Возрождение. Книга 3. Хаос

Она горько прыснула, расценивая предложение Сецейи как очередную издевку. Просто глупое желание, попытка решить проблему руками другого существа, чтобы самой не пачкаться, как произошло с Бириимом.

- Это единственный способ все остановить, - продолжила архангел. Мира сдавленно засмеялась, слушая, пока не сошла на безумный хохот. Не могла остановиться, будто внутри стоял заряженный до предела моторчик. Правительница водных продолжала. – Он больше себе не принадлежит, его мотивация – разрушение, приносящее удовольствие. Ты ведь сама видела, любые добрые чувства стали ему чужды. Нападение на тебя разве не повод разглядеть реальность?

- Вы спровоцировали, - хихикнула девушка, утирая лицо рукавом. – Ваше письмо. Я его читала. Вы будто специально смеялись над смертью Теотерона, а Хаос… - она хотела сказать «так страдал», но осеклась. – Вы сыграли на его злости.

- И что? – повела плечом Сецейя. – Моя уловка не сработала бы, не будь он безумцем. Это не отменяет факта, Мирослава, и пора его признать.

- Нет, - отчеканила Мира.

- Хаос уже не тот.

- Нет! – повторила, спустив остатки веселости. Голос ее надорвался, зло зазвенел. – Нет! Хватит!

- Он фактически мертв.

Мертв.

Лицо предательницы скривилось от наступающей истерики. Она хотела ударить кулаком по столу, но вместо этого прикрылась ослабшей ладонью, как козырьком. Так крепко сжала челюсти, что почувствовала металлический привкус во рту.

Эвиан молча сидел рядом, слушая ее сбивчивое, лихорадочное дыхание.

Когда приступ миновал, Мира повторила:

- Нет. Нет, нет, нет. Не хочу слышать. Ты поможешь мне все вернуть, иначе я сама приведу его сюда даже под страхом смерти, и буду смотреть, как он запихивает тебе в глотку твое же бьющееся сердце, ясно?

Сецейя слушала речь без должного страха. Озадаченно вздохнула.

- Позволь кое-что объяснить – женщина поднялась, принялась медленно вышагивать со скрещенными на груди руками. – Едва Хаос попытается напасть, его ждет крах. Это неминуемо, к чьему-то сожалению, но он пока этого не знает.

- Он убил трех архи, что помешает ему добраться до вас? – логично поинтересовался охотник.

- Творец, - ответила Сецейя. Даже в ослепляющем свете ее глаза горели желтым слишком уж ярко.

- То есть? – упоминание Всевышнего заставило Миру потерять масштабы прежней воинственности, но разожгло другую эмоцию – интерес.

- Понимаешь ли, все ведь не так просто, как выглядело, иначе эта война не просуществовала настолько долго. Со времени гибели пастырей прошло около пятиста лет, неужели за это время нельзя было разобраться с какими-то землями? Дело не в них. Сейчас я раскрою тебе одну тайну, Мирослава, и ты осознаешь полный масштаб сражения, - Сецейя остановилась. Ей не доставляло удовольствия растягивать разговор или тянуть интригу, она подбирала подходящие слова. Как хороший политик архангел знала, насколько много зависит от дара убеждения. – Творец создает все вокруг из своей энергии – знакомое всем утверждение. Сначала вселенная, потом планеты, Земля, природа, животные, люди. Пастыри, мы, демоны, водные, души – все это дело его рук, его сила. Хаос и Мор истязали людей, чтобы усиливать мощность их душ, ведь отцу попросту не доставало энергии, чтобы держать все свое хозяйство и создавать что-то новое. Больше страданий – больше энергии. Но однажды он понял одну важную вещь: его старшие дети, а в особенности дочь, потребляют слишком много сил. Пастыри – это ключи, а не механизмы, активировав процессы, данные им, как оружие, они уже оказались не нужны. Тогда Творец и решил избавиться от них, как от лишних потребителей. Он добрался до людей, рассказ им, как уничтожить своих детей и дал для этого необходимые вещи. Теперь двое из трех вернулись, и от них вновь необходимо избавиться, но нужно оставить кого-то одного, чтобы смотреть за сверхъестественными существами. Помощника, - Сецейя гордо уложила ладонь на грудь.

Эвиан и Мира следили за ее движениями, не веря в услышанное. Казалось, это какая-то выдумка, глупая, смехотворная и абсурдная выдумка, чтобы заставить их усомниться в победе Хаоса. Просто манипуляция. Уловка.

Сецейя лишь пытается настроить их против… Кого?

Она, скорее, пытается вывести их из строя своими рассказами. Что ж, у нее вышло.

- Теперь понимаешь, от чего я говорила спасать твоего обожаемого Хаоса? Победить Отца невозможно, а он попытается. Подарить безболезненную смерть от рук любимого человека – единственный способ избавить его от страданий. Творцу стоит лишь щелкнуть пальцами – и младший пастырь рассеется, как пыль.

- Почему же тогда он все еще этого не сделал? – промолвила девушка.

- Верит, что сын ему пригодится. Кто-то должен править, я говорила. Оставить на посту сильного наследника куда надежнее, чем ребенка дочери, которую убил едва ли не собственноручно. Как бы то ни было, Творец очень гордится Хаосом и его силой. В какой-то степени он даже восхищен.

Мира сглотнула.

- Ничего не случится, если Хаос не узнает обо всем этом.

- Узнает. Уже узнал. Понимаешь ли, в этой игре есть два посредника. Один из них – я, и мой мотив – власть над всеми, я считаю себя достаточно умным творением для этого. А вот кто второй… Сказать не могу. И его мотивы слегка отличаются, хоть вы и думаете, что вывели его из игры. Думаю, сейчас Хаос как раз читает его письмо. Рассказ в нем не идентичен моему, но Хаос не идиот, поймет все правильно. Как думаешь, какова его реакция?

Если бы только Мира могла знать.

- «Дорогой Отец Ибрагим!

Рад сообщить тебе новость, ставшую для всех нас ясным знаком благословения Творца. Давеча к нам спустилось само высшее существо, устрашающее, но благосклонное к Сведущим последователям воли создателя. То сотворило немыслимое! Не просто так поклонялись мы ему, как давшему жизнь нам! Передал Творец избавление от рока человеческого и велело исполнить благую волю свою. Прибывай немедленно, по истечению трех дней кончится война на востоке и прибудут пастыри на поле боя, чтобы пожинать души. Там мы их и схватим.

С искренними поздравлениями, Отец Михаил».

Хаос замер на последней строчке. Его глаза застыли, блеск в них медленно пропал. Он уже не смотрел на написанное, одного раза хватило, чтобы понять. Разгадка была перед носом, оказалась простой, но такой болезненной. Это была не рана, а зияющая дыра.

Правитель не глядя отставил листок в сторону. Мор, стоящий там, взял его и принялся бегло читать про себя. С каждым словом его спешность куда-то уходила, хмурое лицо становилось грубее и мрачнее. Подобно младшему пастырю, он на какое-то время замер, а затем смял письмо в плотный шар, после чего поджег и кинул себе под ноги.

Братья медленно подняли взгляды друг на друга. Они понимали все без слов. Жажда мщения плескалась в черном и белом, в теле и душе. Скорбь по сестре была сильнее страха, боль от предательства брала сердце в тиски. Ничего больше не осталось, кроме желания скорого и болезненного возмездия.

Между ними двоими в этот момент Смерть была как никогда жива. Сероватая дымка смотрела на мир через черно-белые радужки, младшие братья держали ее, слушали до дрожи знакомый шепот, утягивающий за собой, в смог войны, к запаху чужой крови и толпе, скандирующей их имена.

Месть. Месть. Месть.

Нет ничего лучше, чем сажать в угол обидчика. Тем более, если он – самое могущественное существо во вселенной.

Пастыри стояли в спальне Миры. Стол перевернут, вещи, выброшенные из шкафа, распластались по полу. Разбитые зеркала, перемигивающиеся со своими осколками, бумаги, разорванные шторы, книги, лужи и треснутые вазы с увядающими белыми лилиями. Комната была разворочана до основания, солдаты обыскали каждый угол, распотрошили обивку мебели, вытащили ящики, разбили все статуи, но ничего не нашли.

В спальню вбежал запыхавшийся солдат.

- Правитель, охотника нигде нет.

- Добавьте урода в конец списка, сразу после тетушки и Отца, - приказал Мор, перешагивая через осколки.

Хаос молчал. Все расходились, намеревались немедленно повиноваться его приказам, жаждали, наконец, настоящих действий. Казалось, вот оно, время, когда пришла пора к чертям изничтожить все живое: маски сняты, враги ясны, кристально чистое поле, на котором ясно, куда идти.

Правитель поднял ладони. Они дрожали.

Веки едва моргали. Нет, он совершенно не понимал, что ему теперь делать и что происходит.

Крепость застучала, завыла. Щепки мебели поднялись в воздух, балконная дверь оглушительно хлопнула о стену, заставив выбиться все стеклянные элементы. Поток морозного воздуха ворвался внутрь, закружив бумагу и ткань с пола в густеющем вихре. За окном угрожающе тянула свой заговор поднявшаяся метель. Она будто очнулась ото сна, медленно потянулась к небу, огибая стены, башни и острые крыши, срывая металл с них со свистом. Небо заволокло тяжелыми алыми тучами. Стало темно и невыносимо громко.

Для Хаоса этот поступок был равен смерти. Мира умерла. Оставила его. Ее тело живет, но какая-то безумно важная часть, горячо любимая им, навеки исчезла. Та самая частичка, искрящаяся, светлая и верная.

Родная.

Умерла. Бросила его, отвернулась, как и прочие.

Мужчина покинул ее спальню, едва волоча ноги. Все спрашивали его, что теперь делать, как поступить, а он только молчал. Залез в карман брюк, доставая ленту. Собрал ею волосы, повел ослабевшими плечами в наивной попытке вернуть хотя бы часть силы и воли к жизни. Одной мысли о Мире хватило, чтобы размазать его по полу.

- Я даю вам три человеческих месяца на поиски действенного способа убить Творца. Соберите Совет, задействуйте всех, сформируйте армию, нужно вновь попасть к Оракулу до того, как Сецейя до него доберется. И мне нужна делегация для посещения Белого замка в ближайшее время.

Когда солдаты с поручениями разбежались по разным сторонам, Хаос обратился к Мору.

- Помоги мне защитить крепость.

- Что? – не понял тот. Поначалу ему показалось, что он ослышался. Раньше брать не просил помочь с подобным, защита родного дома была лишь его привилегией, с которой он без проблем справлялся.

- Я не могу. Мне… Не хватает сил.

Мор обратился в открытый проход. Темные контуры разворочанной мебели напоминали руины.

- Но когда я доберусь до них всех, мне станет легче, - проговорил Хаос совершенно другим, смеющимся голосом. Он склонился, держась за стену. Выбившиеся из слабого хвоста волосы прикрывали его искаженное лицо. – Творец падет, - наружу пробился смех тысяч неизвестных существ. – И я займу его место.

Под оглушающий вой метели Хаос задрал лицо к потолку и раскатисто захохотал. Стена заскрипела под его когтями.

Внезапно для всех в одной Вселенной появилось два Бога.

Два сердца.