Где Азамбек

1-7

Вернувшись в офис, она застала кипящую работу на всех уровнях. Галочка и её свита разбирали бухгалтерскую отчётность, юристы просматривали те документы, которые для них отметила Галочка, аналитики построили себе «круглый стол» в самом большом кабинете, сдвинув в центр несколько столов и засыпав всё распечатками, охрана ковыряла сейф и просматривала записи.

Айну вызвонила Сашу, он пришёл из подвала весь в паутине и повёл в кабинет, который оставил для себя, стал выкладывать на стол распечатки:

— Вот папка по доходам Бледного, это по его жене, это по их замам. Если коротко — бабло мутится на бешеных оборотах. Там у всех есть братья-сёстры, на которых зарегистрировано десяток мелких фирм, которые оказывают услуги «Эль-Строй-Инвесту», от клининговых до консалтинговых. Они открываются, выигрывают тендеры на проекты «Эль-Инвеста», получают бабло, набирают кредитов и закрываются по банкротству. Ну, не суть. Бледного мы, короче, можем взять за жопу в любой момент. По объекту. Там четырежды полностью менялась бригада строителей. Инженер и вся верхушка оставались, а всякие глиномесы увольнялись в полном составе и нанимались новые.

— Странно?

— На самом деле, для этой местности — не странно, так многие делают для экономии. Бригада набирается весной, когда становится теплее и световой день удлиняется, можно дольше работать.

— Дольше сорока часов в неделю всё равно нельзя.

Саша отвёл глаза точно так же, как Александр-Маурицио, как будто ему было немного стыдно за то, к чему он вроде бы не имеет отношения:

— Да плевать тут всем. Им оформляют сдельную оплату и плюют на переработки, они тут днюют и ночуют. Ты же видела вагончики? Они живут на этой стройке. Одну бригаду наши набрали в начале весны, они вырыли котлован, залили фундамент и начали строить подземный паркинг, сколько успели. Всё, начались заморозки, их распустили, зиму стройка стояла. Тут написано, конечно, что велись электромонтажные работы и отделка паркинга, всякие закупки, но по факту объект стоял пустой, не освещался и не отапливался, это по счетам видно, электромонтажные работы делала сторонняя фирма, потом им просто привезли все щитки и системы собранные. Потом весной набрали вторую бригаду, она стала строить этажи, в конце октября было готово десять этажей — всё по плану. Бригада закончила дела до заморозков и уехала, всё стабильно. Опять зимой делаются какие-то мутные заказы на сторонних предприятиях, весной набирается новая бригада, она строит этажи с десятого по четырнадцатый, и тут появляется первый внезапчик — бригада увольняется в полном составе в середине лета. Стройка встаёт на неделю, в это время аврально набирается новая бригада и продолжает строить, причём, набирается очень черезжопно, на должность электриков брали штукатуров-плиточников, допуски оформляли постфактум, как будто вообще выбора не было.

Айну пролистала папку со списками сотрудников крайней бригады, там было подозрительно мало людей.

— Сейчас они работают?

— Да, это крайняя бригада, она должна закончить работу.

— Могли они по некомпетентности где-то ошибиться и испортить вентиляцию?

Саша усмехнулся:

— Сразу везде?

Айну двинула бровями и кивнула, неохотно признавая:

— Действительно, больше похоже злой умысел. А куда делась та бригада, которую уволили?

— Они продолжают строить другой объект, тоже «Эль-Инвеста», но под другим начальником, не у Бледного. Торговый центр, тут недалеко.

— Надо с ними встретиться. Ещё что-нибудь интересное нашли?

— Мы ещё не все бумажки разобрали. Нашли гору мелких нарушений, но пока ничего интересного. А ты? Ходила шпионить?

— Да. Работники живут в ужасных условиях, моются-стираются в реке, хотя душевые возле вагончиков есть, работают какими-то старинными инструментами, форма одежды свободная, у многих длинные волосы не убранные, я даже бороды видела, хотя работают с оборудованием с вращающимися деталями. Работы на высоте ведутся без вообще хоть какой-нибудь страховки, как будто они о требованиях по средствам индивидуальной защиты вообще не слышали. Прораб приходил, всё видел, ничего не сделал. Не знаю насчёт Бледного, но руководителя работ и допускающего наказать надо, оформи им инспекцию завтра.

— Государственную местную? Она у них пройдена и подписана месяц назад, второй раз они не поедут, у них график.

— Тогда от Содружества. Возьми наших, пусть наденут форму.

— Тебя писать?

— Не надо, я буду присутствовать незримо.

Саша улыбнулся и достал блокнот:

— Понял, записал.

Айну задумалась, читая список работников и мысленно прислушиваясь к фонетике имён, спросила:

— Работники все между собой похожи. И не похожи на местных. На каком языке они говорят?

— На местном, только соседней страны. Они все приезжие, их нанимают на сезонные работы, а зимой они либо находят другую работу, либо уезжают домой.

— Ага. Вот, почему к ним относятся так плохо, у них нет здесь семьи, — многое становилось понятнее, Айну стала раскладывать по столу списки прошлых бригад — имена были похожи, многие повторялись, иногда одинаковые строчки шли подряд по две-три, менялось только имя, а фамилия и прописка были одинаковыми. — Они работают целыми семьями? Почему они позволяют так к себе относиться? Я сегодня за пару часов видела достаточно ситуаций, чтобы похоронить их прораба под исками о превышении полномочий, оскорблении и физическом насилии.

Саша опять отвёл глаза, неохотно сказал:

— Никто за них иск подавать не будет. Они рабы, Айну.

— В Содружестве нет рабства.

— Это на бумаге его нет, а по факту есть, ты же видела. Они не знают языка, отличаются от местных внешне, на всём экономят и одеваются в очевидно дешёвое, чтобы скопить побольше для семьи, из-за этого местные смотрят на них свысока. Плюс человеческая нетерпимость к иным расам, плюс человеческое легкомысленное отношение к законам, которых приезжие ещё и не знают — они просто не могут никуда пожаловаться, они не знают телефонов служб и адресов отделений, и не знают, как узнать. И даже если они туда придут, их не станут слушать, потому что... у людей процветает ксенофобия. Не только к эльфам и прочим иномирцам, но и к людям, которые хоть немного отличаются от жителей конкретной деревни.

— Жесть какая. А общественные организации?

— Нет здесь для них организаций.

Айну посмотрела на него удивлённо, Саша делал вид, что жутко занят ковырянием угла блокнота. Айну повысила голос:

— Саша, почему наши объекты строят рабы?

— Юридически, они свободные.

Он поднял на неё глаза, опустил и ответил тише:

— Они всё здесь строят. Местные строители не хотят работать за такие маленькие деньги, а бизнесмены не хотят платить больше, потому что... зачем, если можно нанять приезжих, они ничем не хуже и финансово выгоднее. В бизнесе ксенофобии нет, там всё меряется деньгами.

Айну продолжила изучать документы, нашла зарплаты, покачала головой — она за бутерброд своего мужа заплатила больше, чем эти строители получали за смену.

— Как они на это соглашаются?

Саша усмехнулся:

— С радостью. Я смотрел документы той компании, которая их нанимала, там конкурс по пять человек на место.

— Их нанимала другая компания?

— Да. Там многоступенчатая схема, годами налаженная. Вон там документы по той бригаде, которая работает сейчас, — Айну открыла ту папку, на которую он указал, стала просматривать, он объяснял: — Их набирали в их родной стране, там анкетировали и заключали договоры, организованно везли сюда. Это всё делала одна компания, общество с ограниченной ответственностью — офис размером с собачью будку, на уставный капитал можно купить пиццу. Фирма открывается на имя иностранца, он заключает договор с рабочими на оказание посреднических услуг между ними и фирмой-работодателем, привозит одну партию рабов, получает деньги и закрывается, учредитель всё продал и выехал из страны — всё, исчез, если возникают какие-то вопросы, претензии предъявлять некому, в следующем году открывается новая фирма. Работники сами никуда не ходят, всё делает фирма-работодатель, которая ими владеет и сдаёт их в аренду «Эль-Строй-Инвесту», эта фирма организованно проводит для них все мероприятия по легализации, это целый комплекс проверок, в том числе, снятие отпечатков пальцев, очень удобно. У них есть разрешение находиться в стране на определённый срок, потом они обязаны уехать. Некоторые хитрят, выезжают и въезжают обратно в тот же день, и как бы обнулили срок, опять можно работать, фирмы-посредники даже специальные автобусы гоняют до границы и обратно с этой целью.

— Дай угадаю, фирма-работодатель, которая ими сейчас владеет, принадлежит Бледному?

— Его жене. Но она там не появлялась, её вообще в стране нет уже года три, все документы подписаны её замом по доверенности.

— Она занималась всеми бригадами?

— Да, и не только на этом объекте. Фирма берёт на себя все взаимодействия работников с миром за пределами стройки — оформляет все разрешения, допуски, медстраховку, банковские карты, всё.

— Даже карты? Интересно, какие там условия. Отправь запрос в банк, который их обслуживает, хочу распечатку транзакций для всех бригад, работавших на объекте, по датам. И для той, которая ушла.

— Записал, — Саша сделал пометку в блокноте и посмотрел на Айну, — что-то подозреваешь?

— Подозреваю предыдущую бригаду. Они сделали ошибку и их выгнали, или они не сошлись во мнениях с начальством и взбунтовались. Может быть, им мало платили, или наоборот, заплатили больше, чтобы они молчали об ошибке. А может быть, не заплатили, и они сделали гадость намеренно. Ты видел рожу их прораба? Я думала, «кирпича просит» — это фигуральное выражение.

Саша рассмеялся и вздохнул:

— Джонни мерзкий, да, я с ним общался. Он в розыске в своей стране, за разбойное нападение.

— Что он у нас делает тогда?

— Между этими странами нет договора об экстрадиции. Он какой-то дальний родственник жены Бледного, работает у нас давно, нареканий не имел.

— Здесь никто нареканий не имел, — с сарказмом вздохнула Айну, собирая документы. — Закажи сканирование здания, местными технологиями без магии, хочу знать, где проблема в вентиляции.

— Записал. Сами сделаем, может быть? У нас есть Санёк.

— Прибереги Санька, он сильно дорого берёт. Используем его как последний аргумент, когда уже будет понятно, что и где искать.

— Как скажешь, — Саша сделал запись и усмехнулся. — Бледный, кстати, приезжал. Ругался, потом плакался, просил пустить в офис. Я у него попросил код от сейфа, он сказал, что не помнит.

— Соврал?

— Естественно. Там весь сейф в его отпечатках, но клавиатура бережно очищена и сохранена от износа, он очень не хотел, чтобы кто-нибудь лазил в его сейф.

— Главбухшу отпустили?

— С ней заперлась Галина, тянет из неё жилы по волоску, но тётка крепкая, ушла в несознанку и ни слова не выдала. Водитель Бледного сегодня увёз её семью в загородный дом, и вооружённую охрану выставил.

Айну подняла брови:

— Ого.

— Да, вот так. Какой план?