Девочка, которая слышала демонов

— Нет.

Леви осторожно шагнул к отцу, протягивая руки, как будто пытаясь успокоить норовистую лошадь.

— Она ничего не сделала. Это всё из-за меня.

Директор Андерсон, казалось, не слышала его.

— Ты хочешь, чтобы я сел в тюрьму? Ты хочешь подвергнуть нашу семью такому унижению?

Я ничего не говорила, просто смотрела на пистолет в руке директора Андерсона и на выражение решимости в его глазах.

Леви подошел на шаг ближе.

— Опусти пистолет.

Он был почти в пределах досягаемости оружия.

— Адель не собирала улики против тебя. Она не собиралась тебя сдавать.

— Она поставила жучки в мою машину.

— Я установил жучок в твою машину.

Директор Андерсон недоверчиво повернулся к Леви.

— Зачем тебе это делать?

— Потому что в последнее время ты ведешь себя так напряженно. Ты мне ничего не рассказываешь. Я думал, у тебя неприятности.

Я отстранённо осознала, что важное решение, которое собирался принять Леви, не имело никакого отношения к тому, чтобы помогать кому-либо в школе. Решение заключалось в том, сдавать или нет своего собственного отца. Он был на верном пути в выяснении того, что делал его отец. Хватит ли у него смелости отправить его в тюрьму? Что бы он ни выбрал, это повлияет на весь город.

Лицо директора Андерсона потемнело, исказившись от гнева.

— Ты шпионил за мной?

— Я хотел помочь тебе.

— Ты предал меня! — его трясло от ярости. — Её смерть на твоей совести.

Он повернулся ко мне, целясь.

Раздался хлопок, и из пистолета вырвалась вспышка света. Боль взорвалась в моей груди.

— Нет!

Леви врезался в своего отца, потянувшись за оружием. Прогремел ещё один выстрел, на этот раз далеко над моей головой.

Они вдвоём схватились за пистолет, Леви схватил отца за запястье, пока они боролись за контроль.

Директор Андерсон перешёл черту, за которой нет возврата. Если бы он не смог заставить Леви молчать о своих убийствах, застрелил бы он и его тоже?

Нет, не это. Только не Леви.

Каждый мой вдох отдавался всё большей болью в груди. Мне не хватало воздуха.

Годы футбольной практики сделали Леви сильным. Он дёрнул руку отца вниз, а затем ударил его головой в лицо. Пистолет выпал из руки директора Андерсона и со стуком упал на землю. Он отшатнулся назад, зажимая нос и чертыхаясь. Леви шагнул к нему и высоко и сильно взмахнул кулаком. Как только рука Леви коснулась виска его отца, директор Андерсон упал на землю. Он лежал на земле, скрюченный и без сознания.

Я задыхалась, едва могла дышать, пытаясь делать небольшие глотки. Попала ли пуля в мои лёгкие? Наполняла ли их кровь, топя меня изнутри?

Леви повернулся ко мне.

— Ты в порядке?

— Возьми пистолет, — сказала я, выталкивая слова.

Я боялась, что, пока внимание Леви будет приковано ко мне, его отец очнётся и пристрелит нас обоих.

Леви поднял его, сунул в карман, затем опустился на колени рядом со мной. Его пристальный взгляд пробежал по мне с беспокойством.

— Тебя ударили?

В темноте ночи он не мог разглядеть повреждения.

— Моя грудь, — это всё, что я смогла выдавить.

Всё вокруг меня начало отступать, как будто мир утаскивали с этого места.

Леви достал свой телефон из кармана и использовал его в качестве фонарика. Он ахнул, когда увидел кровь, расцветающую на моей рубашке. Трясущимися руками он поднёс телефон к уху.

— Вы всё ещё здесь?

У него кто-то был на линии? Кто?

— Где вы? — спросил он. — Моей девушке выстрелили в грудь. Отправь парамедиков на заброшенный пивной завод. Мы сзади, — его голос звучал как будто издалека. — У неё сильное кровотечение. Что мне делать?

Леви становился размытым. Я больше не могла слышать его слов. Его лицо, волосы, рубашка и руки, казалось, кружились в тенях. Всё потемнело, как будто кто-то затемнил луну и звёзды. Боль тоже притупилась, а потом я почувствовала себя невесомой. Я оторвалась от своего тела, и очертания снова стали чёткими. Свет разлился по всей площади, яркий, как прожектор.

Я знала, что произошло. Я была мертва. Вместо того чтобы чувствовать покой, как после того, как я утонула, меня охватила паника. Моя жизнь не могла закончиться. Ещё нет. Не так, как сейчас.

Я видела не только Леви, себя и бессознательное тело директора Андерсона, но и демонов, роящихся вокруг него, сгрудившихся рядом с ним.

Это были чёрные, сморщенные существа с искаженными, похожими на человеческие чертами лица. Отвратительные существа. Они в страхе посмотрели на меня, затем прижались ближе к директору, схватив его, как будто он мог их защитить.

Почему они боялись меня? Потом поняла, что я не одна. Ангел, которого я видела во сне, стоял в воздухе рядом со мной. Свет исходил от него.

Он бросил на них взгляд, поднял руку, и они исчезли, прежде чем он потрудился приказать им убираться.

Шесть лет назад я сказала этому же ангелу, что хочу вернуться к жизни. Теперь я вспомнила кое-что ещё об этом событии — отрывок из моей встречи с ангелами.

— Я хочу вернуться на землю, чтобы я могла помогать людям, — сказала я им. — Могу я получить еще один подарок?

Подарком, о котором я просила, была моя способность слышать демонов.

Способность, которую я ненавидела, пыталась игнорировать и считала проклятием — я сама напросилась на это.

Я не была уверена, злиться ли мне на себя за то, что я попросила об этом, или злиться на себя за то, что провела последние шесть лет, желая избавиться от этого. Я вернулась, чтобы помогать другим, а вместо этого большую часть времени проводила, погруженная в себя, пытаясь жить жизнью нормального подростка. Слёзы навернулись мне на глаза. Я чувствовала их так, как будто у меня всё ещё было физическое тело. Я и не знала, что дух может плакать.

Ангел положил руку мне на плечо тем же любящим жестом, который он подарил мне в первый раз, когда я умерла.

— За эти годы ты сделала много хороших вещей. И ты помогла другим задуматься о своей жизни и своих убеждениях.

Я поняла, что он мог читать мои мысли и всегда умел это делать.

Разговор в словах был просто вежливым жестом.

Я посмотрела вниз на своё тело, на Леви, склонившегося надо мной. Он снял свою рубашку и повязал её вокруг моей груди, пытаясь остановить кровотечение. Он снял клейкую ленту с моих рук, затем взял меня за запястье одной рукой, а другую руку прижал к моей шее сбоку. Его телефон лежал на земле рядом с ним.

— Я не чувствую пульса, — сказал он в отчаянии. — Должен ли я сделать искусственное дыхание?

— Да, — ответил оператор. — Я расскажу тебе об этом, пока не приедут парамедики.

Не только ангелы могли читать мысли; мысли Леви были мне понятны. Я чувствовала его отчаяние, его страх и пропасть, в которую он отказывался заглядывать — какой была бы его жизнь, если бы я умерла здесь. Слово «нет» повторялось снова и снова в его голове так твёрдо, что я была удивлена, что он вообще мог слышать инструкции оператора.

— Я в порядке, — сказала я ему.

Мне не нравилось видеть его таким расстроенным.

Он приложил руки к моей груди, покраснев от моей крови, и сделал быстрые надавливания. Затем он положил руку мне под шею, накрыл мой нос и прижался губами к моим. Реанимация «рот в рот». Он вдыхал воздух в мои лёгкие.

Леви поднял голову и проверил, нет ли признаков дыхания. Моё тело оставалось неподвижным. Он издал стон и положил руки мне на сердце, чтобы ещё сильнее сжать. Кровь была размазана по нам обоим, свежие красные пятна были такими же яркими, как коробки конфет на День Святого Валентина.

Он снова накрыл мои губы своими, сделал два вдоха и снова проверил меня. Слёзы потекли по его щекам.

— Не умирай, — прошептал он.

Я шагнула к нему по воздуху и протянула руку, пытаясь коснуться его лица.

— Я не хочу.

Как я могла просить ещё один шанс на жизнь, когда мне уже дали одну отсрочку? Я оглянулась на ангела.

— Мне обязательно идти?

— Если на то будет воля Божья.

— Как это может быть? — недоверчиво переспросила я. — Я умерла не от естественных причин.

Директор Андерсон застрелил меня.

Голос ангела был мягким, полным понимания.

— Бог позволяет выбору зла влиять на невинных, чтобы его наказания были справедливыми.

Прямо тогда я не заботилась о правосудии. Я хотела вытереть слёзы Леви и снова увидеть свою семью. Я подумала о своей матери и о том, как она сжимала мою руку каждый раз, когда говорила о том, что чуть не потеряла меня в океане.

Как она могла теперь пережить мою смерть — не от утопления, а от убийства?

Я хотела настоять на том, что не уйду — закатить истерику, если придётся, — но я знала, что это был не мой выбор. Мой дух уже покинул моё тело. Я не могла заставить его вернуться так же, как не могла вернуть дождь обратно в облака. Кроме того, однажды я уже воспротивилась Божьей воле. Сделать это дважды казалось наихудшим оскорблением. Я должна была уйти добровольно, с благодарностью за дополнительное время, которое у меня было.

Я не боялась смерти. Я знала, что меня ждёт — прекрасный луг, сияющий город и мои предки. Я могла чувствовать это огромное место, могла чувствовать его свечение рядом.

И всё же я задержалась с Леви. Я хотела остаться с ним ещё на несколько минут, чтобы запомнить его черты, чтобы я могла унести его образ с собой.

Ангел не торопил меня и не говорил, что мы должны уходить. Я чувствовала, как он терпеливо стоит рядом со мной, сочувствуя тому, что я чувствовала.

Леви склонился над моим телом, делая ещё один набор нажатий.

— Ты сказала мне, что мне нужен ангел-хранитель. Я прошу об этом сейчас. Скажи Богу, чтобы он дал мне ангела-хранителя, и пусть этот ангел позаботится о тебе.

К тому времени, как Леви закончил говорить, пространство вокруг него стало таким ярким, что я подняла глаза, чтобы посмотреть, что вызвало это изменение. Другой ангел стоял над ним. У него были светлые волосы, и он был достаточно похож на Леви, чтобы они могли быть родственниками, но исходящий от него свет не оставлял сомнений в его небесном происхождении.

Я узнала этого нового ангела — хотя за мгновение до этого я совсем не помнила его лица. Он был ещё одним из трёх мужчин, с которыми я сидела и говорила о своей жизни в небесном совете.

Это означало, что Леви всё это время был частью плана моей жизни. Помогла ли я ему? Достаточно ли я сделала?

Я не знала, но я была рада, что Леви получил своего ангела-хранителя. Ангел опустился на землю и положил руку на плечо Леви, предлагая ему поддержку.

Хорошо, подумала я, Леви утешится в моей смерти.

Белокурый ангел посмотрел на меня, впервые признавая моё присутствие.

— Ты беспокоилась о Божьей воле. Иногда его воля состоит в том, чтобы давать утешение, — он улыбнулся широкой улыбкой без всяких оговорок. — И иногда это включает в себя чудеса.

Он склонился над моим телом, приложив кончики пальцев к тому месту, куда вошла пуля. Я почувствовала, как какая-то непреодолимая сила тянет меня вперёд. Цвета вокруг меня расплылись, закружились, и меня засосало обратно в тело.

Боль наступила немедленно. Она разливалась во мне с пульсирующей настойчивостью. Каждый вдох ощущался как колотая рана. Я открыла глаза. Ночь снова потемнела, окутав мир тенями.