Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид

— Как Лайонел? — выдавила из себя девушка.

— Плохо! — радостно доложил Йоро.

— Почему? — изумилась Катя.

Мальчик окинул ее восхищенным взглядом и поведал:

— Злой как черт. Ни с кем не хочет разговаривать, бродит целыми днями один вдоль каналов, а домой возвращается под самое утро, лишь бы не встречаться с Вильямом.

— Они в ссоре?

Йоро мотнул головой:

— Это даже не ссора, что-то другое… Неделю назад Вильям сказал ему: «Если ты думаешь, мне нравится смотреть, как ты себя мучаешь, то ошибаешься». После Лайонел не появлялся дома три дня. Кажется, он давно не спал, выглядит каким-то вялым.

Кате хотелось спросить про Анжелику, но она не решилась.

Оборотень оторвал от дерева кусок коры и, пожевав, добавил:

— А вчера Вильям назвал его трусом. Как же он там сказал?… — Йоро почесал голову. — «Что бы ты ни сделал — теперь хуже не будет!» Вроде бы так. Я думал, Лайонел его убьет — такие у него были глаза. Ты бы тоже испугалась!

— А Лайонел что?

— Сказал: «Это не трусость, жаль, что ты не понимаешь». — Мальчик поднял взгляд к серо-голубому небу.

Впереди показалась старая береза — на ней не сидело ни одной птицы.

— Он мучается, потому что разлучил меня с Вильямом? — спросила Катя.

Йоро вытаращил на нее глаза.

— Да нет же! Ты что, совсем глупышка?

— Наверно, — пристыженно кивнула девушка.

Мальчик посмеялся:

— Разлучил! Если бы все было так просто, но нет… Лайонел попал в свой собственный капкан.

— Не понимаю.

Мимо них прошли женщина с мужчиной. Они с ужасом уставились на маленького абсолютно голого чернокожего мальчика, но ничего не сказали и не остановились, а Катя нетерпеливо попросила:

— Объясни.

— Уже много лет не создавалось новых вампиров. Старейшины запретили.

— Я слышала.

— У тебя с Вильямом не было будущего. Это главный аргумент Лайонела против ваших отношений. Ну, если не брать в расчет мнение, будто ты не любишь его брата, а сам Вильям заблуждается в отношении тебя. — Мальчик улыбнулся. — Наш хладнокровный Лайонел так рьяно взялся вас разлучать, что не заметил, как сам влюбился в тебя.

Сердце дрогнуло, Катя застыла на месте.

— Ты шутишь? Это неправда!

— Уж поверь мне! — Йоро ловко взобрался на кривое дерево и на манер летучей мыши повис вниз головой. — Я долгое время наблюдал любовь Георгия к Анжелике, я знаю, каково сейчас Лайонелу. Он разрывается.

Катя прислонилась к стволу березы. Ей уже было известно о предательстве Георгия. В воскресенье утром ей позвонил Вильям, рассказал о заговоре и известил, что опасность для ее собственной жизни миновала.

— Переживает предательство лучшего друга, — промолвила девушка. — Это не ко мне любовь, ты ошибся.

Йоро не стал спорить, а ей так хотелось, чтобы он настаивал, убеждал. Мальчик принялся рассказывать о своих впечатлениях от шумного, суетного города, снега, людей, девушка же лишь рассеянно кивала. Мысли ее улетели туда, откуда не знали пути назад. Они, как монетка на гладкой поверхности, крутились-крутились-крутились, и все обо одном.

Когда впереди показался мост, мальчик сказал:

— Я дальше не могу идти человеком.

— Да, конечно, — спохватилась Катя. — У нас не принято ходить голышом.

Йоро подошел к ней и с благоговением тронул за волосы, а потом точно невзначай поинтересовался:

— А почему бы тебе не позвонить Лайонелу?

Девушка опустила голову.

— Знал бы ты, Йоро… Каждый день беру телефон и часами смотрю на него. Я не могу позвонить, Лайонел не хочет этого, а то бы нашел повод прийти. Он ведь всегда поступает как ему угодно!

— Не тот случай. Он запретил брату быть с тобой и запретил бы любому. По его собственным словам, союз человека и вампира обречен. Лайонел не может отказаться от всего, что говорил и делал последние месяцы, в противном случае это будет выглядеть, как будто у него любовь настоящая, а у Вильяма якобы нет. Так, словно Лайонел просто поддался прихоти.

— Это не прихоть, он во всем прав! Я была увлечена Вильямом. — Катя смущенно потупила глаза. — Если бы я не встретила Лайонела, наверно, никогда бы и не узнала, что ошиблась в своих чувствах.

Мальчик взял ее руку и похлопал по ладошке.

— Сама не сделаешь к нему шаг — Лайонел тоже не сделает. В истории его отношений с братом уже есть одна девушка, черной кошкой пробежавшая между ними. Еще раз Лайонел не рискнет, даже если будет очень страдать.

— Я не могу. — Катя отступила.

Йоро окинул ее оценивающим взглядом.

— Глупо останавливаться на полпути, когда ты почти у цели! Вильям позволил использовать себя не для того, чтобы ты вот так сдалась.

— Ты знаешь? — возмутилась девушка.

Мальчик проказливо улыбнулся и, наморщив нос,

пообещал:

— Я никогда тебя не выдам.

— Спасибо, — пробормотала она.

Он кивнул ей на прощание и, упав на четвереньки, обратился в волка. Как и прежде, все произошло в одно какое-то мгновение.

Уже дома, сидя за столом перед чашкой чая, девушка прокручивала в голове разговор с оборотнем, и глупое сердце колотилось так, словно она обежала вокруг Земли.

— Как с работой? — ворвалась в размышления мама, громко гремевшая посудой в раковине.

Отец даже сделал потише звук телевизора, чтоб наверняка услышать ответ. Жучка, лежавшая возле батареи, навострила уши.

— Нормально, пригласили в одну турфирму на собеседование, — ответила Катя.

— Ну и замечательно! — Мать в умилении сложила ладони вместе. — А насчет Влада своего ты не расстраивайся! Знаешь, сколько у тебя еще этих Владов будет — миллион!

Катя натянуто улыбнулась. Родители упорно считали, что дочь убита горем из-за разрыва с парнем. Ее попытки оправдать несуществующего Влада окончились ничем. В конце концов, ей надоело убеждать.

— Я пойду. — Девушка поднялась. — Хочу пораньше лечь спать.

— Иди-иди, дочка, отдыхай! — Валентина Васильевна всучила ей яблоко и со словами «Бледная — не могу» подтолкнула в спину.

Из коридора Катя успела услышать, как мать сказала:

— Вот видишь, Миша, я же говорила — все образумится. Парень на нее этот повлиял, дай бог, она поскорее встретит другого!

Девушка вошла в свою комнату и закрылась на замок. Родители, когда вернулись с дачи и увидели его, неделю возмущались, что бесстыжая дочь от них совсем отгородилась. Но потом смирились — не выламывать же, в самом деле.

За окном стемнело, детские голоса, доносившиеся с площадки, смолки, где-то вдалеке жалобно завыла сигнализация. Снег все падал и падал.

Катя сидела на кровати, крепко прижав к себе книгу по истории Санкт-Петербурга, и мысленно перечисляла мосты города. Вскоре она добралась до триста сорок второго — последнего, стрелка часов указала на серебристую восьмерку. Взгляд девушки нашел телефон, покоившийся справа от нее.

Казалось, еще совсем недавно она размышляла о своей зависимости от Вильяма, боялась, что постоянное ожидание перерастает в привычку. Сравнивала его со стаканом семечек. С Лайонелом все получилось по-другому, она даже не успела подумать о зависимости, как была уже одержима. Любовь, граничащая с безумием, точно вывернула сердце наизнанку, мясом наружу, чтобы показать настоящую боль безответных чувств.

Все время хотелось расплакаться, но слезы кончились, они как будто заледенели там — внутри. И всякий раз, когда обжигающее тепло должно было подступать к глазам, она чувствовала лишь сухое холодное покалывание, как будто под веками засели крохотные осколки.

Девушка протянула руку к телефону и после недолгих колебаний взяла его. Сколько раз она в смелом порыве уже хватала сотовый, дожидалась первого гудка, бывало — второго, и тут же отключалась.

В животе затрепетало, дыхание от волнения сбилось, стоило только представить, что с минуты на минуту может услышать Его голос, как голова начинала бешено кружиться, в глазах темнело, пальцы, сжимающие телефон, сводило.

Катя перевела дыхание, нашла в телефонной книге нужный номер, откинулась на постель и нажала «Соединить».

Гудок… за ним еще один и еще. Послышался тихий щелчок, и тут девушка поняла — она не придумала, что собирается сказать. От ужаса сердце подскочило, забившись где-то в горле, перекрыв, как кислород, так и дорогу словам, хоть каким-нибудь.

Секунды соединения бежали друг за другом, но в трубке молчали. Наконец равнодушный голос поинтересовался:

— У тебя неприятности?

Катя распахнула глаза и тут же их зажмурила.

«Какой же нужно быть дурой!..» — подумала она, и ее охватила злость, заставившая выпалить:

— Под моим окном кто-то ходит!

Лайонел долго молчал, потом задумчиво протянул:

— Ну хорошо, — и отключился.

Девушка вскочила и, глядя на телефон, выдохнула:

— Он меня убьет. — Другой рукой она все еще прижимала к себе книгу по истории. Пару секунд никак не могла сообразить, что нужно отложить. В итоге все бросила на кровать, а сама подскочила к окну и настежь распахнула его.

Снег вихрем ворвался в комнату, по-весеннему влажный воздух наполнил легкие, ласково окутал лицо, шею, добрался по волосам до затылка и холодком пробежал по спине.

Катя стояла, не двигаясь, всматривалась в летящие за окном снежинки, то считала их, то мысленно выстраивала предстоящий разговор. Все слова, какие она только знала, казались неубедительными, серыми и бессмысленными.

Медленно текли минуты, в комнате стало холодно. В дверь постучала мама.

— Это ты сквозняк устроила?

Девушка обернулась, но ручка уже перестала дергаться, а мать, бормоча: «Ладно, закрою форточку на кухне», ушла.

Когда Катя вновь повернулась к окну, то вздрогнула от неожиданности. На подоконнике в черном пальто, из-под которого торчала нежно-розовая рубашка, сидел Лайонел. Под ледяным взглядом девушка поежилась.

Молодой человек поднялся и встал перед ней. Какое-то время он смотрел ей в глаза, затем отчеканил:

— Лгунья.

Заготовленные речи позабылись, щеки обожгло, как горячим воском. Катя не сразу поняла, что произошло. Лайонел отшатнулся. Ее лицо, шея горели, а перед глазами все расплывалось от дрожащих на ресницах слез.

— Я умираю без тебя! — прошептала она.

Он же гневно прищурился. Лед в глазах заострился.

— А цвет лица ничего, живенький такой, — насмешливо улыбнулся молодой человек.

Не очень-то было похоже, что он испытывал хотя бы долю симпатии.

Устав от его молчания, Катя промолвила:

— Как-то ты сказал, что я не могу сделать тебе больно…

Он не ответил, и она с тихим вздохом продолжила:

— Тогда я попросила Вильяма стать у меня первым только для того, чтобы ты был вторым. Я думала, так ты запомнишь меня в веренице своих прекрасных любовниц.

— Я запомнил, — равнодушно произнес Лайонел. Его лицо ничего не выражало, а спокойствие пугало.

Они смотрели друг на друга и молчали.

Катя первой отвела взгляд.

— У меня не получилось, — она нервно усмехнулась, — глупо, и я глупая. Как ты сказал: «Не может же она быть абсолютной пробкой»? Хм…

— Я тебя недооценил, — холодно заметил молодой человек. — Интересно, как мой ангельский брат согласился участвовать в этом?… Но надо отдать ему должное — он прекрасно сыграл свою роль.