У любви свои планы

========== Часть 1 “В темноте” ==========

Величественное здание, вековой замок, в котором хранятся секреты, тайны и история семьи, которой уже нет.

Теодор остался один, совершенно один. Тот, кто был близким, стал дальше чем звёзды, а потом сгинул в чужой мести, исчез с лица земли. Теодор помнил отца, но не понимал.

Отец любил его, несмотря на свою приверженность к Тёмному Лорду. Однажды он ему сказал: «Никогда не иди за властью, тот, кто обещает тебе весь мир, сделает своим рабом. Живи только своим умом, не поклоняйся никому. Сохрани величайший дар — свободу.»

Слова отца он помнил и ненавидел Волан-де-Морта, режим, что он создал, людей, которых он поработил.

Величественные семьи распадались из-за того, что подчинялись какому-то полукровке, с жаждой кровавой власти. Волшебники шли за ним от страха, ради власти, ради величия и собственных мелких выгод, проливали кровь и исчезали в тёмной бездне небытия.

Он знал, что всё окончится именно так. Одержимость разрывает человека на куски, он становиться слабым от собственной зависимости. Лорд сгинул и потянул в бездну своих последователей, тех, кто служил верой и правдой, и тех, кто жаждал нового уровня власти.

Теодор сидел у камина и смотрел на пламя, которое плясало, словно было высшей властью над жизнью.

— Агуаменти!

Языки огня затрещали, словно огрызаясь, злобно зашипели и исчезли. Всё погрузилось в темноту, огонь был единственным источником света в этой комнате.

За темнотой обязательно приходит холод, потому что огонь дарует свет и тепло, и он — это власть. Но Теодор был уверен, что может противостоять этому. Он волшебник, может согреться и осветить себе путь с помощью магии. И ему не нужен огонь. Ему не нужна власть…

Он уснул, вот так в кресле у потухшего камина, и во сне он слышал её голос, видел её руки и даже ощущал запах. И это была единственная власть над ним, терпкая и нежная одновременно. Власть женщины над мужчиной самая непреодолимая из всех, и он это признавал.

Он проснулся среди ночи от неудобного положения, и открыв глаза понял, что находится в густой темноте. Нужно только сфокусировать взгляд и привыкнуть, даже в темноте ты обязательно увидишь очертания силуэтов, надо только сосредоточиться.

Теодор различил силуэт стола, камина, книжного шкафа и снова погрузился в сон.

Он был удовлетворён тем, что может победить такие незначительные препятствия, совладать с собой, не растеряться и полностью доверять только самому себе. Он специально создавал себе неудобства, по возможности уходил от комфорта, чтобы потом ни в чём не разочароваться и быть готовым ко всему.

И он был готов к тому, что та, о которой он думал, та, что приходила к нему во снах, даже в них никогда не приближалась к нему, не трогала его, и исчезала как только он протягивал свою руку. Он знал, что это препятствие он не преодолеет, но не мог перестать чувствовать. Чувства — это то, что контролировать становится с каждым дней сложнее.

Когда эти чувства появились он не заметил, они подкрались незаметно, словно на цыпочках, и в один миг накрыли его невидимым покрывалом. Он слабо представлял что такое любовь, и знал её только от отца. И то, любовь от него была в виде почестей и богатства. Отец не умел любить по-другому. Он оберегал своего сына и вкладывал в него вековые знания и наследие своего рода, связи и умение выжить. Нежность и заботу Теодор не знал с детства. И когда он почувствовал что-то к ней, ему казалось что это любовь. Та самая, которая приходит однажды и остаётся на всю жизнь. Он действительно так думал, и казалось, что нужно просто подождать.

Время играет важную роль, порой оно расставляет всё по своим местам. Иногда, упустив время, больше невозможно ничего вернуть, а иногда наоборот, стоит только подождать, и со временем всё получается именно так, как ты хочешь. Теодор выбрал третий вариант, и спокойно ждал, присматривая за ситуацией.

========== Часть 2 “Я, не она” ==========

Теодор шёл по какому-то магловскому району, шаг за шагом отдаляясь в никуда. Он не знал куда идёт, и не знал к чему придёт в самом конце. И мысли эти были не об улице, и не том неизвестном пути, по которому он сейчас шёл. Ведь он точно знал, что время, с которым он играл и на которое возлагал надежды, просочилось сквозь пальцы.

Теодор знал: та любовь, которую он нарисовал в своей голове, никогда не существовала.

Гермиона не будет принадлежать ему, не будет его любить, потому что её голова, душа и сердце были заняты другим.

Ему казалось, что он должен ненавидеть Малфоя, должен что-то сделать, уничтожить, растоптать, стереть его, но ненависти он не испытывал. Потому что сделать больно Гермионе он не мог, и Малфою тоже не мог, потому что тот стал частью Гермионы и её миром, светом, сердцем.

Иногда он вспоминал тот мир, который ему показывал отец. Где правят ненависть, безразличие, эгоизм, и умение идти по головам. Но Теодор не хотел, он знал, что счастье — оно не в разрушении, и решил, что больше никогда не сделает чего-то, чего она не захочет.

Пусть будет так, как есть, а он переживёт.

Он дышал холодным воздухом, пропуская через себя, и ёжился от этого ощущения. Теодор не любил холод. Ему нравилось тепло, он любил тёплое время года, солнце и таких тёплых людей, как она.

Он продолжал идти, игнорируя холод, и не стал доставать волшебную палочку, чтобы согреться, он всё ещё тренировал себя.

Он учился не испытывать страха, чувства дискомфорта от холода, и не нуждаться ни в чём, без чего он может обойтись. Единственное, что ему было нужно — это волшебная палочка, потому что он был Волшебником, и не собирался ничего менять.

Резко появилась громко нарастающая музыка, и он знал, что такие заведения называются ночные клубы, увеселительные заведения для маглов.

«А почему бы и нет?» — сам себе задал этот вопрос Теодор, и пошёл на этот теребящий нервные клетки звук.

***

Он проснулся от какого-то странного, жужжащего звука. Открыв глаза, осмотрелся и резко вскочил с кровати. Комната, в которой он находился, была ему не знакома. А в голове что-то сжималось и странно болел глаз, какая-то пульсирующая, неприятная боль.

Картинки воспоминания пролетели в его голове так быстро, что он сначала даже не смог разобраться, что происходит.

Музыка. Теодор вспомнил ночной клуб, и алкоголь, много алкоголя. Магловские напитки были приятными, обжигающими и казалось похожими на такие, к каким он привык, но почему же так плохо? Эффект был не таким, как обычно, и это было странно. Неужели Маглы пьют это, чтобы потом умирать от боли?

Он хотел выпить пару зельев, но понял, что находится… Понятия не имел, где он находится, но оглядевшись он понимал это — магловский дом.

Этот неприятный, жужжащий шум закончился и наступила тишина. Теодор ещё раз осмотрелся и понял, что он находится в очень светлой и уютной комнате бежевых оттенков. Здесь всё было мягкое, нежное и пахло цветами.

Яркий свет, громкая музыка, какая-то стойка, маглы называют это бар. Да, всё точно также, как и у них, только нет волшебства. И кто говорил, что они совершенно другие? Такие же, точно такие же, как и волшебники, просто всё немного сложнее.

Он вспомнил как к нему подошла девушка. У неё были красивые волосы и очень мягкая улыбка.

— Доброе утро? Ты извини, я, наверное, тебя разбудила. Просто встаю очень рано, потому что нужно выгулять собаку, а потом в университет, — нежный голос прерывал его воспоминания.

Посмотрел на ту, которая вошла, он понял — это та самая девушка с красивыми волосами и мягкой, трогательной улыбкой. Она держала в руках поднос, и Теодор ощутил приятный аромат.

— Что это?

— Это кофе и тосты с сыром. Извини, я не знаю, что ты любишь, — она снова улыбнулась.

Теодор откинул покрывало и понял, что обнажён. Это было бы понятно, ведь он провёл ночь в чужом доме, с человеком противоположного пола, и совершенно не помнил той самой ночи. Но всё-таки было некомфортно, и это чувство посетило его впервые за долгое время. И он постарался не показывать ей свое удивление и странную реакцию.

— Извини, а где моя одежда?

Девушка смутилась и на минуту её улыбка исчезла, а потом она снова улыбнувшись, засмеялась.

— Всё в порядке! Ты мне ничего не должен, и если хочешь, всё останется как есть. Мы сейчас выйдем, как будто ничего и не было. Я всё понимаю, ничего страшного, — но в её голосе была какая-то тихая грусть.

— Нет, ты не поняла,— он старался сказать это мягче, — Я просто ничего не помню, и у меня очень сильно болит голова, потому что даже не знаю, что пил. Я впервые был в таком месте, и алкоголь, я впервые пробовал такой алкоголь.

— Такой? — она пожала плечами. — Обычно я тоже не люблю, — она запнулась на минуту. — Но вчера… Я рассказывала тебе, но ты наверное не помнишь. Человек, которого я любила предал меня, изменил, и я подумала, мне посоветовали, что… — она прервалась. — Пей свой кофе, и если ты не любишь сыр, то я могу тебе сделать просто тост с маслом. Приятного аппетита, Теодор.

И она как ни в чём не бывало стала заниматься своими делами. Открывала ящики, доставала одежду, открыла окно, и он слышал как где-то отдалённо журчит вода. Потом она принесла его одежду.

— Ты знаешь, вчера, увидев тебя в таком костюме, я была очень удивлена. В ночной клуб, как на бизнес встречу — это было странно и необычно.

— О, значит дело всё в костюме, буду знать, — он наконец улыбнулся и расслабился. — Послушай, я ничего не помню. Смутно и эпизодами. Но когда я проснулся, до того как ты вошла, я вспомнил тебя, твои волосы, твою улыбку. Я не помню, что было ночью, и вообще мне кажется, что моя голова сейчас разорвётся на части, но я никогда ни о чём не жалею. И спасибо тебе за то, что было.

Она улыбнулась и засмеялась, звонко, и очень нежно. Так что Теодор больше ни о чём не думал.

Он взял свою одежду и встал. Он больше не стеснялся своей наготы, потому что понимал, что с этой девушкой у них всё уже случилось и время не повернуть вспять.

Когда он привёл себя в порядок, оделся, то подошёл к ней. Девушка сидела у зеркала и расчёсывала свои красивые волосы: они были каштанового цвета с медным оттенком. Он дотронулся кончиками пальцев до них.

— У тебя очень красивые волосы!

— Ты мне говорил. Как у неё. У меня волосы, как у неё.

Эти слова словно стрелы проникли в сознание Теодора, и он всё понял.

— О, эти напитки не только стирают память, ну и развязывают язык. Нет, твои волосы красивее, их оттенок другой, и ты другая.

— Да, я другая, и я — не она, а ты — не он. И для меня это впервые, когда я привожу кого-то в свой дом, — она замолчала и улыбнулась самой себе, своему отражению. — Но всё случилось, и мне ты нравишься, просто так. Мы можем с тобой никогда больше не увидеться, но я буду вспоминать, что ты подарил мне столько тепла, которого мне хватит на целый год. Спасибо, Теодор, — она улыбнулась снова, откинув свои волосы назад так, что они коснулись его и он почувствовал этот нежный, цветочный запах.

========== Часть 3 “Веление души” ==========