Всадник на белом коне

— Да, и еще одно! — подал голос Борисыч. — Имейте в виду, что мимо заработка вы пролетели. Как фанера над Парижем…

…Несмотря на основательно испортившееся настроение, последние сорок минут тренировки я отработал как бы не добросовестнее, чем первый час. Да, сначала искал злой умысел чуть ли не в любом шевелении Евлоева, но так ничего криминального и не дождался, поэтому в какой-то момент слегка расслабился. Тренировался, естественно, в привычном режиме, то есть, с предельно короткими остановками на отдых. Мой единственный ассистент, пребывавший далеко не на пике физической формы, на такие издевательства явно не рассчитывал, но держался до последнего. А когда дотерпел до конца тренировки и сравнил свое состояние с моим, впечатлился по самое небалуйся. В результате сделал мне несколько «комплиментов» еще по дороге в раздевалку, за первые минут десять пребывания в душевой предсказал великое будущее, а потом помянул братьев Будаговых. Кстати, ничуть не комплексуя из-за дикого вайнахского акцента и не очень связной речи:

— Ани паступили никрасиуа! Силна абидэли ни толька усэх уас, но и суаих старщих родстуэнникоу, каторыйе за них паручилис! Кстаты, ты уоуремьа астанауиыл оба паидинка — пачти ууэрэн, чьто братья хатэли тибьа траумироуать!

— Чтобы помочь Гаджиеву победить?

— Да.

— Они настолько сомневаются в его силах? — язвительно поинтересовался я.

— Заура прабили. Типер иуо галауа саусэм слабий. Гауариат, что на триныроуках он дуа раза ухадыл в чижолый накдаун ат очин лехкауо удара!

— Жаль. До ухода в «Овердрайв» он был очень хорошим бойцом. И с тем, старым Зауром я бы с удовольствием порубился.

— Э-э-э, Гадич — зуэр! Иво удар, как из пушьки! Мамай клианус, ни хатэл би я с ным драцца усирьоз.

«А я бы не отказался!» — подумал я, но озвучил совсем другую мысль: — В «Овердрайве» много хороших бойцов. Не факт, что бой с другим дался бы Зауру малой кровью.

— Сагласэн… — сказал Мага и ненадолго затих. А минуты через три, закончив мыться, снял с настенного крючка свое полотенце и вежливо поинтересовался, что за девушка растягивалась возле боксерских мешков и занята ли она.

— Моя первая и самая верна фанатка! — ответил я. — Забила на свою жизнь и бегает за мной хвостиком с раннего утра и до поздней ночи.

— Значыт, знакомыцца ни уариант, да?

— Она тебя просто не заметит.

— Тибэ пауизло! — без тени раздражения или зависти заявил он. — Ана очэн красиуая…

…«Очэн красиуая» встретила нас на выходе из раздевалки. Евлоева «не заметила». А на меня уставилась взглядом, полным ожидания и надежды. Я великодушно одарил ее приветливой улыбкой и мысленно восхитился — эта актриса изобразила такую безумную вспышку радости, что, окажись на моем месте пресловутый Станиславский, отбил бы себе ладони аплодисментами!

Прощание с донельзя впечатленным Евлоевым не затянулось — я поблагодарил его за помощь в тренировке, пожал протянутую руку, пожелал хорошего дня и посоветовал выспаться, чтобы с утра не зевать на канвасе. Когда он ушел по своим делам, позволил Кравцовой забиться под правую руку и вальяжно двинулся по направлению ко входу в недавно покинутый зал.

Тренера обнаружились перед большим экраном — изучали результаты компьютерного анализа моей тренировочной схватки с Будаговым-старшим и просматривали отдельные фрагменты этой записи в замедленном режиме. На наше появление не обратили внимания, так как тыкали пальцами в область, выделенную красным цветом, и озвучивали какие-то цифры. Впрочем, стоило мне заявить, что от боя с Гаджиевым надо отказываться, как они прервали спор и развернулись на месте:

— Почему?

Я пересказал беседу с Магомедом чуть ли не слово в слово и озвучил напрашивающийся вывод:

— Бой с таким соперником выйдет мне боком!

— Так и есть! — согласился Алферов. — Твои злопыхатели обрадуются представившейся возможности и примутся распускать слухи о том, что Борисыч намеренно подбирает тебе слабых противников.

— Нам такая слава не нужна! — поддержал его Батыров.

Комлев, непонятно с чего заявившийся в спортзал в деловом костюме, кстати, сидевшем на нем откровенно так себе, упираться не стал и заявил, что отправит письмо с отказом во время обеденного перерыва. Потом потер гладко выбритый подбородок, поймал мой взгляд и ехидно улыбнулся:

— Кстати, чуть не забыл: Алексей Алексеевич подогнал тебе очередной подарок — очень хорошего мастера по иглоукалыванию, лечебному массажу и дыхательной гимнастике. Да, девочка, конечно, мелковата. И с задницей у нее просто беда. Зато личико на пять с плюсом, а сиськи на все семь! В общем, если подождете минут десять-пятнадцать, то получите возможность свозить ее на обед. Хотя почему «если»? Эта девушка нам нужна, причем со всеми потрохами. Поэтому она на вас. Как минимум, сегодня…

…Описанная Комлевым китаянка нарисовалась на пороге спортзала всего через восемь минут. Увидев среди нас Борисыча, повелительным жестом руки отпустила сопровождающего и, сексуально покачивая бедрами, пошла в нашу сторону. Откровенно говоря, я был уверен, что мастер по иглоукалыванию, лечебному массажу и чему-то там еще заявится к нам в традиционном наряде, но просчитался. Эта особа предпочла полупрозрачную белую сорочку, строгую темно-синюю юбку-карандаш с подолом чуть выше колена и туфельки на умопомрачительных шпильках. Несмотря на воистину выдающуюся грудь, упакованную в кроваво-красный кружевной лифчик, я сходу залип на неимоверно красивую прическу, превращающую голову девушки в самый настоящий шедевр!

Нет, аристократичная красота личика китаянки убивала бы наповал и без этого великолепия, но с ним девушка казалась Императрицей, невесть с чего переодевшейся в европейское шмотье, спустившейся с трона к простым смертным и научившейся искренне улыбаться.

Пока я восторженно разглядывал фантастическое переплетение прядей, поддерживаемых не менее фантастическими заколками, и тихо офигевал от образа, созданного взаимным дополнением моды двух культур, китаянка успела не только подойти, но и представиться. Китайским я владел, мягко выражаясь, посредственно, но когда-то зазубрил перевод пары десятков самых распространенных имен и фамилий. Поэтому, услышав ее «Линь Джинг», автоматом получил русский вариант. Еще через мгновение пришел к выводу, что слово «Лес» к ее внешности не подходит. Как минимум, на первый взгляд. Зато «Изобильная» идеально описывает тактико-технические характеристики верхней части тела.

Улыбаться своим мыслям, конечно же, не стал — дождался, пока меня представит Настя, учтиво поклонился и озвучил самый изысканный комплимент из всех, которые когда-то зазубрил.

— Я оценила порыв души, но над языком стоит поработать! — на великолепнейшем русском заявила девушка.

Увидев в уголках ее глаз искорки сдерживаемого смеха, я растерянно почесал затылок и сокрушенно вздохнул:

— Что, сказал что-нибудь не так?

— Как-нибудь переведу. А пока советую использовать… менее вычурные варианты!

Я почувствовал, что краснею. И начал мямлить:

— Прошу прощения, я был уверен… Мде… Ладно, намек понял, буду ждать перевода.

— Как говорят у вас в России, забейте! Не знаю, как другие, а я ценю не слова, а поступки и побудительные мотивы. В вашем взгляде было искреннее восхищение, поэтому я по-настоящему польщена.

Я поблагодарил ее за проявленное великодушие, дождался конца взаимных представлений и на пару с Настеной украл Изобильную у Борисыча и Компании. Пока шли к машине, задавал стандартные вопросы типа «Как долетели?», «Бывали ли вы в России раньше» и т. д. А еще как следует рассмотрел прическу и, заодно, убедился в том, что с задницей у Джинг действительно беда. Потом помог девушкам забраться в салон, запрыгнул на свое кресло, закрыл дверь и поинтересовался кухней, которую гостья хотела бы попробовать.

Линь задумчиво потерла точеный носик, чуточку поколебалась и… рубанула правду-матку. Ну, или невероятно талантливо сыграла кем-то придуманную роль:

— Буду рада любой! Ведь я закончила Пекинский Университет Народной Медицины только в этом году и сразу начала работать. В том же режиме, в котором училась чуть ли не с младенчества. То есть, с раннего утра и до поздней ночи. Долг главы нашего клана перед господином Гориным позволил на время вырваться из этой круговерти, и теперь я хочу как следует распробовать жизнь, которая все эти годы пролетала мимо.

Пока я переваривал этот монолог, Кравцова переключилась на китайский и затараторила с такой скоростью, что я разбирал только отдельные слова, которые, увы, не позволяли понимать, о чем идет речь. Единственное, в чем я был уверен на все сто процентов, это в том, что сначала они обсуждали какие-то кланы, потом ненадолго перешли к их иерархии, коснулись российско-китайского бизнеса, пару раз помянули Алексея Алексеевича и, с какого-то перепугу, меня. А потом Настя прервала очередной вопрос чуть ли на середине фразы и, удовлетворенно кивнув, повернулась ко мне:

— Клановая. Сорвалась с нарезки. Берем, не глядя.

Не скажу, что стало намного понятнее, но я почувствовал в голосе личной помощницы абсолютную уверенность в правильности принятого решения, поэтому заранее согласился с ее мнением и даже пошутил:

— Поздно: визуальный осмотр в подарочной упаковке уже произведен!

С заднего сидения послышался сдавленный смешок, а потом Линь разродилась и комментарием:

— Бери, пока дают. И не выпендривайся!

— Черт, Джинг, у тебя такой хороший русский! — повернувшись к ней вполоборота, уважительно сказал я.

— Слишком большая конкуренция… — на мгновение потемнев взглядом, призналась она. — Так что тем, кто хочет жить, приходится вертеться.

— Прости, кажется, меня опять занесло не туда! — виновато вздохнул я и объявил мораторий на все разговоры о прошлом. А через несколько минут, увидев, что «Гелик» въезжает на парковку перед рестораном «Сибиряк», представил себе большую тарелку с борщом и чуть не захлебнулся слюной: — Настен, ты у меня чудо! Самое настоящее…

…Первая половина обеда прошла в теплой и дружественной обстановке. Пока я уминал борщ и две огромные порции котлет с картофельным пюре, восстанавливая энергию, потраченную на тренировке, Линь дегустировала блюда русской и украинской кухни, а Кравцова проводила ей ликбез по нашей кулинарии. И при этом как-то умудрялась уничтожать то, что заказала. Кстати, делая это ничуть не менее красиво, чем «Императрица». Когда основной объем съестного приказал долго жить, дамы изъявили желание выбрать десерт. И унеслись к здоровенной витрине, на которой было выставлено несколько десятков видов выпечки. Выбирать ее там я поленился, поэтому заглянул в меню, подозвал официанта и попросил принести два куска «Идеала», черный чай и розетку варенья из белой черешни.

Заказ оказался на столе незадолго до возвращения беглянок и вызвал у них нешуточный энтузиазм.

— О, черт, про варенье забыла! — воскликнула Настя, экспроприировала маленькую ложечку, подхватила две почти прозрачные черешенки и поднесла к аккуратно подведенным губкам китаянки: — Пробуй, тебе понравится!