Тропа первая

Первую неделю воду носили сплошь молоденькие пареньки, у которых только начали расти усы, а с недавних пор стали приходить матерые мужики. Один был очень харизматичный — высокий (в этом мире низкорослых людей я пока не видела), жилистый, кожаная одежда на мужчине не оставляла простора для фантазии, глаза пугающие своей бесцветностью на загорелом лице, белые волосы, обрезанные коротко и криво, будто их кромсали ножом. И самое главное ожог на шее, он немного заходил на левую щеку, явно застарелый и почти незаметный. Так вот этот «красавчик» зачастил к нам на кухню в последние дни. И если другие воины весьма шумно сообщали о своем приходе, шутили с Петросом, заигрывали с кухаркой, шпыняли мелких поварят и старались повернуться ко мне выгодной стороной, то блондина я замечала только когда он оказывался рядом. Да он вообще выгодно отличался от других, с моей точки зрения, ходил тихо, молчал, имел серьезный вид. Единственное, что меня настораживало — это отношение к нему окружающих, его сторонились и побаивались. А мужчина будто не замечал этого, сделав работу свою работу, садился с края стола и ждал, когда ему нальют кружку чая. На самом деле та трава, что заваривали в этом мире, на чай совершенно не походила, поэтому я его так называла больше по привычке.

Кстати, подавать чай приходилось мне. В первый раз меня попросил сделать это Петрос, а потом уж так повелось. Наверное, за кем‑то другим я бы отказалась ухаживать, как постоянно делала, когда Петрос посылал меня накрыть на стол для магов или что‑то отнести им в комнаты, коверкая слова: «Милорд сказать кухня». Но внимание блондина было ненавязчивое, он просто пил свой чай и следил за моей работой, а еще вокруг него витала аура спокойствия. То есть мне он совершенно не мешал, более того, я про него постоянно забывала, увлекшись своим делом. А вот как он уходил, я замечала сразу, на кухне возобновлялись разговоры и смех, сыпались распоряжения, в общем, о спокойствии можно было только мечтать.

С готовкой у меня проблем не было, продукты были почти все те же, только вкус у них был более насыщенный, как у бабушки в деревне. Помню в детстве, пока она была жива, меня каждое лето отправляли в деревню, бабушка учила меня готовить, вышивать, вязать и даже штопать. Вот уж не думала, что мне это когда‑то пригодится. Но заниматься приготовлением пищи мне всегда нравилось, поэтому и выбрала такую специальность. В первую неделю на меня смотрели и доверяли только чистку овощей, их мойку и нарезку. А со второй недели я стала готовить для воинов. В начале пришлось придерживаться рецепта, если так можно назвать разваристую кашу с мясом. А недавно стала экспериментировать, доводя кашу до приемлемого качества. Ну и разнообразие кое — какое внесла. Причем я не отклонялась от тех продуктов, что мне выделяли. Эффект не замедлил сказаться, именно после этого блондин стал регулярно наведываться на кухню. Интересно, а как его зовут? Бросила взгляд на то место, где он сидел и вздрогнула от неожиданности — мужчина пристально наблюдал за мной, он даже не делал вид, что пьет чай. Может, он голоден? Посмотрела на дело своих рук, я как раз нарезала хлеб для обеда. Все‑таки я не особо внимательна к нуждам людей, да и гостеприимства у меня в крови нет, иначе бы догадалась, что нормальному мужику после физической работы хочется не чай, а чего‑то сытного и мясного. Кстати, обед должен быть совсем скоро, вряд ли я что‑то нарушу, если накормлю нашего блондинистого помощника.

Долго думать я себе не позволила, быстро налила в миску суп, сегодня захотелось побаловать своих подопечных, кинула туда внушительный кусок мяса и поставила перед блондином. Он растерялся, по — другому его состояние назвать было нельзя, пока он переводил взгляд с меня на тарелку с едой, я принесла ложку и хлеб. В этот раз мужчина среагировал быстрее, поймал мою руку и приложился к ней поцелуем. Я нахмурилась, давая понять, что мне его вольности не нравятся, и сразу же отошла к своему месту, надо было еще кое‑что успеть сделать перед обедом.

— Петрос, как дела на вверенной тебе территории? — с порога спросил Ланьер, заходя на кухню. Зачем он вообще пришел сюда, маг не знал или, если быть честным с собой, старательно гнал мысли о том, что поводом его прихода послужила иномирянка. За две декады он успел успокоиться, проникнуться мыслью, что не только вернулся домой, но и с магией опять нет проблем. Единственное, что его не устраивало, это отсутствие любовницы. Прошлая успела выйти замуж и уехать в город, пока он выживал в чуждом мире. В замке же остались только две относительно молодых и незамужних девиц, но они не гнушались принимать в своих комнатах всех, кто мог им заплатить за ночь. Ланьер пользоваться продажными девками брезговал, поэтому первым делом объехал окрестные села, но никого по вкусу себе не присмотрел. После иномирных женщин: красивых, ухоженных, раскованных — дородные селянки с волосатыми ногами и другими частями тела, вызывали отвращение. Ланьер за две декады успел забыть, что мечтал о покорной и услужливой девушке. Вечера вечером он выпивал с друзьями и разболтался больше обычного, в частности речь зашла о чужом мире и женщинах. Неудивительно, что возвращаясь в свои апартаменты он, увидев мелькнувшую за углом юбку, бросился вдогонку. Мозг лихорадочно пытался понять, почему ему совершенно незнаком этот женский силуэт. Маленькая хрупкая фигурка двигалась легко и плавно, будоража фантазию и желание. Он поймал девушку у лестницы, которая вела на этаж прислуги.

«Попалась, красавица, — Ланьер добавил в голос магии, зная, как она действует на женщин. — Пойдешь со мной, малышка?»

Какого же его было удивление, когда вместо согласия или кокетливого «не знаю», в ответ он получил твердое «нет» и удар острым локотком в бок. От неожиданности он выпустил девушку из рук. Она развернулась и на русском языке, который в этом мире знала только одна девица, произнесла, одаривая его неприязненным взглядом: «Идите проспитесь, милорд». Иномирянка, настоящее имя которой он так и не узнал, убежала, а он все стоял и смотрел ей вслед. Впервые ему пришла мысль, что он, возможно, не зря притащил эту девку. Как оказалось, она молода, привлекательна, и под этими тряпками скрывает стройное тело и нежную шелковистую кожу. Единственное, что его совершенно не устаивало это характер девицы, ведь даже сейчас, когда все на кухне с ним поздоровались и у каждого в глазах написано желание услужить, иномирянка в его сторону даже не глянула. А ведь он видел, как вздрогнули ее плечи от его голоса, значит, услышала, узнала.

Хотя нет, его игнорировала не только она, но и еще один человек — Элхард. Когда‑то давно они вместе учились, Эл был лучшим на курсе: самый сильный маг Огня и богатый наследник древней династии. Все закончилось в одночасье, нападение драконов на аванпост магов, как раз когда они там проходили практику. Эл удерживал щит, защищая простых воинов от разрушительного огня драконов, все остальные маги, как и сам Ланьер, прикрыли только себя. Стоит ли говорить, что Эл перегорел? Он полностью выжег свой дар, но спас не меньше пятидесяти человек от смерти, на память о том поступке ему достались ожоги, седые волосы и выцветшие глаза. Хоть лорда временами и мучила совесть оттого, что он не помог другу, но стоило ему только глянуть на Элхарда и то, в кого он превратился, и муки сходили на нет. Пусть уж лучше его, мага Огня, изводит совесть и сны, чем он станет изгоем и потеряет магию. А ведь от Элхарда отвернулись даже родственники.

— Эл, как дела? С каких это пор, ты обедаешь на кухне? Чем тебя не устраивает мой стол? Или может быть моя компания? — усмехнулся Ланьер и подошел к бывшему другу, ныне просто боевому товарищу, к которому он испытывал сложные чувства.

— Все отлично, Лан, — хмыкнул мужчина и с аппетитом отправил следующую ложку в рот. — А питаться я, наверное, и дальше буду здесь. Не в укор, но за твоим столом такого не подают.

— А что это ты вообще ешь? — склонился над миской Ланьер, рассматривая необычную похлебку.

— Не знаю, но очень вкусно, — довольно улыбнулся Эл, удивив мага еще больше. — Я вот даже думаю, а не жениться ли мне на одной замечательной девушке?

— Ты это о ком? — спросил Лан, косясь на работающую неподалеку девицу. При свете дня, с убранными под платок волосами и повязанном переднике, она казалось еще мельче. Сколько же ей лет? По меркам его мира, он дал бы пятнадцать, но в том, откуда она родом так могут выглядеть и в двадцать пять. А еще он не мог понять, почему его так раздражает ее прямая спина, вздернутый подбородок и равнодушное лицо.

— Я говорю об Элен, — с какой‑то особой интонацией проговорил Элхард. Девушка, услышав свое новое имя, повернула голову и посмотрела на воина, все так же игнорируя лорда. Бешенство начало постепенно поднимать голову в душе Ланьера. А Эл, смотря девушке в глаза, сказал: — Где я еще найду такую девушку: красавицу, умницу…

— Не трать слова, она тебя все равно не понимает, — зло оборвал его Ланьер. — И вообще, неужели ты готов жениться на какой‑то простолюдинке? И загубить будущее своим детям?

— Я сам разберусь со своей жизнью, Лан, — холодно произнес Элхард, поднимаясь из‑за стола. Потом склонил голову перед девушкой и сказал: — Благодарю, сури Элен.

— У нее другое имя, — не удержался от порции яда Лан.

— Думаешь, она откроет его тебе? — насмешливо спросил бывший друг. — И это после того, что ты ей сделал? Не смотри на меня так, меня твой гнев не страшит.

Противостояние мужчин достигло апогея, мне казалось, еще чуть — чуть и они бросятся друг на друга. Кухня давно уже опустела, остались только я, да двое мужчин. Еще бы знать из‑за чего они ругаются, я понимала одно слово из пяти. То что они совсем недавно обсуждали меня, сомнений не вызывало, а вот сейчас, когда их разговор приобрел повышенную эмоциональность, мое поверхностное знание языка совсем не спасало. А с другой стороны, какая мне разница, подерутся эти двое или нет? Честно признаться, я была бы рада, если блондин набил морду лорду. Но стоять и смотреть, как два взрослых человека выясняют отношения, я не собиралась, вмешиваться в их дела тем более. Поэтому молча отвернулась, сняла передник и вышла из кухни, провожаемая звенящей тишиной. Вот уж не думала, что они заметят мой уход.

— Элен, что случилось? — налетел на меня Ривен, когда я поднималась по лестнице. — Меня вызвал Петрос. Лан подрался с Элом?

У нас с Ривеном наметился странный способ общения, он уже неплохо знал русский язык, память у него оказалось лучше, чем у меня, а я немного владела рамейским. Так и разговаривали, перемежая слова из разных языков. Что Лан сотворил с блондином, я не поняла, и маг для наглядности помахал кулаками. Ривен так уморительно изображал драку, что я не выдержала и рассмеялась. Маг тоже заулыбался, но тут его взгляд застыл, заметив что‑то за моей спиной, я резко обернулась и смех сам собой оборвался. Внизу лестницы стоял злой лорд и замораживающий ледяным взглядом Эл.

— Живы, здоровы, не дрались, — сказала по — рамейски, а по — русски добавила: — Ты зря беспокоился, Ривен.

— Да, я вижу, — нахмурился Ривен. — Элен, пойдем гулять?