Где Азамбек

2-2

По дороге она изучила документы и фотографии бывших работников, выбрала самого старшего, у которого было больше всего опыта и два родственника в бригаде, решила говорить с ним. Наблюдая за работой тех строителей, которые жили на её объекте сейчас, она заметила, что у каждой группы в десять-пятнадцать человек есть своеобразный предводитель, самый старший и опытный, к которому обращались за советом по рабочим и бытовым вопросам, она подозревала, что здесь будет так же.

Пробравшись под невидимостью на объект, она нашла того, кого искала, немного понаблюдала за работой его бригады, убедившись, что угадала правильно — он общался с начальством от имени группы, руководил процессами и объявлял перекуры, его охотно слушались.

Дождавшись очередного перерыва, она подошла к нему, показала жетон и пригласила поговорить, он в ответ окинул её таким взглядом, как будто поставил неутешительный диагноз по форме ушей, крою костюма и стоимости ботинок, но поговорить не отказался. Она задала несколько общих вопросов по графику и условиям работы на прошлом объекте, он отвечал ровно, как будто текст был заучен и отрепетирован, его произношение было идеальным, она даже сняла амулет-переводчик, чтобы убедиться — он говорил на местном человеческом с правильностью хорошо обученного иностранца. Она сделала комплимент его владению языком, он сказал, что ходил на курсы, потому что это необходимо для работы.

Она ему не нравилась, и выкладывать ей правду он не собирался, но она не спешила применять чары, пытаясь понять, чем конкретно вызвана его неприязнь — банальной ксенофобией или чем-то связанным с холдингом, который она представляла.

Наконец, задав главный вопрос о причине такой внезапной смены места работы, она получила в ответ волну бессильной злости и короткий ответ:

— Мы отказались там работать. Там плохие условия.

— А конкретнее? — Айну достала блокнот и пролистала до крайних записей, улыбнулась как жизнерадостный вредитель: — Мы уже собрали целую коллекцию нарушений, добавите что-то новенькое? Я почти уверена, что Джон сядет, осталось выяснить, на какой срок.

Он усмехнулся, помолчал и признался:

— Там не соблюдаются нормы освещённости. У меня есть прибор, мой личный, я проверил, освещение слабее, чем должно быть по закону, на 15-20% в разных местах. Я сказал об этом Джону, он сказал: «Не нравится — вали, на твоё место за забором очередь стоит». Я сказал, что пойду в милицию, он сказал, что если я пойду, я всё равно ничего не докажу, и он позаботится, чтобы всю бригаду больше в страну не пустили. А если я не пойду, он устроит всю бригаду на другой объект и деньги заплатит.

— Мало заплатил?

— Вообще не заплатил.

— И вы напоследок испортили вентиляцию?

— Мы ничего не делали, — он врал ей и смотрел прямо в глаза, с полным пониманием того, что они оба знают, что он врёт.

«Если бы это говорила я, я бы злорадствовала. А в нём только глухая бессильная злость, и ни капли триумфа или удовлетворения. Странно.»

— А если я докажу, что это сделали вы?

— Ну попробуй.

«Он уверен, что я не докажу.»

— А если я заплачу сколько нужно?

— Заплатишь — всё будет работать.

— Но вы ничего не портили?

— Нет.

— Но вы знаете, как исправить?

— Мы приедем и посмотрим, что можно сделать, может быть, найдём решение и исправим.

Он врал без малейших угрызений совести, как будто точно знал, что имеет на это право.

«Учитывая, в каких условиях они работали, он имеет.»

Айну осмотрела его рабочую одежду, которая выглядела получше, чем на её объекте, пристёгнутые к поясу эльфийские приборы, точно такие же, какие закупали для всех строек «Эль-Инвеста» во всех мирах, качественные рабочие ботинки и перчатки в кармане.

«Весь „Эль-Инвест“ в таких работает, даже у меня в сумке лежат, потому что их рекомендует отдел контроля закупок. А у Бледного работают либо каждый в своих, либо голыми руками.»

— Я всё организую и свяжусь с вами в пределах пары дней, будьте готовы.

Он усмехнулся так, как будто слабо верил в её способность решить проблему, она ничего не сказала и уехала.

***