Под стать волку

Глава пятая

Поппи с едва подавляемой ревностью наблюдала, как эти женщины с любопытством рассматривали Стэтсана. Он был привлекателен и безумно мужественен, отличаясь от большинства загорелых стройных самовлюбленных мужчин, что собрались здесь. Обычно и ее сопровождал модно одетый холеный привлекательный мужчина, но более мягкой красотой. Стэтсан отлично выглядел в своем черном костюме, но обладал более грубой красотой, в отличие от мужчин, с которыми ее привыкли видеть.

— Харди… Вы, должно быть, самый старший из трех братьев? — спросила Эмбер, растягивая губы в дежурной улыбке. Поппи пыталась понять, что имела в виду Эмбер — братья Харди?

— Да, — согласился Стэтсан, склонив голову.

«Он кто?»

— И чем вы занимаетесь, мистер Харди? Мы только что общались с вашим братом и его прелестной женой. Похоже, что его бизнес процветает. Вы работаете на него? — присоединилась к беседе Сандра, указав на Брэта Харди и его жену Бронте.

Неожиданно картина стала проясняться. Харди. Вот почему ей показалась знакомой эта фамилия. Брэт Харди — миллиардер. И он младший брат Стэтсана? У нее голова шла кругом от этого. Она плохо знала историю их семьи, поэтому не знала, благодаря деньгам родителей или успешному бизнесу Брэта, но сейчас Стэтсан явно был из состоятельной семьи.

Стэтсан по — мужски усмехнулся.

— Нет. Я не работаю на моего младшенького.

Она проглотила смешок, наблюдая, как напрягся Стэтсан после этого вопроса. Поппи не могла представить, чтобы Стэтсан на кого — то работал. Он напоминал ей волка — одиночку, который не подчиняется ничьим приказам.

— Тогда чем… — Стэтсан прервал речь Эмбер, вежливо кивнув и направившись с Поппи к фуршетным столикам.

Она улыбнулась, веселясь тому, что он чувствует себя неуютно.

— Ты брат Брэта Харди?

— Да… — выдавил из себя он. — Что — то не так?

Она покачала головой, заставляя подпрыгивать свои кудряшки.

— Вовсе нет. Просто любопытно, вот и все.

— И что в этом любопытного? — спросил он, пристально смотря в ее глаза, не позволяя ей отвести взгляд.

— Брэт потрясающий человек. Реальная история успеха, как в бизнесе, так и в личной жизни. Бронте замечательная.

Он кивнул.

— Да, она такая. Хотя порой раздражает.

Она рассмеялась. Очевидно, что он типичный старший брат и не только для Брэта, но и для Бронте.

— Значит, так ты находишь своих знаменитых клиентов? Из — за связей своей семьи?

Он хмыкнул.

— Не знаю, что значит «связи семьи». Мы росли лишь втроем: я и мои братья. И уж точно мы не были богатыми. Брэт добился всего сам, своими собственными руками, как и я, как и еще один наш брат Дэриан. И, кстати, я никогда не говорил, что работаю на знаменитостей. Это более… частный сектор.

Она позволила ему ограничиться этим ответом, не пытая дальше. По крайней мере пока.

Вечер начался четко по времени, и все шло гладко. Кейтеринг был хорош, убранство зала оставалось в первозданном виде, но атмосфера становилась вялой. Поппи становилась все более обеспокоенной, пока вечеринка продолжала затухать. Она не была уверена в том, что происходит. Все началось и развивалось отлично, но образовавшееся затишье свидетельствовало о том, что присутствующим казалось, что чего — то не хватает. Ей стоило включить еще одно развлечение? Может, все ожидали больше дикой природы? Она начала жалеть, что не включила животных, как часть этого вечера, послушав двух своих коллег, которые сказали, что богатые не хотят смотреть на животных, а просто продемонстрировать свою финансовую поддержку.***

Нечеловеческий слух Стэтсана позволил ему услышать разговоры собравшейся аристократической толпы. Они были разочарованы, что никто не организовал того, чтобы животные из заповедника вышли, и их можно было увидеть сквозь панорамные окна.

Его бесила сама мысль о том, чтобы эти животные стали частью шоу для развлечения собравшихся. Более того, его раздражало, что эти люди не осознавали, что заповедник насчитывал сотни акров земли, и невозможно предсказать, где будут находиться его жители. Стэтсан попытался не выдать своего раздражения перед Поппи. Она в свою очередь очень старалась не выдать то, насколько она озабочена тем, что приглашенные не всем довольны.

В этот момент Стэтсан уловил запах лаванды, у него расширились зрачки, когда он вдохнул этот сильный запах. Он взглянул в толпу и нашел взглядом Брэта, который ему кивнул, показывая тем самым, что двое приглашенных, которые были в опасности, успешно покинули этот вечер.

У Стэтсана как гора с плеч свалилась, и теперь он мог полностью сосредоточить внимание на Поппи. Она все еще казалась обеспокоенной.

— Что — то не так?

— А, нет. Все хорошо, — ответила она. Но под его острым недоверчивым взглядом она созналась. — Похоже, сегодня собравшиеся не совсем в восторге от вечера.

Стэтсан попытался ее разубедить:

— Это очень красивая вечеринка. Ты проделала отличную работу.

— Спасибо, — тихо ответила она, оценив его комплемент. Но она продолжала обеспокоенно осматривать затихшую толпу. Стэтсан понимал, что для него не стояло задачи стать ближе к этой женщине, но он никогда не мог пройти мимо и не помочь. Стэтсан взял Поппи за руку и попросил провести ему экскурсию.

— Провести экскурсию? Ты шутишь? — рассмеялась она. — Это вечеринка. Вот здесь люди и вон там, а там бар.

Он покачал головой.

— Нет, ты не поняла, не вечеринку, а эту обсерваторию. Ты же тут все осмотрела перед тем, как сюда все зашли. Покажи, что тут есть.

Ему показалось, что она была рада отвлечься, поэтому она сделала ему одолжение. Она прошла мимо развлекающихся прямо к большой стене, находящейся в северной стороне зала. Первое, на что он переключил внимание, это соблазнительное покачивание ее бедер, пока она шла на своих высоких шпильках, а потом уже на саму стену. Вся стена была украшена фресками о дикой природе, а также напечатанными фактами о животных.

Они с Поппи стояли и рассматривали картины, пока Поппи обращала его внимание на интересные факты, а потом они их читали.

Он прервал ее, желая узнать ответ на свой вопрос вместо того, чтобы прочитать больше фактов.

— Вам нравятся животные?

Поппи улыбнулась с сиянием в глазах и ответила:

— Да. Нравятся. Они прекрасны, и люди, конечно, могут быть такими же красивыми, но животные просто… они такие сами по себе, по своей природе.

Стэтсан спросил:

— Что ты имеешь в виду?

Поппи улыбнулась, и взяв его за руку, повела к краю стены. Самое видно место на фреске занимал большой серый волк, который был коренным жителем этих мест. Поппи остановилась прямо перед ним и начала объяснять:

— Вот, например, серый волк. Ты знал, что они образуют пару на всю жизнь? На всю жизнь, а не на одну ночь. Животные охотятся только тогда, когда нуждаются в пище. Они не ругаются из — за религии или политики. Они просто живут и растят свое потомство.

Стэтсан был сбит с толку ее объяснением. Он понимал, что она не могла знать, что говорит о нем, но отчаянно хотел, чтобы она продолжала говорить, насколько замечательны животные. У него никогда не было проблем со своей животной частью. Ему всегда было сложнее быть человеком, чем волком. Всегда казалось, что есть что — то неправильное быть и человеком, и животным. Обладать мощью сильного зверя и слабое сердце человека. Это заставляло его чувствовать, что его существование нечестно по отношению к другим людям, которые слабее его, и к другим животным, которые не знают другой жизни.

Поппи перевела задумчивый взгляд на панорамные окна, которые выходили на лес и сказала:

— Мне стоило придумать что — нибудь, чтобы гости смогли увидеть некоторых животных, для помощи которым мы здесь собрались. Это было бы бомбой, но как ты объяснишь это диким животным? Знаю, навряд ли это возможно, конечно, животные не знают, что означает этот вечер, но было бы потрясающе.

Стэтсан молча согласился. Неожиданно, его посетила одна идея.

— Я отойду ненадолго, хорошо?

— Что — то не так? — ответила Поппи, с любопытством посмотрев на него.

Стэтсан ее успокоил:

— Нет, все хорошо. Просто колено разболелось и пора принять противовоспалительное. Я оставил их в машине, поэтому нужно забрать их, чтобы принять по расписанию.

Поппи предложила сходить с ним, но он вежливо отказался, сказав, что это займет лишь пару минут. ***

Стэтсан не мог поверить тому, что делает. Даже тогда, когда он стоял в тени здания, раздеваясь и готовясь к тому, что он собирался провернуть, он думал: «Мне не следует это делать. Это полное безумие!»

Но он не мог ничего с собой сделать. Поппи казалась такой расстроенной, что ее гости недовольны вечером, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как сделать что — нибудь, чтобы она почувствовала себя лучше. Ему нужно было сделать что — то, что изменит атмосферу вечеринки. И вот, он здесь, между зданием и толстой изгородью, избавляется от своего костюма, оставаясь полностью обнаженным.

— Ты сумасшедший, — сказал он себе, позволяя начаться обороту. Он несколько раз проверил местность вокруг, чтобы убедиться, что никто не увидит его перевоплощение. Но даже после оборота он продолжал оглядываться.

«Я не могу поверить, что рискую всем из — за этой женщины», — думал он, стоя в форме большого серого волка. Без всех человеческих ограничений, которые его сдерживали, он чувствовал себя абсолютно свободным. Все его тело расслабилось, пока он выходил из — за изгороди и бежал к панорамным окнам обсерватории. Все его инстинкты говорили ему не показываться на глаза людям, которые веселятся внутри, но он дрожал от предвкушения, представляя улыбку Поппи, когда настроение приглашенных изменится.

Свет, исходящий из окон обсерватории, был слишком ярким для чувствительных волчьих глаз Стэтсана, он мог видеть лишь контур людей, которые двигались у окон. Он с осторожностью приблизился, не подходя близко, но оставаясь в поле зрения людей. Сквозь толстые стены и окна обсерватории, он не слышал реакции людей, но когда увидел, как они подошли ближе к окнам, понял, что его увидели. Он видел, как кто — то тыкал в него пальцем, определенно сейчас все ахали и охали из — за него.

Он был весь взбудоражен из — за желания впечатлить женщину, которую сопровождал, сам не понял, как уже вскинул голову вверх и завыл на полную луну, которая висела над его головой. Эхо его воя еще долго звучало над холмами, отражаясь от всех поверхностей.

Он представлял восторг на лице Поппи, и содрогался от желания вернуться к ней. Ему нужно было продержаться в своей звериной форме еще чуть дольше, он не мог рисковать и обернуться перед всей этой толпой. И он так же не мог не думать о том, чтобы прикоснуться к Поппи, увидеть ее восторженную улыбку, что мешало ему сдерживаться. Его волк понимал, что не может быть рядом с ней в своем обличии, и зверь также знал, что хочет ее в той же степени, что и его человеческая ипостась. Она притягивала и его, и его волка так сильно, как ни одна женщина до нее.

Раньше он не ощущал ничего подобного.

Он больше не мог контролировать себя, поэтому побежал обратно к своему тайному месту, где он оставил одежду. Его сердце билось, как сумасшедшее, из — за желания быстрее оказаться рядом с Поппи. Он просто не мог больше ждать, хотел вернуться в обсерваторию и увидеть ее реакцию на появление серого волка, появление, которое он пропустил, пока «ходил за своим противовоспалительным».