Нечисть заказывали? (выстрел судьбой)

Катерина посмотрела. Лучшего в своей жизни, она никогда не видела. Там было столько любви и нежности, обещания счастья и преданности, что оторваться от такого взгляда не было ни возможности, ни желания.

–– Любофффф, – завистливо прошептала Мари, – не то, что мой виконт. Наобещал, наврал, гад параллельный. Приходится признать, невезучая я.

–– Не сглазь, – умиленно вторила ей Никитишна.

––Я, вот сейчас не поняла, ты насчет чего мне так грозно намекнула? – взъерошилась Мари, подтягивая ручки на свои покатые бедра.

–– Любофффф, – глядя на неё проникновенно протянула Никитишна. – Она такая … кому везет, кому нет. Но ты не переживай, твоя любовь Мари мимо тебя не проскачет, у неё даже объехать тебя не получится. С твоей целеустремленностью шансов пролететь мимо, у неё нет.

––То тоже, – как-то сразу успокоилась ведьма. Слабовато верилось такому утешению от Никитишны, но на душе стало теплее.

––Все свои препирательства, в сторону, – прервал вздыхалки, и выдыхалки присутствующих, Тимофей, – портал готов. Сгруппировались все, проходим побыстрее, поживее. Влад, вы немного отлипните друг от друга. Ножками передвигаем, ножками.

Все засуетились. Перед взором собравшихся, открылась пространственная воронка, в которую они поторопились войти, чуть подталкивая друг друга.

К удивлению всех, выход из портала прошёл без каких-либо подвохов и пинков сзади, что приятно порадовало. В памяти, еще свежо воспоминание предыдущего их приземления.

Уж, лучше бы их выбросило снова, …. типа, грубо и не корректно,… чтобы они опять с грохотом покатались по квартире…. А так …

А, так, они просто стояли и смотрели на прекрасное спящее создание, очень нежное, хрупкое.

У Катерины неожиданно заныло сердце, протяжно и нестерпимо больно. Так вот она какая, женщина, претендующая на Влада. И что этим мужчинам надо? Их обхаживают такие красотки, они бегают за ними, предлагают и расхваливают себя, мол, и хозяйки-то они отличные, и матери-то они для их детей самые лучшие. … А, вот видишь, как получается. Мнется мужик, сомневается, злится даже, всё-то ему не так, всё-то ему не этак. То женщина не та, … а если та, по которой сердце плачет, то она уже, оказывается, занята.

Даже, как-то сразу жалко мужиков становится. Несчастные они, озабоченные, любви чистой хотят, искренней, но … без обязательств.

Катерине даже в страшном сне не могло присниться, что неземная красота у неё в соперницах будет. Тут, впору плюнуть на всё, и скромно отойти в сторонку, но вовремя вспомнила про свое обещание Владу. Придется стоять до конца, и отстаивать независимость своего мужчины. А там, как господь даст, так и будет.

Ведьмы тоже замялись, неудобно себя почувствовали. Может, обойдется всё, и не надо будет применять ведьмовское колдовство? Как было бы хорошо, одними сказками, да прибаутками отшутиться! Не без того конечно, кое-кому голову задурить, одурманить, вокруг пальца обвести.  Но стоило только Снегурке открыть свои голубые глазки, ресничками длинными пушистыми похлопать, как две лесные красотки от лысой горы, обреченно вздохнули:

––Не обойдется.

–– Владушка, – проворковала Снегурка, не обращая никакого внимания на толпу, стоящую рядом с ним. – Я тебя ждала, ждала, а ты всё не шел и не шел. Пришлось домой поехать, тебя здесь дожидаться.

А в глазах печаль неподдельная, и жалостливо так к груди своей ручки прижала. Лицо Влада в миг растеряло суровость и злость, глаза потеплели, и с нежностью посмотрели на Снегурку. Он на её слова откликнулся, словно маленький ребенок на призыв матери.

Катерина посмотрела на нахмуренных ведьм, на сморщившегося как от зубной боли Тимофея и решилась:

––Девушка, а скажите на милость, что это вы себе позволяете? Чужих мужиков в наглую, при честном народе, соблазняете?

Снегурка застыла, и вопросительно посмотрела на Влада. Тот нарочито медленно повернулся к Катерине. Хорош! Глаза смотрят с негодованием. Как же, как же, на его снежную кочку, целый сугроб хотят скинуть! Безобразие, какое! Сказать бы ему покрепче, да послать куда подальше….

Но тут Катерина еще раз напомнила себе о привороте, чтоб его так и этак, набрала в грудь побольше воздуха и нежно проворковала.

–– Дорогой, держись за неё крепче. Она твоё спасение, и моё освобождение.

Влад внутри весь скукожился, и скрючился от душивших его противоречий. Вот, если бы можно было придушить эту язву, здесь и сейчас. Сделал бы, но ... Но, рука на такое родное, ядом плюющее, никогда не поднимется. Нет, чтобы посочувствовать, пожалеть, так нет же, рада стараться ещё больнее делать. Мерзопакость, мелкая.

А Владу было очень плохо. Как только он слышал голос Снегурочки, он тут же тянулся к ней. И видел только её, её глаза, губы, ощущал шелк её кожи и медленно сходил от желания завладеть всем этим здесь сразу и сейчас. Но где-то там внутри, сидела маленькая колючка и не давала покоя. Она давила и прессовала его, создавая дискомфорт. Эта колючка имела свои формы и очертания, очень напоминающие стоящую рядом женщину, по выражению лица которой он понял, что ему в скором времени придет капец. Он ещё не разобрался за что, сознание стирало то главное, из-за чего он здесь, но знал точно, – капец придет полный. А, потому, постарался смотреть не на лицо, а на грудь Катерины. Так было комфортнее разговаривать.

Но и ведьмы зря время не теряли, встав друг против друга, они хором произнесли два слова, затем развернувшись к сладкой парочке, и ударили в них волной.

Ну, что сказать? Грянул гром!

Потом такое сильное БАМММММ! Потом еще раз БАМММ.

Повалил мерзкий серный дым, который заволок всё … Растерянные лица ведьм. Выпученные от удивления глаза. Слышался речитативный, родной, и такой доходчивый, мат Тимофея.  Глаза Влада, в которых метался страх и его сильный рывок в сторону Катерины. Абсолютное равнодушие Снегурки.