По холодным следам

Технозойская эра

Геологи спорят, когда начался четвертичный период: один, полтора, два или три миллиона лет назад? Есть даже мнение, что начался он «всего лишь» двести тысяч лет назад.

А когда кончился этот период? Считается, будто он продолжается до сего дня. Никто и не задумывался серьезно, в какое геологическое время мы живем. А с этого вопроса, возможно, начинаются новые науки, для которых еще и названий не придумано.

Как же правильнее именовать современную эпоху?

Ледниковый период? На Земле осталось сравнительно немного ледников. И они как будто продолжают отступать. Человек способен предотвратить новое оледенение, если оно будет угрожать планете. Это можно сделать при помощи современной техники. Пишут же о проектах перекачки теплых вод Атлантического или Тихого океана в Северный Ледовитый. Есть и другие способы борьбы с ледниками, например зачернение их поверхности. Дело нетрудное.

Антропоген? Но биологическое развитие человека за последние десятки тысячелетий замедлилось. Человек создан. Люди современного вида существуют на Земле сорок тысяч лет, и за это время практически не изменились. Возможно, биологическая эволюция человека прекращается: человек, не меняясь сам, может неограниченно усовершенствовать и разнообразить технику. Вместо биологической эволюции — техническая.

Плейстоцен (самое новое время)? В чем выражается эта новизна? В появлении новых видов животных или растений, новых ландшафтов? Но за последние тысячелетия новые виды животных и растений не появляются… Впрочем, во множестве появились породы животных и сорта растений, выведенных человеком, селективным (техногенным, искусственным) путем. Именно за несколько последних тысячелетий!

Четвертичный период? И снова надо признать, что сейчас своеобразные четвертичные породы — лёссы, донные морены — образуются в ничтожных количествах… Зато появились сотни, тысячи новых химических соединений (минералов) и накоплены целые слои, миллиарднотонные массы новых горных пород, созданных с помощью техники. И это нечто совсем иное, не бывалое прежде.

Последние тысячелетия никак не укладываются в рамки плейстоцена — антропогена — ледникового — четвертичного периода. Они совершенно не похожи на всю предыдущую историю Земли.

Мы живем в необычайное время, в особый геологический период, даже, пожалуй, в новую геологическую эру. Теперь не живые существа определяют геологическую историю, а техника. Не биологические, а технические силы властвуют на Земле. Человек, вооруженный техникой, переиначивает природу.

Если предыдущая эра, куда относится и антропоген, называется временем новой жизни (кайнозой), то современная… технозой. Технозойская эра. Время техники и жизни. Время создания необычайной оболочки нашей планеты — техносферы (области техники, человека, разума), исподволь созревшей в биосфере за ледниковый период.

В наше время только еще создаются науки о геологической деятельности человека, о техносфере, о необычайной эпохе, в которую мы живем.

Учебники наперебой пересказывают нам историю разных государств, империй, царей, немногих знаменитых политиков и полководцев. В школе мы зубрим даты войн и сражений, переворотов, рождений и смертей. Но ведь все события эти — словно малые волны могучего потока. Внешнее, слабое и отдаленное выражение тех сил, которые движут историю и определяют зависимость человека от природы.

Все человечество, несмотря на вечные наши разногласия между собой, непримиримую борьбу и кровавые войны, остается единым биологическим видом: Homo sapiens faber — человек разумный, созидающий. От этого родства никак не откажешься.

Есть еще знания, искусство, мораль, философия — все то, что составляет духовную жизнь и отличает нас от видов и сообществ животных. А еще — техника. С ее помощью человек преображает природу Земли. Или, как считал Карл Маркс, природа при помощи человека преображает сама себя. Потому что человек — часть природы. Хотя и очень оригинальная ее часть.

Из недр извлекают люди больше веществ, чем извергают вулканы. Подземные и поверхностные воды химически преображаются под воздействием производства и городов. В атмосфере присутствуют массы технических паров и пыли. На земле господствуют растения и животные, выращенные человеком. Город — это особый геологический район со своим климатом, рельефом, строением.

Тысячи фактов подтверждают: действительно, новая сфера существует. Она живет по своим непростым законам и связана с человеком и техникой. Именно техника, управляемая человеком, преобразует природу планеты. И время, когда техника стала могучей геологической силой в биосфере, необходимо выделить особо.

Последнее великое оледенение, как считают, прекратилось десять — пятнадцать тысяч лет назад. Все это время относят к голоцену (по-гречески «голоцен» означает «новейший»). Разделяют его по смене растительности в районах, освободившихся от ледников. И еще по эпохам развития техники: верхний палеолит, мезолит, неолит, бронзовый и железный век.

Во второй половине голоцена появились первые классы и великие государства, объединяющие миллионы людей. Достигло расцвета земледелие и животноводство, искусственное орошение оплодотворило обширные территории, выросли на равнинах крупные города.

С этой поры развитие природы на громадных пространствах в Европе и Северной Африке, в Южной и Восточной Азии, в Северной и Центральной Америке определялось не только климатом, движениями земной коры, разливами рек и морей. Здесь господствовали прежде всего человек и техника.

Не отсюда ли надо начинать технозойскую эру? В таком случае она продолжается около четырех тысячелетий. Приблизительно тогда появился новый, не встречаемый в естественных условиях техногенный минерал — бронза, стали развиваться цивилизации металла.

Технозой начался в плодородных долинах рек субтропической зоны. «Четыре древнейших великих культуры все зародились и развились на берегах больших рек. Хоанхо и Ян-Тзе-Тзян орошают местность, где возникла и выросла китайская цивилизация; индийская, или ведийская, культура не выходила за пределы бассейнов Инда и Ганга; ассиро-вавилонская цивилизация зародилась на берегах Тигра и Евфрата — двух жизненных артерий Месопотамской долины; наконец, Древний Египет был, как это утверждал Геродот, „даром“ или созданием Нила». Так писал в начале нашего века историк Л. И. Мечников, посвятивший целую монографию исследованию связи цивилизаций с великими реками.

Но условия географической среды недолго определяли развитие культуры.

«Вино культуры как бы вспенивается, бродит и разъедает вмещающую его географическую чащу, — развивал идеи Льва Мечникова этнограф Богораз-Тан. — А по всей периферии возрастает напор варварских народов, уже усвоивших себе некоторые обрывки культуры… и ставших сильнее и организованнее, но именно оттого привлекаемых богатствами внутреннего круга… Рано или поздно происходит прорыв. Варварство врывается внутрь, а вино культуры выливается наружу. Наступает катастрофа, истечение соков культуры и стремительное понижение ее от общего уровня…

Культура, просочившись и пролившись за ограду, никогда не исчезает бесследно. Она размножается, растет сперва молекулярно, а потом и более широкими участками, и в конце концов обозначается новый культурный круг, концентрический прежнему, но значительно более широкий… А там происходит новый напор зарубежного варварства, прорыв и катастрофа».

Надо бы добавить, что и внутри этих «кругов цивилизации» происходит непрерывное брожение. Появляются новые идеи и технические устройства, новые социальные группы и классы. Цивилизация временами взрывается изнутри.

Нечто подобное происходило и в биосфере с очагами, где появлялись и откуда распространялись новые виды животных и растений, новые сообщества живых существ.

Развитие ледников, как и живых организмов, тоже направляется преимущественно извне. Если бы на Земле не происходило никаких значительных перемен (климата, рельефа и т. п.), великие ледники, возможно, никогда бы не появились, а живые существа изменялись бы столь неторопливо, что до наших дней не возник бы не только человек, но и каракатица.

В голоцене не было существенных изменений природной среды. А человеческое общество проделало гигантский путь от каменных орудий к космическим ракетам. С началом технозойской эры движение это почти вовсе не зависело от «естественных» перемен на поверхности Земли, а определялось законами развития человеческого общества, идей, науки, орудий труда, техники… И еще, конечно, многое зависело от наших человеческих чувств, от стремления к познанию и добру.

Технозойская эра приближается к расцвету. Волны современной научно-технической революции прокатываются по всей планете. «Только в последнее время, с начала двадцатого века, — отметил пятьдесят лет назад Богораз-Тан, — культура получает очертания всемирные. Отдельные разбросанные эллипсы, культурные круги… сливаются вместе, стремясь сплотиться в общий круг, периферия которого, по формуле Паскаля, будет расположена везде, а центр нигде».