Смертник из рода Валевских. Книга 7

Седьмой указал на мастера Мерама. За время моего разговора старик вроде как пришёл в себя. Сейчас он походил на загнанную в угол крысу, готовую кусать и царапать любого, кто к ней приблизится. Вот только крыса была старой, беззубой и когти у неё уже источились.

— Это невозможно. Мастер Мерам останется в Кострище. Во всяком случае до тех пор, пока я не пойму, что с ним делать дальше.

— Этот человек должен предстать перед судом Храма Скрона, — настоял Седьмой.

— Карина Фарди должна предстать перед моим судом. Она пыталась меня убить. Она уничтожила рунную магию. Меняемся? Вы мне Фарди, я вам мастер Мерама? Нет? Тогда какие могут быть вопросы по моему бывшему наставнику?

— Идея уничтожить иномирцев принадлежала Мераму. Фарди выступила лишь орудием Скрона. Ответственность за всё, что произошло, лежит на этом человеке. Ему и отвечать. В том числе за то, что происходит в данный момент в локации Керукс, а также в других локациях тёмных. Магическая академия в том виде, в котором она существовала много столетий, одномоментно утратила свой смысл. Какой смысл изучать руны и пентаграммы, если их нельзя применять? Все печати, что были наложены на различные локации, исчезли. Толпы голодных и злых монстров ринулись на земли тёмных. Уже сейчас, спустя всего час после того, как исчезла рунная магия, локация Керукс терпит небывалые бедствия. Пришлось привлекать Второго! Чего не было целое столетие! Кто-то должен за всё это ответить. Мерам — идеальный кандидат. Его навязчивое желание уничтожить иномирцев обернулось огромными проблемами, с которыми тёмным придётся разбираться долгое время. И ещё не известно, сумеют ли тёмные с ними разобраться.

— Мастер Мерам останется в Кострище, — настоял я. — Сейчас он мне нужен. Все разговоры о том, чтобы передать его Храму Скрона, предлагаю отложить на несколько месяцев. Ничего другого вы сейчас от меня не услышите.

— Мы можем забрать его силой.

— Седьмой говорит от лица Храма Скрона, или выражает собственное мнение? — спросил я. Тон тёмного мне категорически не нравился. Только ради одного этого стоило оставить Мерама.

— Это было всего лишь предположение. Моё личное. Храму Скрона нужна официальная жертва. Мерам за свою долгую жизнь натворил достаточно, чтобы привлечь его к ответу. Через три дня Храм Скрона сделает тебе предложение по заражённым разломам и приведёт дополнительные аргументы, почему этого человека следует отдать нам для справедливого суда. Нам известно, как ты относишься к чужим жизням. Мы предоставим точное количество людей из светлых империй, убитых этим человеком ради своих рун. Храм Скрона может собрать такую информацию.

Тёмные знали, куда бить. То, как бывший наставник обходился с простыми людьми, мне категорически не нравилось. Именно из-за этого я собирался сам прикончить старика. Вот только мои мысли и желания никак не влияли на решение не отдавать Мерама тёмным. Старик мне ещё нужен.

Туманный служитель убрал полог тишины и покинул главный зал. Элеонора вновь начала запускать народ для добавления в списки, но я жестом попросил повременить. Судя по тому, что взгляд мастера Мерама прояснился ещё во время разговора со служителем Храма Скрона, с ним можно было говорить. Чем я и собирался заняться.

— Оставьте нас, — приказал я охранникам. Убедившись, что все вышли, я обернулся к молчаливому наставнику, что хмуро смотрел на меня исподлобья. — Кому принадлежала идея уничтожить иномирцев.

— Не понял вопроса, — спустя паузу ответил мастер Мерам.

— Вы говорили, что пятьдесят лет возились с тем, чтобы уничтожить этих тварей. Почему? С чего вдруг у вас появилось навязчивая идея уничтожить существ, которые даже близко вам ничего не делали?

Старик продолжал хмуро на меня смотреть.

— Можете не отвечать. В таком случае мне придётся сдать вас тёмным. Я вытащил вас из лап Скрона, чем отплатил за всё, что вы мне сделали. Мы квиты. И теперь, если хотите жить, нужно доказать свою полезность. Поэтому спрошу ещё раз — почему вы решили уничтожить иномирцев? Это было ваше решение? Или его транслировали со стороны?

— На что ты намекаешь? — мастер Мерам только что не зашипел на меня. — Что я плясал под чью-то дудку пятьдесят лет?

— Что значит под «чью-то»? Под дудку вполне конкретного человека. Вашего наставника. Того, кто обучил вас символьной магии. Мастер Мерам, а вы вообще на свою строку состояния после исчезновения иномирцев смотрели?

Старик опешил и его взгляд устремился в бесконечность — Мерам принялся копаться в стоке состояния. Я не спешил — мне всё равно требовался отдых. Тёмная жижа была напрямую связана с навыком «Рунописец», так что при активном формировании символов расходовалась даже из инвентаря. Сейчас же, когда я активно использовал высокоуровневую магию «Анализа», приходилось платить собственной жизненной силой. За всё в этой жизни нужно платить.

— И что я тут должен, по-твоему, увидеть? — раздражённо спросил мастер Мерам. — Думаешь, что…

Старик резко умолк. Его зрачки расширились от изумления, словно он увидел небывалое чудо. Бывший рунописец двинул рукой, словно желая формировать символ, но ничего не произошло. Наставник со стоном опустился на пол, словно из него выдернули некий стержень и тогда настало моё время. Я вытащил один кусок тёмной жижи и принялся двигать руками, формируя самый простой из моих символов: «Ять». Несмотря на то, что движения были привычными, по какой-то причине возникло сопротивление. На последние штрихи приходилось прикладывать невероятное усилие. Тёмная жижа, которой хватало на десяток трёхсложных слов, источилась полностью. Всего на один простенький символ! Пот начал застилась глаза, по телу прошло несколько волн неприятных спазмов, но я справился. Перед моими глазами возник усиливающий символ. С той небольшой разницей, что теперь он не горел огнём, а выглядел как нечто холодное, словно кусок льда. Синий символ провисел в воздухе несколько мгновений, и я отправил его себе на плечо. Туда, где находился страшный шрам от тёмного пламени.

Отсутствует навык «Писатель».

Вы не можете устанавливать слова или символы.

Символ с громким хлопком развеялся, так и не долетев до моего тела. Однако, главное было сделано — я осознал, по какой причине в одной из закладок остался алфавит. Причём далеко не весь — в очень ограниченном составе. Только те символы, которыми я уже успел воспользоваться в своей жизни. И никаких двухсложных слов, наподобие «Пут времени».

— Но как? — ошарашенное выражение мастера Мерама радовало. — Почему?

— Потому что символьная магия не относится к иномирцам, — пояснил я казавшуюся очевидным вещь. — Вас ей научил наставник, он изучил её у своего деда, а тот, в свою очередь, где-то в закрытых локациях древних. Куда даже Фарафо не имеет доступа. Иномирцы ушли, забрав с собой рунную магию, а так как она была тесно связана с той символьной, что мы все использовали, произошло наложение одного на другое. При этом печати, что были установлены с помощью символов, сразу не исчезли. Потому что в них есть частичка другой силы. Более древней, чем сам Скрон. Пусть в основе старых символов лежит рунная магия, что через месяц испарятся, если их переделать с помощью нового навыка, то всё будет работать. Рунная магия заменится символьной.

— Какого навыка? — мастер Мерам посмотрел на меня взглядом человека, увидевшего надежду на спасение из безвыходного положения.

— Об этом, мой бывший наставник, мы поговорим после того, как вы свяжетесь со своим наставником. У вас ведь есть печать связи с ним, верно? Настало время ей воспользоваться. Хочу узнать, для чего он отправил вас в поход на иномирцев.

— Он этого не делал! — горячо воскликнул старик и даже сам удивился своим словам. Успокоившись, Мерам пояснил: — Мы всего несколько раз обсуждали, что было бы неплохо избавиться от иномирцев и было это задолго до того, как я начал ими заниматься! Я сам пришёл к этой мысли! Никто меня к ней не подталкивал! Так, ученик, не зли меня! О каком навыке ты говоришь?

— Руку на печать положите, свяжитесь с человеком и тогда поговорим. Мастер Мерам, утратив рунную магию, вы перестали быть моим наставником. Чему вы можете меня научить, если ничего не можете? Любая попытка сформировать символ будет заканчиваться гибелью — ваших жизненных сил на это не хватит. Моих хватило. Если у вас есть какие-то возражения — можете хоть сейчас покинуть Кострищ. Храм Скрона с удовольствием вас заберёт. Уверен, у вас найдутся достойные темы для обсуждения.

— Ты не посмеешь сдать меня тёмным!

— Проверим? — я был настроен решительно. — Даю вам минуту на принятие решения. Если вы по-прежнему будете упираться, нам больше не о чем разговаривать. Вы покидаете Кострищ, я информирую об этом тёмных. Дам вам сутки форы. Даже интересно, сколько вы протянете, не имея возможности творить символы? Я не забыл о наказаниях, мастер Мерам, которыми вы ежедневно меня кормили. Не забыл боль, которую мне пришлось терпеть. Не забыл людей, которых вы убили, чтобы продлить себе жизнь или установить кому-то символы. Мне даже точное их число скажут вскоре. Сколько там будет? Десятки тысяч? Или сразу сотня? Если вы думаете, что из-за всего этого я проникся к вам чувствами признательности, то у меня для вас неприятная новость. Вы ошибаетесь. Сейчас вы нужно мне только по той простой причине, что у вас есть связь с наставником. Он мне нужен. Нет связи — нет мастера Мерама. Время вышло. Ваш ответ?

— Вырастил на свою голову, — недовольно пробурчал мастер Мерам. Положив руку в район сердца, он произнёс: — Наставник, нужно поговорить. Не знаю, кто вы сейчас и где находитесь, но дело не терпит отлагательств. Да, я знаю, что вы обещали меня прибить, если я ещё раз к вам обращусь. Да, в Кострище. Да, он тоже здесь. Говорить с вами — его желание.

С этими словами в центре моего зала неожиданно возник портал. Точно по той же технологии, по которой его формировали Близнецы — без стационарной арки, без обращённых. Просто портал на голом месте. Мерцающая пелена пошла кругами и из неё вышел мужчина. Мне с трудом удалось удержать челюсть на месте, когда я понял, кто это такой. Кажется, я устал чему-то удивляться в этой жизни:

— Хорошо, ученик, сегодня ты не будешь убит. Хотя руки, признаться, чешутся сильно. Приветствую тебя, Максимилиан из рода Валевских. Вот мы, наконец, и встретились, как я тебе и обещал почти пятнадцать лет назад. Чего застыл, как истукан? Что, уже не хочешь обнять родного деда?