Смертник из рода Валевских. Книга 7

Глава 20

— Дед? — я остался на месте и даже сделал несколько шагов назад. Последний раз я видел этого человека… По сути — никогда, на самом деле. Мне было три года, когда он ушёл из рода. Даже если он со мной общался в то время, я об этом ничего не помню. И тем более не помню никаких обещаний, что он мне давал. Единственное, что осталось мне в память от деда — его картина, что по какой-то прихоти висела в моей спальне. Отец её никогда не любил, но выкинуть или сжечь не желал. Мне, как младшему, и досталась такое «счастье». При этом вначале картина висела у старшего брата, потом у среднего и таким замысловатым транзитом добралась до меня.

— Ты ожидал кого-то ещё? — усмехнулся совершенно не изменившийся за пятнадцать лет Вальдемар Валевский. Он очень походил на моего отца, однако если последний выглядел на свои годы, но Вальдемару можно было дать от силы сорок лет. Даже по сравнению с Кималем Саренто внук императора выглядел моложе. Повернувшись к рунописцу, мой гость произнёс:

— Мерам, оставь нас.

— Пусть останется на какое-то время. Хочу, чтобы он знал. Зачем ты поручил ему уничтожить иномирцев?

— Что значит «зачем»? Максимилиан, я начинаю сомневаться в твоей адекватности. Не поспешил ли я, явившись к тебе в гости? Я отправил Мерама уничтожать иномирцев, чтобы уничтожить богопротивную рунную магию. Она слишком мешалась мне всё это время. Продлевала жизнь, возвращала из мёртвых, защищала от смертельных атак. Как не быть против того, чтобы рунная магия находилась на нашей планете? Тем более что она перехватывала управление над символьной магией, заражая её своим влиянием. Той самой магией, к слову, что существовала на планете до того, как сюда явились все эти богомерзкие силы. Вот мне и пришлось сделать так, чтобы в голове одного безумного рунописца, возомнившего себя богом, появилась навязчивое желание разделаться с иномирцами. С источником своей же силы.

— Ты не можешь действовать самостоятельно. С такими возможностями телепортации появиться в логове Близнецов было бы секундным делом. Ты решил уничтожить рунописца иномирцев через своего ученика, так как у тебя стоят какие-то ограничения, — пробормотал я, обрабатывая поступившую информацию со скоростью молнии.

— Надо же, зачатки разума появились! Всё верно, внук, самостоятельно в этом мире я практически ничего сделать права не имею.

— Почему?

Вальдемар Валевский красноречиво посмотрел на мастера Мерама, что стоял с широко открытым ртом. Вид у старика был до невозможного забавным — у него в очередной раз мир перевернулся вверх ногами. Его всё же использовали!

— Хорошо, прежде чем мы отпустим Мерама, хочу показать ему морковку, за которой он побежит. Ты можешь дать нам навык «Писатель»?

— Тебе — да. В тебе есть частичка моей крови, так что у меня есть право повлиять на тебя без возбуждения богопротивных сил. Что потом будешь делать ты, кому давать этот навык, у кого забирать — это уже вопрос вторичный. Мне, во всяком случае, неинтересный.

— Мерам, оставь нас, — приказал я бывшему наставнику и, как мне кажется, будущему ученику. Зачем он мне, учитывая всё то, что старик натворил в своей жизни? Тяжело это говорить, но ответ слишком приземистый — ресурсы. За время своей жизни этот старый скряга сколотил неплохое состояние, обзавёлся кучей важных связей. Как Максимилиан Валевский, простой человек, я хотел бы прикончить гада, чтобы отомстить за все те жизни, которые он загубил. Как эрцгерцог Валевский, за плечами которого находится целый город, у меня такого права нет. Моему городу нужны ресурсы, и я планирую выжать Мерама до последней серебряной монеты. Кострищ должен стать сильным.

Пока Мерам выходил из зала, мой дед скрылся в портале, чтобы появиться из него с замысловатым креслом. Усевшись напротив, Вальдемар спросил:

— Ладно, заинтриговал. Рассказывай, зачем тебе этот старик? Он своё уже отжил.

— Это не та тема, которую я хотел бы обсуждать с человеком, которого знаю только по портрету в своей комнате.

— То есть меня ты совсем не помнишь? — вздохнул Вальдемар.

— Мне было три года, когда ты исчез.

— Не исчез, а был изгнан, — поправил меня дед. — Ты слова-то правильные подбирай. Причём кем изгнан? Собственным сыном!

— Отец тебя выгнал из дома? — опешил я. — За что?

— Судя по незамутнённым глазкам, тебе эту историю не рассказывали. Понятно. Хорошо, давай вернёмся в столь недалёкое прошлое. Видимо, судьба у нашей семьи такая, что старшие дети всегда идут против отца. Что мой отец шёл против моего же деда, что мой сын против меня. Не понравилось ему то, к чему я его готовил. Поэтому и уехал в далёкие дали. Заперся в своём имении, как бирюк какой-то. Даже от усилителей для детей отказался! Хотя у самого, чтобы ты знал, их было предостаточно. Я сделал своего мальчика достаточно сильным, чтобы он смог продолжить моё дело. Но твой отец не смог. Не справился с давлением. Не сумел адаптироваться. Печально, но тут, наверно, моя ошибка. Передавил.

— Старший сын. Значит, где-то у тебя ещё есть дети?

— Какой глупый вопрос. Естественно есть! Шестеро официальных, а сколько случайных, непризнанных, я даже думать не хочу. Я особо никогда не переживал по поводу бастардов. Есть и есть, кому какая разница?

— Так это из-за тебя у нашего рода были такие огромные земли? Раньше я воспринимал их как что-то само собой разумеющееся, но сейчас, когда у меня есть свой город, понимаю, насколько ошибался. Наши территории были просто огромны. Особенно для заштатных баронов.

— Мне всегда нравились те земли. Много лесов, зелени, чистейший воздух, даже жарким летом там всегда было прохладно. Если бы твой отец не взбрыкнул и не отказался в своё время от графского титула, земли Валевских могли стать центром торговли не только Заракской империи, а всех светлых земель. Могли стать великим городом. Но вместо этого вы скатились. Стали никому ненужной деревушкой. Я потерял к вам всяческий интерес и переключился на другую семью. Всегда есть другие семьи. Тем не менее внуков я не оставил без прощального подарка. Мало того, пятнадцать лет назад дал обещание, что когда-нибудь мы встретимся и я оценю ваш потенциал. Вот, встретились.

— Ты давал такое обещание внукам? — помрачнел я. — Даже тем, кому отрубили голову? Как же ты собрался с ними встречаться и оценивать их?

— Внук, не грузи меня глупыми претензиями. С чего вдруг я должен беспокоиться о тех, кто не в состоянии защитить себя? В своём безумии мой старший сын дошёл до того, что полностью отказался от своей силы. Я обучал его достаточно, чтобы быть уверенным — он с лёгкостью бы уничтожил весь отряд графа Фарди. Вместе с ним самим. Но он не стал! Почему? Потому что обезумел! Потому что сломался! Оказался настолько слаб, что согласился на гибель всей своей семьи, лишь бы не использовать богопротивную силу. Бездарь. Фанатичный безумец, возомнивший, что ему нужно расплачиваться за прегрешения предков. Если тебе нужен предатель рода — ищи его среди ближайших родичей. Я не вмешивался, потому что слабым нельзя помогать. Слабые должны умирать. Для Валевских я и так сделал большое дело. Я даровал им тебя.

— Меня?

— Внук, не тупи. Мне действительно порой начинает казаться, что ты тоже не от мира сего. Естественно тебя! Я не мог дать тебе усилителей, не мог дать достойного образования — отец был против, а кто я такой, чтобы спорить со сдавшимся человеком? Тем не менее я нашёл для тебя идеального наставника. Неужели за всё время, что ты находишься в большом мире, тебя ни разу не посещала мысль о том, каким образом Густав, обычный военный со Стены, сумел стать мастером копья? Человеком, способным не только самостоятельно использовать, но и обучать других боевой медитации? Пришлось постараться, чтобы найти такого самородка. Но результат мне нравится — ты сидишь здесь, передо мной, а не летаешь по миру в виде праха или отрыжки тёмного из разлома.

— Ты позволил уничтожить мою семью! — я с трудом сдерживал гнев.

— Не забывай, юноша, это была и моя семья. На которую я потратил несколько десятилетий своей драгоценной жизни. Но они не оправдали вложенных в них сил. Поэтому исчезли! И так будет со всеми. Я не квочка-наседка, что прикрывает своих цыплят всю жизнь. Каждый должен отвечать за свой выбор! Даже если он чреват такими последствиями.

— Какой же выбор был у моих племянников, которым не было и года?

— Этот выбор был у их родителей. Каждому из отпрысков я даровал какой-то дар. Тебе — воина. Твоему среднему брату — наставника по торговле. Старшему — одного из лучших учителей по управлению. Вы все получили достойное образование даже по меркам столицы! Да, каждый в своей области, но вместе вы могли стать чем-то большим, если бы обезумевший в край фанатик хоть секунду начал думать головой, а не задницей. Никаких магических камней, никаких усилителей, никакой сторонней магии. Да тебе даже мой простенький подарок не отдали, что я отправил на восемнадцатилетие! Специально же выбрал самый заштатный магический камень, чтобы у моего сына даже вопросов не возникло, но нет! Даже этот камень показался ему страшнее яда гадюки. Безумец. Как есть безумец. Ничего — за своё безумие он уже заплатил. Как своей, так и жизнью всего своего рода. Туда им всем и дорога. Слабакам не место в этом мире.

— Знаешь, дед, пошёл вон, — я поднялся с трона, заканчивая наш разговор. — Я не позволю порочить память моей семьи, даже если они не соответствовали твоим ожиданиям. Это моя семья и любому, кто будет порочить её память, я глотку перегрызу. Даже если это родной дед. Говоришь, что у тебя куча других детей? Вот и вали к ним, чего припёрся ко мне? Мне от тебя ничего не нужно, со всем я разберусь самостоятельно.

— Конечно разберёшься, — ухмыльнулся Вальдемар Валевский, даже не думая подниматься со своего кресла. — Для этого я и здесь, чтобы заставить тебя разбираться со всем самостоятельно. Тебе, юноша, нужно успокоиться, выслушать меня, а потом, на основе полученной информации, уже принимать какие-то решения. Я понимаю, что тебя учили копьём махать, да решать проблемы нахрапом, но постараться тебе всё же придётся. Сядь, я сказал!

Подчиняться я не собирался, но тут меня начло сгибать. Противиться этой силе возможности не было. Казалось, что я превратился в безвольную куклу, которой играет огромный невидимый великан. И эта тварь вдруг решила усадить свои игрушки на стулья. Мышцы, что я напряг, пытаясь противиться внешней силе, не выдержали и, кажется, порвались. Чудовищная острая боль, что вспыхнула в теле, едва не лишила меня сознания. Хорошо, что «Лечение» я научился использовать даже в полубессознательном состоянии. Мышцы срослись, и я обнаружил себя сидящим на троне. Дед, недобро скалясь, сидел на своём.

— Успокоился? Можем говорить дальше? Или нужно ещё раз продемонстрировать разницу в нашем развитии?

Уровень вашего камня способности «Анализ» недостаточен для получения информации по данному объекту.

Фраза, что возникла перед глазами, уберегла меня от дальнейших безрассудных действий. Стрелять из вирмы в этого человека бесполезно. Да и человека ли? Что-то у меня появились большие сомнения на этот счёт.