Я познала хаос

ГЛАВА 29. НАШЕ ЗЕЛЕНОЕ ВРЕМЯ

Взрывное сегодня

Тамара дергается назад и опять ударяется спиной о стойку.

‒ Больно, наверное, ‒ стараюсь говорить участливо, но, честно признаться, такая реакция меня, мягко говоря, злит.

Но на что я рассчитывала?

На законопослушную леди надвигается мертвец. Какая леди воспримет это с радостью?

‒ Ты же не собираешься и правда лишать ее сознания? ‒ задает вопрос Фрэнсис, пока закрывает дверную створку так, чтобы не защемить цветастую занавесь.

‒ Нет, ясное дело, ‒ бурчу я. ‒ Могу же пошутить, а?

‒ Не время для шуток, Лето. ‒ Мой сопровождающий занимает позицию у двери, прислонившись спиной к стене.

‒ К-к-как… вы ее назва-а-а-ли?.. ‒ Тамара вцепляется дрожащими пальцами в подвеску на шее. ‒ Л-ле?..

‒ Лето. ‒ Выдавливаю улыбку и медленно взмахиваю рукой ‒ влево-вправо. ‒ Привет, Тамара.

Та с секунду глядит на меня, выпучив глаза, а затем тонко взвизгивает и принимается отступать, спиной протирая бок закругленной стойки. Только оказавшись по другую сторону, она чуть успокаивается. Или дело в том, что в ее руках вдруг оказывается молоток для колки льда?

‒ Изыди! — хрипит она и взмахивает своим оружием крест-накрест.

‒ Ладно, ‒ соглашаюсь я. Неспешно подхожу к стойке и медленно кладу на нее пончик. ‒ Но только после разговора.

‒ Лето, сохраняй дистанцию, ‒ просит Фрэнсис.

‒ Это ни к чему. ‒ Забираюсь на высокий стул и, сложив локти на стойку, пристально вглядываюсь в покрытое бисеринами пота лицо подруги. ‒ Тамара не причинит мне вред.

Как только я начала сокращать разделяющее нас расстояние, Тамара отскочила к полкам, заполненным стаканами и плетеными корзинками. И теперь дислоцируется исключительно там.

‒ Не… подходи. ‒ Она громко сглатывает и, кажется, собирается брякнуться без чувств.

‒ Все, все, зафиксировалась на месте. ‒ Поднимаю руки вверх, а затем и левую ногу, чтобы Тамаре было видно. ‒ Сижу и не шевелюсь.

‒ Ты… ‒ Подруга быстро трет свободной рукой глаза и снова смотрит на меня. ‒ Ну, нет же… нет…

‒ Это я. ‒ Прижимаю ладонь к собственной груди. ‒ Лето.

‒ Неправда! ‒ Голос Тамары пронизан плаксивостью. Она обессилено взмахивает молотком в неопределенном направлении. ‒ Лето… Она же… нет ее… Ну нет же… давно уже…

Ее щеки пунцовеют. Она кусает губы и трясет головой.

Так, а когда мы уже перейдем к фанфарам и фейерверкам?

‒ Я валялась в коме все эти годы. И очнулась всего каких-то пару дней назад. Самочувствие отстой, но я жива, ‒ тараторю и растягиваю губы в улыбке ‒ пожалуй, малость ужасающей. ‒ Обнимемся?

Слышу тяжелый вздох Фрэнсиса.

Да блин, нет у меня времени на психологическую подготовку!

В ответ на мое заявление Тамара пялится на меня и шевелит губами, будто рыба, потерявшая родную водную среду.

‒ Обнимашки? ‒ вновь предлагаю я и раздвигаю руки в стороны, намекая на готовность к сопливостям.

В меня летит молоток. Точнее, не в меня, а метра на три левее. Но зная косорукость Тамары, можно с уверенностью сказать, что ухайдокать она собиралась именно меня.

‒ Слышь! ‒ возмущаюсь я и с неожиданной резвостью вскакиваю коленями на стойку.

А Тамара, качаясь и попутно врезаясь во всякие предметы, уже семенит вдоль стены. При этом не переставая визжать.

‒ Стоять!

‒ Лето! ‒ кричит мне Фрэнсис.

‒ И тебе стоять!! ‒ оглянувшись через плечо, ору я ему. ‒ Сама разберусь. ‒ Возвращаюсь в исходную, фокусируюсь на улепетывающей цели и, злобно пыхтя и подскакивая, принимаюсь преодолевать остаток расстояния прямо по стойке. ‒ Ну, все, женщина, ты меня выбесила.

‒ Мамочки!!! ‒ в панике пищит Тамара и безрезультатно дергает ручку двери в другом конце помещения.

Дурдом. Кто бы знал, что будет так трудно. Я тоже хороша, но и меня, наверное, можно понять. Не каждый день сообщаю близкому человеку, что вот она я ‒ миленькая и не дохленькая.

Видимо, время менять тактику.

‒ По твоей просьбе в школе я стащила рубашку преподавателя по этике, пока он был в бассейне, чтобы ты сумела подольше полюбоваться на его голый торс! ‒ По-моему, я не просто воплю это, а реву, словно взбешенный зверь.

Тамара перестает биться в дверь и резко оборачивается на меня, будто испуганный грызун, почуявший приближение проголодавшегося хищника.

‒ А еще я специально подбирала видюшку на этих долбанных сайтах, когда тебе стало интересно, как два мужика делают друг другу…

‒ А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Ошарашено смолкаю от такого ора. По всей видимости, кого-то проняло.

Тамара, зажав уши ладонями, сползает по двери и сжимается в объемный клубочек.

Интуиция подсказывает мне, что надо подождать. Спускаюсь со стойки, сползаю со стула и бреду к Фрэнсису. Встаю рядом и тоже подпираю собой стенку.

‒ Два мужика, да? ‒ кашлянув, протягивает он.

‒ Мы были зеленые и любопытные, ‒ огрызаюсь я.

‒ Держу пари, что чаще ты внушала ей идею, и первостепенное любопытство испытывала тоже именно ты.

‒ Эй, ты за кого меня вообще принимаешь, а?

‒ За манипулятора.

‒ Мне не нравится, что это фраза звучит как утверждение. ‒ Присматриваюсь к шевелениям в облюбованном Тамарой углу. ‒ Я могу тебя уволить или это прерогатива Виви?

‒ Ты можешь пожаловаться на меня Вацлаву. И тогда, уверен, он меня накажет.

Бросаю на Фрэнсиса взгляд исподлобья.

‒ Ты что, любишь получать наказания? На фига мне идеи подкидываешь?

‒ Я должен отвечать на твои вопросы. Это входит в мои обязанности.

С присвистом выдыхаю сквозь плотно сжатые губы.

‒ Ничего я этому придурку не скажу, ты же знаешь. Да и не думаю, что он будет так уж париться по всяким мелким капризам какой-то девки.

‒ Тебе уже давно стоило осознать, что подобное определение не относится к тебе ни под каким углом.

Громко фыркаю.

Да уж, я это и так поняла… Только вот вслух не буду говорить. Вдруг стошнит ненароком?

‒ Л-лето?..

Мгновенно срываюсь с места на зов этого тоненького неуверенного голоска.

Тамара дрожит и нервно покусывает цепочку подвески, придерживая ее обеими руками, словно малолетняя школьница, ожидающая сурового наказания за незначительный проступок.

Замедляюсь и остаток пути прохожу неспешным шагом, чтобы не спугнуть добычу… в смысле, невинное испуганное создание этого чудесного мира.

Пристраиваюсь на стуле и молча облокачиваюсь на стойку. Тамара, стоя напротив, вжимается спиной в полки.

Помещение погружается в тишину.

Хлоп!

К нам врываются два мальчика-официанта со швабрами наперевес.

‒ Тамара! ‒ пищит один из них и трясущимися руками выставляет швабру вперед.

‒ Все хорошо, ‒ хрипло говорит Тамара, хотя по ней не видно, что она так уж уверена в своих словах. ‒ У меня личная беседа. Оставьте нас.

‒ Точно? ‒ Второй не менее испуганный мальчик опускает «оружие».

‒ Да.

Официантики разворачиваются и синхронно вздрагивают, увидев Фрэнсиса. Пока они тут шумели, он не выдавал свое присутствие ни единым движением. Представляю их состояние, ведь при нынешней эволюции моего сопровождающего его вид даже в миролюбивой кондиции говорит примерно следующее: «завалю голыми руками».

Мальчишки, наперебой извиняясь, поспешно вылетают наружу, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь.

И наша славная компания опять окунается в тишину. Это жутко раздражает, но, видимо, в моей ситуации помочь сумеет лишь идеальное терпение.

Внезапно Тамара, которая все это время пугливо смотрела на меня, надувает щеки и издает стон.

‒ Лето? ‒ сипло спрашивает она.

‒ Да.

‒ Ты… прямо здесь и тут?

Не знаю уж, чем отличается «здесь» от «тут», но раз это важно, просто киваю.

‒ Лето?

‒ Да.

Неужели, по второму кругу пойдем?

‒ Мой любимый кофе?

‒ Ты не пьешь кофе, предпочитаешь напитки с его вкусом.

‒ Книга?

‒ Если тебя и можно застать с книгой, то поверх ее страниц все равно будет лежать какой-нибудь увеселительный журнал с комиксами.

‒ Не читаю я сейчас комиксы! ‒ Тамара, нервничая, сдвигает на бок ленту на волосах. ‒ Про моду покупаю.

Напряжено поджимаю губы.

‒ Мои… мои первые отношения?

‒ Не было. Красавчики не велись на твой шарм.

‒ Я с тех пор встречалась пару раз, не надо ля-ля, зараза! ‒ Тамара вспыхивает и с силой трет щеки. ‒ Моя… нет… мои…

Что-то не могу понять, выигрываю ли я в этой сумасбродной викторине или пока все зря?

‒ По моему мнению, у кого самая сексуальная задница?! ‒ выпаливает подруга и тяжело дышит, ожидая ответа.

А ее штырит не по-детски. Может, надо было все-таки ее пончиком вырубить? Для профилактики?

‒ У Виви. ‒ Потираю шею и, закатив глаза, повторяю: ‒ У Вацлава. Только от таких мыслей ты потом пару ночей заснуть не могла, потому что, с твоих же слов, он ‒ «адище во плоти», хоть и подросток.

‒ А-г-р! ‒ Тамара дергает руками и хватается за пышную прическу. ‒ Какого?.. Ты… ты… ты… тебя не должно здесь быть, да! Ты там! ‒ Она тычет пальцем вверх. ‒ Или вот там. ‒ Тычет в пол. ‒ Короче, за гранью житейской суеты. Отринь плохие мысли, забудь о незаконченных делах и воспари к свету!

А, может, ее молоточком приложить? Чтоб тоже к свету воспарила?

‒ Сдурела? ‒ сухим тоном интересуюсь я.

‒ О, черт, черт, черт! ‒ Тамара суетливо бросается то в одну, то в другую сторону и под конец тычет в меня в обвиняющем жесте сразу двумя указательными пальцами.

‒ Я так скучала, ужасно скучала!.. Я даже назвала кафе в твою честь!

Подпираю рукой подбородок и пристально смотрю на нее.

‒ Потрясающая честность, ‒ с ухмылкой оцениваю ее заявление.

Она пунцовеет еще сильнее.

‒ Заткнись! И умри там еще раз… скройся!.. Я несколько лет потратила на походы к психологам! А потом еще и психиатры подключились! Так что не собираюсь опять сходить с ума! С-с-сгинь!

‒ Слушай, мне реально приятно, что ты так переживала. Но теперь-то все нормально. Я снова здесь и все замеча…

‒ Да ничего не нормально! ‒ Тамара хватает один из стаканов, поворачивается ко мне спиной и принимается чем-то бренчать.

‒ Чего делаешь? ‒ миролюбиво любопытствую я.

‒ Мне надо выпить, ‒ угрюмо отзывается подруга.

‒ А… ну валяй.

Терпеливо жду окончания деятельной истерики.

Наконец, Тамара двигает к стойке стул, присаживается напротив меня и ударяет по прозрачной поверхности высоким стаканом с коктейлем, состоящим из разноцветных слоев. Сверху в горку взбитых сливок воткнута объемная печенюха.

Вот это, значит, у нее понимается под «выпить»?

‒ Если ты ‒ плод моего воображения, то признавайся сразу.

Неплохо идем. К идиллическому финишу, так сказать.

‒ Признаюсь сразу: я ‒ не плод и даже не воображение.

‒ Ты… ‒ Тамара тычет в мою сторону измазанной в сливках печенюхой. ‒ Даже выражаешься как она. И интонации такие же подбираешь. Ты… адский двойник.

‒ Адский подлинник. Давай врубай уже мыслительную деятельность.

‒ Хорошо. ‒ Подруга неожиданно успокаивается. ‒ Тогда выпей со мной.

Волшебство профессиональных манипуляций, и передо мной вырастает стакан с таким же, как у Тамары, содержимым. Разве что горка взбитых сливок меньше размера на три.

‒ Пей, ‒ требует она.

‒ Ненавижу сладкое. ‒ Пихаю стакан подальше от себя. ‒ Еще со времен леденцов в Клоаке. Я ела обычно только то сладкое, которое делала твоя мать. Типа какао с сиропами…