Избранница звёзд

* * *

Легко заскучать вдалеке от дома, где с вами разговаривает лишь одно существо, где нет ни книг, ни музыки, ни деревьев, по которым можно лазить. Где вы одни со своим растущим дитя. В конце концов, я не выдержала.

И прошла через свою не-дверь, чтобы осмотреть дворец, который не являлся дворцом.

Солнца не было дома: в Его присутствии не-стены менялись, становились ярче, полупрозрачными, а когда Он удалялся, тускнели, становились матовыми. Мне было невдомек, как мог перемещаться бог, по моему представлению, постоянно живущий в небе. Впрочем, раз Он бог, то каким-то образом умудрялся.

Я быстро поняла, что дворец Солнца отличается от земного с неподвижными залами и палатами, лестницами, этажами. Нет, он, как тяжелая парчовая ткань, разворачивался передо мной там, куда ступала нога и падал взгляд. Я пыталась двигаться быстрее в надежде опередить не-стены и увидеть их механизм работы, однако затея провалилась. Дворец был слишком расторопен.

Куда бы я ни пошла, над головой неизменно висело ночное небо. Из каждого окна, в которое я выглядывала, открывался одинаковый вид, и нигде не удавалось узреть родную планету. Я понятия не имела, где нахожусь, если это место вообще существовало в действительности.

Тем не менее, оно было не лишено декора. Однажды я забрела в коридор, вдоль которого стояли горшки с чем-то вроде растения с листьями, напоминающими лепестки лилии. Они полностью отливали жемчужно-золотым цветом, ярким и прекрасным. Будь у меня нить такого цвета или хотя бы бледное его подобие, я смогла бы создать самую великолепную вышивку в мире.

Я также наткнулась на место, похожее на пустой бассейн, однако рядом не было никого, кто объяснил бы его назначение. Поэтому я продолжала свою бесцельную прогулку и повстречала других божков, которые, казалось, тем или иным образом прислуживали в бесконечном дворце из розового хрусталя. Некоторые едва доходили мне до коленей, а иные возвышались над головой. В большинстве своем божки мало чем отличались от Эльты и Фосии, внешне довольно похожие на человека, но отчетливо другие, и многие заметили меня сразу, как чернильное пятно в центре белоснежной простыни, и отнеслись либо как Фосия, либо как Эльта – смотрели с жалостью и чурались. Возможно, потому что знали о моей скорой гибели. Впрочем, казалось, дело не только в этом.

Возвращаясь в спальню, я обнимала свой живот, своего ребенка, хотя бы для того, чтобы напомнить себе, почему я здесь и что я вовсе не одна.