелой на легко натянутой тетиве. За спиной виднелся колчан с десятком стрел, а на поясе с позолоченной бляхой поилась шпага.

— Это кто тут у нас забрёл в наши владения? — с ехидством заговорил “аристократ”.

Его голос был неприятно высоким и резал слух.

— Ты в курсе, на чью территорию ты забрёл, путник? — продолжил главарь. — Ты забрёл на мою территорию! Это моя часть дороги, где я могу делать всё, что захочу, — Его голос чуть сорвался на истерический, но быстро осознав это, главный снизил пыл и продолжил. — Меня зовут Тимий Красивый, а это моя банда, — Тимий обвёл рукой своих товарищей.

Всадник ничего не ответил. Цокнув языком, он повёл было лошадь вперёд, но близнецы полностью перекрыли дорогу, скрестив алебарды, как стражники при дворце. Тогда капюшон чуть приподнялся и из его темноты донёсся приглушённый голос с невнятным восточным акцентом.

— Надвигается буря, — молвила темнота капюшона. — Идите в свой лагерь, поберегите души.

Красивый рассмеялся.

— Вот как раз перед бурей будет не грешно нахлобучить незадачливого путничка и уже потом пойти растрясать его пожитки, — глаза Тимия алчно сверкнули в свете пробившейся на мгновение луны.

Странник продолжал спокойно сидеть в седле даже не пытаясь поддаваться угрозам разбойника. Поняв это, Тимий принял единственное, как ему показалось, верное решение.

— Так, парни, кончайте его! — приказал он. — Время позднее, а буря будет свирепой, так что, — Тимий обратился к жертве: — Извини. По-доброму, без слов, ты не захотел отдать своё.

Люди Тимия начали окружать всадника, при этом сам главарь оставался на месте. Его люди медленно подходили к жертве с трёх сторон. Справа было не уйти, там была отвесный склон тринадцати футов высотой, поэтому сбежать куда-либо невозможно. Либо близнецы спереди сорвут с лошади, либо лучница сзади пустит стрелу в спину. Подступавшие слева мало что успеют, но и обогнуть близнецов не выйдет из-за небольшого оврага почти три локтя шириной и около двух аршин глубиной.

Лучница подошла к лошади с левого сбоку, убрав лук и приготовив шпагу, потянулась к суме. Из-под капюшона снова послышался голос:

— Идите домой, коли жизни дороги.

Тимий расхохотался.

— Ты мне смеешь угрожать, вша ты помойная? — сквозь хохот откликнулся тот. — Твоя жизнь в моих руках, болван!

Его дружки заржали вместе с Красивым, кроме девушки, что уже пыталась расстегнуть одну из сумок.

Следующие мгновения как будто остановили время на дороге. Не успела лучница со шпагой расстегнуть лямку сумы, как всадник резко выкрикнул что-то на своём языке и его лошадь, заржав и извернувшись, со всей силы лягнула бедную разбойницу в грудь. Та, выпучив глаза, отлетела на пять фута назад, упав навзничь. В это же мгновение чудовищная ударная волна, вырвавшаяся от руки всадника, снесла двух близнецов с секирами вперёд к концу лесной дороги, где они свалились, друг с другом в кучу, опешив от такого поворота событий. Ещё мгновение, и перед спешащими на помощь к своим товарищам молодцами, что были телохранителями Тимия, из неоткуда, всего в паре шагов от них, поднялась стена пламени, сквозь языки которого метнулась тень. Молодцы одновременно пронзили её, но их клинки рассекли воздух. Не успев осознать это, они одновременно закашляли, захлюпали, схватившись за горла. У каждого из глотки торчали по метательному ножу, кровь обильно начала заливать их руки, грудь, стекая тяжёлыми каплями на землю.

Всё резко стихло. Тимий закрывший рукой лицо от появившегося огня, что исчез так же, как и появился, увидел, что его люди обезврежены, двое вообще валялись на земле, пропитанной их же собственной кровью. Посмотрев на тропу, он увидел спокойно стоящую лошадь, но хозяина нигде видно не было. “Сука! Куда он подевался?” — подумал разбойник, осматриваясь.

— Где ты, падла? Покажись! — заорал Красивый не своим от страха голосом, махая рукой с мечом из стороны в сторону. — Хватит прятаться! Выходи, гнида! На куски порву, мразота ты недотраханная!

В следующую секунду, аристократичный главарь получил неимоверной силы удар сзади под коленные чашечки. Охнув от неожиданности, он рухнул на колени. Чей-то удар ребром ладони выбил меч из его руки, рука обхватила его шею в удушение. Тимий почувствовал, как он теряет возможность дышать, лёгкие загорелись огнём, горло забил ком, сознание помутнилось. Силясь вырваться из мёртвой хватки, разбойник попытался ударить стоящего сзади противника локтем. Тщетно. Краем глаза, увидев свернувший предмет в другой руке душителя, почувствовал удар под лопатку чем-то острым, после чего обмяк, сознание померкло, тело выпустило последний дух.

В это же время по тропе обратно бежали близнецы, оклемавшиеся от Аарда. Увидев убитых друзей, те бросили свои алебарды и с криками убежали прочь, забыв про несчастную лучницу, что лежала на тропе невдалеке от места кровавой резни. Она пыталась хватать воздух ртом, но не могла этого нормально сделать. Лёгочный спазм от удара копыт лишал возможности нормально дышать. Было непонятно, сломаны у неё рёбра или нет, но шевелиться она толком не могла. Глаза, наконец, потеряв пелену, что застлала взгляд вместе с пришедшей болью сразу после удара, увидели картину бойни. Ужасало и то, что к ней, со стороны её ныне покойного главаря, двигался человек в плаще и капюшоне, что буквально пару минут назад представлял собой жертву для разбойников.

Он медленно подошёл к ней, присел рядом на корточки. Потянул руку к ней, чтобы осмотреть. Девушка прохрипела от ужаса что-то навроде “не надо”. Странник стянул капюшон с головы, чуть отбросил полы плаща в стороны. Только сейчас девушка поняла, на кого они пытались напасть. Глаза округлились от страха и изумления, в голове бился один вопрос: “Ведьмак?”

Перед ней сидел человек с полностью закутанным, с головы до шеи, лицом плотным шарфом цвета оливы с чёрными узорами, и лишь карие глаза с вертикальными зрачками внимательно смотрели на неё сквозь щель между оборотами ткани. Под плащом скрывались ведьмачьи доспехи, на нагрудных ремнях ножен двумя зелёными огоньками поблёскивали змеиные глаза ведьмачьего медальона. На поясе виделась сложенная кольцом в несколько оборотов лёгкая серебряная цепь и ножны с блестевшим изумрудными глазами на эфесе прямым кинжалом. Больше всего, разбойница не могла понять, как она не углядела, что на спине этого ведьмака закреплена офирская длинная сабля, причём рукоятью вниз с хватом под правую руку.