Королева черных волков

Глава 1.2

Вперед выступил мой старший сын Анри. Волки вокруг низко зарычали. Но незнакомцу было плевать. Волки встряхивались от дождя, переступали огромными лапами, а он сверлил их взглядом серых глаз абсолютно без страха. А ведь эти оборотни были лучшими убийцами.

А потом он сделал шаг вперед, глядя на меня и только на меня.

Я не шелохнулась. Даже если он дернется, я не сдвинусь с места.

— Ты будешь моей, королева Дарфолк, — низко пророкотал он. — Слышишь? Только моей.

Я одарила его снисходительно улыбкой, какой одаривают милых волчат, но никак не сильных мужчин, готовых пойти против восьми кровожадных оборотней.

— Как ты смеешь так разговаривать с моей матерью? — процедил Анри. Восемнадцатилетний, но хорошо вышколенный отцом, который его не жалел. Ещё молодой, но уже так похожий на отца…

— Я разговариваю со своей будущей женой, — огрызнулся незнакомец и зачесал назад ладонью мокрые светлые волосы. — Михаэль Дарфолк мертв. Да здравствует новый король.

Не дала себе зарычать или вспылить, но каков наглец! Но вот только радовать его разговором или какой-либо реакцией я не собиралась. Рассматривала его, прожигая взглядом. Он был бесконечно уверен в своих словах. Вот только за подобное отношение к себе раньше я бы убила его лично. Но сегодня…

Я взмахнула рукой в красной кожаной перчатке и двое моих волков, мои верные слуги бросились вперед.

Старший сын Анри и близнецы Руи и Луис, что шли позади, остались стоять, под укрытием оставшейся охраны.

Незнакомец уворачивался от зубов волков играючи, хотя с его комплекцией мне казалось, что он будет довольно неповоротлив. Оказалось иначе. Он будто издевался над моими оборотнями, подныривал под оскалившиеся морды и бил кулаком прямо в челюсть, ничуть не изменившись в лице. Не жалел их, но при этом ему даже не нужно было перекидываться в зверя.

Он расправлялся с моими волками, будучи человеком. Вызывающе самонадеянно.

Перехватив одного из черных волков за глотку, так сдавил, что я услышала хруст костей. В нос ударил запах крови, хлынувшей из пасти. От следующего удара он закрылся этим же волком дернув тяжеленную тушу так, будто волк ничего не весил.

— Балдеж! — восхищенно воскликнул за моей спиной один из близнецов. Я резко развернулась, вперив в них строгий взгляд. Одинаковые, как зеркальные отражения. Врезать бы обоим. Мало Михаэль их гонял, да с них как с гуся вода. Пятнадцатилетние щенки-бестолочи.

Удостаивать эту драку моим вниманием я не собиралась. Неважно чем закончится эта стычка - я вижу, чего он ждет. Моего взгляда.

— Идем к другому выходу, — скучающе произнесла я, потянув сыновей прочь. Высокие, в темных костюмах, все как один темноволосые, в отца. Мало в них было от меня и много от него.

За спиной рычание и клокотание, скрежет металла и камня. Я не обернулась, сосредоточившись на звуке дождя, бьющем по поверхности зонта, который держал Анри.

К дальнему выходу подогнали лимузин, в который я села в гордом одиночестве. Сыновья в другую машину. И в эту же секунду на капот моего лимузина приземлилась оторванная черная волчья голова.

Я тихо раздраженно цыкнула. Убил…

Взглянув в окно, я увидела опять этого блондина. Он расслабленно опирался на забор втирая с рук кровь белым платком и разглядывал мой лимузин напряженным взглядом, искал меня через тонированное стекло. Даже куртку не испачкал. В его глазах ни капли сожаления.

— Запомни моё имя! — услышала я сильный голос сквозь стекло, но не повернула головы. — Запомни моё имя, Агата. Меня зовут Эрик Кейн, и я убью любого, кто предъявит на тебя свои права! Потому что ты моя!

Его голос оборвался, когда на него накинулись сразу четверо тяжеленных оборотней в промежуточной форме. Наглеца с именем Эрик Кейн прижали лицом к мокрому асфальту. Сам напросился. А я открыла окно и приказала:

— В тюрьму его. В серебряные цепи с шипами. За убийство.

Кейн лишь рассмеялся, хотя слышно было, что с натугой.

— Он первый на меня напал, — возразил он.

Я опять проигнорировала его. Он хочет моего внимания - он его не получит.

— Угостите нашего гостя листом финаги, а то он много болтает. — велела я и, закрыв окно, сказала водителю: — И уберите голову с капота, немедленно.

— Слушаюсь, королева.

Водитель вышел под дождь, сбросил черную оскалившуюся голову с капота и вернулся в салон.

Лимузин тронулся и я, сняв красные кожаные перчатки, прикрыла лицо рукой. И это ведь только начало. Только это ждет меня впереди. Десятки оборотней, предъявляющих на меня свои права. Десятки оборотней этого города и других волчьих городов.

Я ведь знала, что так будет. Что даже древние оборотни не живут вечно. Что мой муж был куда старше, что рано или поздно смерть его настигнет. Но, конечно, я прекрасно осознаю, что ему помогли. Что кто-то ускорил его смерть. И, к сожалению, это была не я.

Это были длинные дни. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Одна. Абсолютно одна в салоне автомобиля. Не было его голоса рядом. Не было его требований отреагировать на какие-то его слова или улыбнуться по первому требованию. Не было больше наших споров. Ссор. Конфликтов.

Ничего.

Только я одна. Точка в пустоте. Свободная точка в пустоте. Одна и абсолютно свободная.

Хотя бы на день. И я буду делать всё, чтобы продлить свою свободу. Потому что любви не существует. Только порабощение одного другим.

“Потому что ты моя”. Так, значит, Эрик Кейн, да? Я закормлю тебя листом финаги до того, что ты забудешь, кто ты вообще такой. Забудешь, за что страдаешь, а я останусь свободной. До тех пор, пора не придет следующий.

И я не ехала в одной машине с собственными сыновьями, потому что, скорее всего, собственного отца отравил один из них. Потому что, скорее всего, и я паду от руки одного из тех, кого сама и породила на свет. И один из них будет стоять надо мной, наблюдая за тем, как я умираю. Скорее всего это будет Анри.

Если я не найду себе мужа. А я его не найду.

Я не отдам свой трон просто так, но я никогда не буду защищаться от собственных детей. А вот им придется сделать свой выбор. Стать взрослыми, принять тяжелое решение.

И я найду в себе силы принять это. Зато умру свободной, ни один мужчина меня больше не сломит. А пока - я буду убивать каждого, кто придет с желанием сделать меня собственностью.