Эпизоды фронтовой жизни в воспоминаниях поручика лейб-гвардии Саперного полка Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова (июль 1916 – март 1917 г.)

Лада Митрошенкова
Эпизоды фронтовой жизни в воспоминаниях поручика лейб-гвардии Саперного полка Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова (июль 1916 — март 1917 г.)

Алексей Павлович Воронцов-Вельяминов — представитель одной из младших ветвей знаменитого дворянского рода, потомственный военный инженер, участник Первой мировой и Гражданской войн. В семье потомков рода Воронцовых-Вельяминовых хранятся шесть написанных им рассказов автобиографического характера, повествующих о событиях Первой мировой войны и последовавших за ней скитаниях в эмиграции. Причем, достоверность исторической информации, содержащейся в этих литературных произведениях, почти полностью подтверждается синхронными документами. Автор обладал почти феноменальной памятью, что делает его рассказы ценным источником, заслуживающим внимания и изучения.

Родился Алексей Павлович Воронцов-Вельяминов в апреле 1897 г. в семье военного инженера Павла Алексеевича Воронцова-Вельяминова и его второй жены Софьи Николаевны. Был вторым из шестерых детей. Павел Алексеевич в это время (после окончания Петербургской Инженерной Академии) служил инженером в Варшавском военном округе. Должность начальника инженеров Варшавского округа в этот период занимал генерал-лейтенант Алексей Павлович Воронцов-Вельяминов (отец Павла Алексеевича, и соответственно, дед Алексея Павловича). Мальчик рос в семье, где дружественное общение старших и младших предполагало осведомленность всех в делах службы друг друга, а потому обо всех составляющих профессии военного инженера он знал с детства и выбор им собственной судьбы, связанной с этой же профессией, был глубоко осмыслен. Как вспоминала позднее его сестра Ольга, Алексей, как старший сын в семье и наследник, решил идти по стопам отца и деда и стать военным, хотя «армия его нисколько не привлекала». Зато, как и многие в семье Воронцовых-Вельяминовых, он был щедро одарен талантами к музыке, рисованию, литературе и, если так можно выразиться, любопытством к устройству окружающего мира. Но самым впечатляющим даром, который сначала мешал, а затем очень помог в учебе, была, как он сам выражался, «слоновая» память. Как вспоминала сестра Ольга, Алексей был очень ленив, настолько не желал учить уроки, что два года «просидел» в 6-м классе корпуса. Но когда началась война, он решил, наконец, сдать выпускные экзамены, чтобы поступить в Инженерное училище, и за один вечер, просто просмотрев, выучил учебник по самому нелюбимому предмету — истории.

После окончания кадетского корпуса, в 1914 г. Алексей Павлович поступил в Николаевское Инженерное училище, которое некогда заканчивали его дед и отец. Но, в связи с началом Первой мировой войны, младшему Воронцову-Вельяминову довелось прослушать не полный, а лишь ускоренный курс училища, после окончания которого, в январе 1916 г. он, вместе с несколькими другими молодыми прапорщиками (старшинством с 10 окт. 1915 г.) был выпущен в гвардейский Саперный полк «для испытания по службе и перевода в послед[ний]». Назначенный младшим офицером 6-й роты, которой с декабря 1915 г. командовал штабс-капитан Николай Дмитриевич Ивков, в ее составе был направлен на фронт, где и находился с июля 1916 до конца 1917 г. Позднее, до 1920 г. принимал участие в Белом движении. Вместе с остатками группировки Вооруженных сил Юга России отплыл из Новоросийска весной 1920 г., навсегда покинув родину. Много скитался, несколько лет жил в Европе, в конце 1930-х годов оказался в Аргентине, где осел и скончался в 1976 г. Был женат (по некоторым сведениям, дважды), но детей не имел.

Связь с семьей Алексей Павлович потерял в 1918 г., родственники ничего не знали о его судьбе до конца 1963 г. Зная о его участии в Белом движении и о возможном отъезде в эмиграцию, в официальных документах после 1918 г. о нем не упоминали. Уже через много лет после смерти родителей сестрам Алексея Павловича удалось установить с ним переписку. Желая рассказать о том, как и почему он оказался вдали от родины, Алексей Павлович переслал им свои автобиографические рассказы. В настоящее время в Аргентине его воспоминания, по-видимому, никого не интересуют. В России они готовятся к изданию.

Цель данной работы — ввести в научный оборот и проанализировать, используя научный инструментарий, разработанный в рамках военно-исторической антропологии, неопубликованные рукописи воспоминаний Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова, созданные в эмиграции и находящиеся в настоящее время в частном собрании потомков рода Воронцовых-Вельяминовых.

Воспоминания представляют собой 6 отдельных и достаточно коротких рассказа, каждый из которых имеет законченный сюжет. Четыре из них посвящены эпизодам фронтовой жизни с июля 1916 по март 1917 г.: «На Стоходе», «Инженерная атака», «Дековилька» и «Камуфлет».

Рассказы написаны в 1937–1940 гг. Язык рукописей — русский, очень грамотный и свидетельствующий не только о широком знакомстве мемуариста с достижениями современной ему мировой культуры, но и о его собственном литературном даре. Они написаны на листах разного формата, в широкую линейку. Бумага пожелтела от времени. Листы исписаны с одной стороны аккуратным, резким, но хорошо читаемым почерком, тёмно-синими и фиолетовыми чернилами. Рукопись каждого рассказа помещена автором в картонные обложки и скреплена латунными скрепами с круглыми головками. На обложках авторские пометы. В верхнем левом углу первой обложки проставлены обведенные в кружок цифры: 2, 3, 4 и 6 и обозначено название рассказа. Кроме того, под названием помещено указание: «Часть I» (для первых трех) и «Часть II» (для четвертой). В нижнем левом углу обложки написано: «Первый черновик» (в каждом случае) и указано время написания (для рукописи 3 это «октябрь 1937», для рукописи 4 — «ноябрь 1937», для рукописи 6 — «февраль 1938»). Рукопись 2 не датирована, но можно предположить, что создавалась она ненамного ранее последующих. Наличие всех этих помет позволяет предположить, что сохранившиеся в собрании рукописи являются частью какой-то масштабной по замыслу работы, по всей вероятности, до конца не осуществленной. Небольшие авторские исправления (в основном касающиеся стилистики) косвенно подтверждают предположение о возможном существовании и других вариантов текстов. Однако если рукописи и были переработаны, автор предпочел отправить родным в Россию первые, еще не подвергнутые его же собственной литературной правке варианты.

Воспоминания были перепечатаны на печатной машинке в 1970-х годах, а в 2000-х их тексты переведены также и в электронный вид. Копии распространялись среди родственников, послужив, таким образом, формированию определенных представлений о Первой мировой войне некоторого круга московской интеллигенции (значительное количество потомков рода Воронцовых-Вельяминовых связали свою жизнь с наукой). С начала 2000-х годов предпринимаются попытки опубликовать сохранившийся в одном семейном собрании комплекс воспоминаний представителей рода: Алексея и Николая Павловичей (сыновей участника Отечественной войны 1812 года), Павла Алексеевича (автора двух памятников на Бородинском поле и первого здания музея-панорамы «Бородино»), Алексея Павловича (участника Первой мировой войны) и других представителей той же ветви. В нашем распоряжении имеются различные варианты текстов всех воспоминаний: рукописные, печатные и электронные, за что мы искренне и глубоко благодарны их владельцам. Этот факт позволил провести сравнение рукописей с копиями и учесть небольшие ошибки и неточности, допущенные при копировании; провести текстологический анализ воспоминаний Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова (младшего), проследить истоки его литературного творчества и определенной традиционности мировоззрения, выделить личностные особенности его произведений; и, кроме того, составить представление о самом авторе, благодаря воспоминаниям сестер, написанным уже в конце 1970-х — 1980-х годах.

Наблюдения над текстами рассказов позволяют предположить, что основным мотивом их создания было желание автора запечатлеть собственное восприятие событий, важных для него, как личности. Кроме того, очевидно, в трудный период очередной смены образа жизни, занятий и даже страны проживания, для автора имело особое значение и занятие литературным творчеством, как таковое. Этими мотивами объясняются, во многом, выбор сюжетов, характер изложения, не всегда правильное изложение последовательности и хронологии военных событий. Кроме того, несомненно, на содержательной стороне записок сказался и значительный временной разрыв между самими событиями и процессом записи воспоминаний о них. Коренной слом, произошедший в судьбе автора, насыщенная трудными событиями жизнь этих лет, отсутствие под руками собственных дневников или других письменных исторических свидетельств — все это заставляет относиться к изложению им исторических фактов с осторожностью. Почти не было у него и тесного общения с бывшими сослуживцами и вообще с русскими эмигрантами, что повышает ценность источника с точки зрения содержания им оригинального авторского восприятия, лишь в очень небольшой степени отражающего взгляды и воспоминания других представителей русской эмиграции. Что дает исследователю хороший материал (выражаясь языком геологов, «чистую породу») для изучения механизмов формирования индивидуальной социокультурной памяти о Первой мировой войне. Сам А.П. Воронцов-Вельяминов не воспринимал свои рассказы в качестве летописей или историко-событийных хроник. Для себя и для своих близких, оставшихся в России родных, он хотел записать то, что чувствовал и думал, находясь на фронте и позднее, уже в эмиграции.

Событийная канва интересующих нас текстов такова.

Первый из дошедших до нас рассказов Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова называется «На Стоходе». Это наиболее длинное из всех повествование (занимает 146 рукописных страниц), охватывает период с апреля до начала августа 1916 г.: с момента переброски войск гвардии из-под Двинска на Юго-западный фронт и до перевода их на Западный фронт.

Весной 1916 г. только что закончивший в ускоренном порядке училище, А.П. Воронцов-Вельяминов, вместе с такими же молодыми товарищами с воодушевлением ждал приказа к отбытию на фронт. В это время войска Гвардии, которые после тяжелейших потерь 1915 г. переформировали и пополнили, были развёрнуты в два гвардейских корпуса, под общим командованием генерала от кавалерии Владимира Михайловича Безобразова, и готовились принять участие в начавшемся наступлении Юго-Западного фронта (в Луцком или Брусиловском прорыве).

Второй батальон Саперного полка под командованием полковника Павла Львовича Игнатьева был направлен во Второй Гвардейский корпус, возглавляемый генерал-лейтенантом Георгием Оттоновичем фон Раухом. Как правило, саперные роты распределялись между гвардейскими дивизиями; каждому полку дивизии придавался один саперный взвод. Но взвод А.П. Воронцова-Вельяминова был направлен в распоряжение капитана 1 ранга Николая Павловича Саблина — командира Отдельного батальона Гвардейского экипажа, который особенно отличился 15 июля, когда, совместно с Лейб-гвардии 3-м Его Величества стрелковым полком, преодолев болотистую местность, овладел позициями противника у деревни Щурин Луцкого уезда Волынской губернии и самой деревней. Определенную роль в подготовке этих удачных действий сыграли саперы под командой Воронцова-Вельяминова. Выполнив после тяжелого сражения этого дня несколько поручений в штабе корпуса (устройство блиндажа и наблюдательного пункта для командира корпуса генерал-лейтенанта фон Рауха, крытых «щелей» для защиты служащих штаба от авианалетов противника в Рожище и др.), поручик А.П. Воронцов-Вельяминов со своими людьми был откомандирован в распоряжение генерал-майора Адриана Владимировича (Васильевича) Усова — командира 1-й бригады Гвардейской стрелковой дивизии. А к началу нового наступления на Витонеж (27 июля), вновь оказался среди матросов Гвардейского экипажа. Вместе с ними и стрелками Усова автор воспоминаний принимал участие (хотя и пассивное) в крайне напряженных боях, в которых гвардия понесла тяжелейшие потери. После бесполезных атак и потерь под Витонежем были приняты решения о прекращении наступления на Ковель, о переброске войск гвардии на Западный фронт, о переформировании их в Особую армию с назначением в нее нового командующего — генерала от кавалерии Василия Иосифовича Ромейко-Гурко.