Синий конверт, или Немцы разные бывают

Глава 3. ПОЗДНИЙ БРАК

НОРМАН ВИЛЬГЕЛЬМ фон КРАУЗЕ

Усевшись за свой рабочий стол, Клаус Арнольд позвонил секретарю и попросил принести кофе и чай. Потом сложил обе ладони перед грудью, положил на кончики пальцев подбородок и в таком положении застыл на какое-то время.

— Прощу прощения, господа, — начал он, — я, конечно, перестраховался, приглашая российского представителя на вскрытие этого завещания. Меня сбило с толку требование фон Краузе связать это действо с русской конституцией. Надеюсь, вы меня понимаете и не будете в большой претензии. Тем более, что в завещании все-таки всплыло русское имя.

Да, дядя Норман немного перемудрил. Завещание выглядит не совсем обычно. Так сказать, не совсем правильное завещание. Имущество, наследство как таковое в нем даже не упоминается. Возможно, о нем идёт речь в синем конверте. Но для нас его содержание недоступно. Вскрыть его может лишь эта женщина, Екатерина Заикина, которую завещатель обязал нас разыскать. Вообще-то говоря, это не наш профиль. Мы никогда такими вещами не занимались, тем более на территории другого государства.

В кабинет доставили сервировочный столик с кофейником, чайником, конфетами и фруктами.

Угощая гостей, Арнольд продолжал:

— Что касается инцидента с госпожой Анной. Прошу прощения за ее неприемлемый тон в отношении вас.

Он поочерёдно посмотрел на гостей с извинительной полуулыбкой.

— Да, женщина, судя по всему, чрезвычайно взволнована, — ответил Сергей Иванович. — Видно, очень дорога ей эта квартира. Похоже, она немного обижена на покойного.

Арнольд кивнул согласно головой и какое-то время задумчиво рисовал ложечкой круги в чашке с остатками кофе на дне. Он размышлял: стоит ли знакомить своих русских гостей с неприглядными стороны немецкой действительности.

— Мне скрывать от вас нечего, господа, — произнёс он, наконец. — Госпожа Анна появилась в жизни дяди Нормана лет восемь-десять назад. До этого она была его секретаршей. После нескольких неудач с личными секретаршами, не удовлетворявших его своим профессионализмом и человеческими качествами, этой он был доволен. Я уже говорил, что у него был сахарный диабет, и Анна, ранее имевшая опыт работы медсестрой, согласилась принять на себя и медицинский уход за ним. Потом она стала его женой. В последние годы дядя Норман охладел к бизнесу, забросил бумажные дела и бухгалтерию, и был рад, что Анна, оставаясь фактически его личным секретарём, взяла на себя всю эту работу. Он был доволен тем, что теперь мог больше заниматься своими делами: работой в совете ветеранов войны, физическими упражнениями, игрой в гольф, коллекционированием.

Арнольд прервал свой рассказ и внимательно посмотрел на гостей.

— Может быть, господа, я злоупотребляю вашим временем и терпением? — спросил он. — Вам знать эти подробности, должно быть, совсем ни к чему.

Не успел Сергей Иванович, по праву старшинства, ответить первым, как откликнулся Виталий. Увлечённый рассказом адвоката и опасаясь, что тот ограничится сказанным, если Сергей Иванович удовлетворится лишь услышанным, он спонтанно выпалил:

— Но это ведь имеет отношение к завещателю, а мы-то здесь именно из-за него.

Сознавая, что нарушил субординацию, он повернул голову к начальнику и извинительно-вопросительным тоном произнёс по-русски:

— Нам ведь было бы интересно дослушать историю его жизни до конца?

Сергей Иванович посмотрел на Виталия с прищуром, помедлив, хмыкнул, потом кивнул.

Арнольд понял, что россияне договорились слушать его дальше, и продолжил:

— Дядя Норман был крепким мужчиной, но неожиданно стал быстро сдавать, перестал нас посещать. Отец несколько раз к нему заходил, но дружеского общения не получалось и у отца сложилось впечатление, что его уходу дядя Норман был рад больше, чем приходу.

Потом до нас стали доходить слухи о неадекватном поведении фон Краузе на улице и в общественных местах. На дорогах он не соблюдал правил дорожного движения. Несколько раз попадал в аварии. Когда его лишили водительских прав, и он стал пешеходом, то переходил улицы там, где и когда ему заблагорассудится, невзирая на светофоры и трафик. Стал конфликтовать, вплоть до рукоприкладства, в ресторанах, барах, швырял в официантов не понравившиеся ему блюда и стаканы.

Как-то Анна позвонила моей матери и сообщила, что Норман стал бить на кухне посуду, а когда она попыталась его остановить, он схватился якобы за нож и ей с трудом удалось справиться с ним.

Приглашённые Анной психиатры поставили ему диагноз агрессивной шизофрении и рекомендовали поместить Нормана в психбольницу. И Анна уже была готова это сделать, если бы не мой отец.

Знавший дядю Нормана всю жизнь, он не мог поверить в такое заключение врачей и через совет ветеранов войны добился организации консилиума лучших психиатров Вены. Они не нашли серьёзных отклонений в психике и признали его вполне дееспособным. Ему назначили лечение в неврологической клинике. Там он быстро пришёл в себя, вернулся домой и какое-то время даже работал.

Последний раз я видел его на отпевании моего отца. Папа погиб в авиакатастрофе. А вскоре дядя Норман тоже внезапно скончался. Вот такие дела.

Адвокат закончил и, налив себе минеральной воды, выжидательно посмотрел на своих русских слушателей. Те молчали, не зная, что сказать.

— Не знаю, следовало ли мне рассказывать вам все это, — несколько смущённо сказал Арнольд. — Я, наверно, утомил вас. Поэтому, — закончил он с улыбкой, вставая, — приглашаю на обед в уютный ресторанчик неподалёку. За бутылочкой доброго старого мозельского отдохнём от этих жизненных перипетий. Мозельское вино настолько прозрачное, что любые тайны в нем видны насквозь, — шутя добавил он. — А вечером моя жена хочет пригласить вас в Венскую оперу. Не возражаете? Нельзя, чтобы гости Вены покидали ее с не очень добрыми воспоминаниями.

***

За обедом оживлённый разговор касался многих тем: события в России, международная обстановка, венские достопримечательности. Но раз за разом, возвращался к теме завещания.

— Мой отец и фон Краузе имели общее военное прошлое, — сообщил Арнольд. — Они вместе были у вас, у русских, в плену, где-то за Уралом. Краузе часто заходил к нам. И отец с матерью навещали его не раз.

— Может быть, в их разговорах упоминались имена Полины и Екатерины Заикиных, — спросил Виталий.

— Честно говоря, не припоминаю своего присутствия при их разговорах один на один. Не исключаю, что между собой они говорили и о них, — задумчиво ответил Арнольд.

— Постойте, постойте, — вдруг спохватился он. Вот какой был однажды эпизод. Моя мать как-то, незадолго до смерти дяди Нормана, провожая его, уже в дверях сказала:

— Как бы я была рада передать привет вашей девочке, но…, и она развела руками.

— Я был крайне удивлён словами матери, так как абсолютно точно знал, что у дяди Нормана не было детей, во всяком случае, законных. Хотел расспросить маму, о какой девочке идёт речь, но как-то не случилось, — закончил Арнольд с ноткой сожаления.

К концу обеда, в ожидании кофе, Арнольд легонько шлёпнул кончиками пальцев по лбу и почти весело сказал:

— Мне ведь придётся нанимать ваших сыщиков. Полагаю, в России есть частные сыскные агентства, профессиональные частные сыщики? Впрочем, что за вопрос. Конечно, есть и, думаю, немало и превосходного качества. Насколько я знаю, ваши спецслужбы: КГБ, разведка сократили свои штаты. А этим специалистам безработица не грозит. Так что, хороших сыщиков у вас, я думаю, мы найдём.

Арнольд выжидательно посмотрел на россиян.

— Если вы ожидаете от нас рекомендаций, — ответил Сергей Иванович, поняв, зачем Арнольд поднял эту тему, то, к сожалению, в данный момент я не располагаю информацией на этот счет. Если что-то припомню, обязательно дам вам знать.

Прощаясь у выхода из ресторана, Арнольд напомнил:

— Мы с женой заедем за вами за полчаса до начала спектакля. Театр здесь рядом, пройдёмся. Кстати, у вас ведь билеты на завтра? Предлагаю в качестве компенсации за доставленное вам разочарование продлить пребывание здесь на день-другой.

Россияне переглянулись, Виталий был не против, но на этот раз дипломатично промолчал, а Сергей Иванович, поблагодарив, ответил, что их ждут дома дела и им трудно будет объяснить свою задержку. Советский в прошлом чиновник он не мог избавиться от ощущения какого-то подвоха во всей этой истории.

"Туристы", как они стали именовать себя после хорошего обеда, немного пришли в себя в номере отеля. Весь день с момента оглашения завещания они чувствовали себя немного не в своей тарелке. Не оставлявшее их чувство, что они стали пешками в какой-то игре, которую затеял то ли покойник, то ли адвокатская контора, немного ослабло. Пройдясь ещё раз по всей цепочке событий дня, они решили вздремнуть до вечера.

Вечером они хорошо провели время в театре и за поздним ужином в итальянском ресторанчике. Жена Арнольда, Терезия, была великолепна в дружеском общении, единодушно отметили они потом у себя в номере. Про себя же Сергей Иванович удивлялся, как органично вёл себя Виталий в компании с вчера ещё незнакомыми людьми, не только умело поддерживая разговор, но и направляя его русло в удобном россиянам направлении.

При расставании Арнольд передал свои визитки гостям и просил завтра перед отлётом обязательно позвонить, а если будет необходимость, то и заглянуть к нему на прощание.

***

В номере, возвращаясь из ванной, Виталий, наконец, высказал то, что давно носил в своей голове:

— Сергей Иванович, а что если мы возьмёмся за розыск этой женщины? Ведь Арнольд заводил разговор о русских сыщиках, наверно, не случайно? Не намекал ли он нам, что и мы можем этим заняться?

Сергей Иванович, который уже лежал в постели на спине с закрытыми глазами, молчал и Виталий решил, что тот успел уже уснуть. Но когда молодой человек тоже улёгся на своё место, Сергей Иванович произнёс:

— Меня удивило то, что вы только сейчас об этом заговорили. А ведь мысль у вас зародилась значительно раньше, сразу после озвучивания завещания. Вы уж извините старика, но я наблюдал за вами весь день. Мне кажется, что у вас есть все данные попробовать себя в сыщицком деле. Ценнейшее ваше качество — умение расположить к себе людей: и мужчин, и женщин, разного возраста и даже разных национальностей. Словом, дерзайте! Что касается меня, а я тоже, кстати, попался на вашу удочку расположения к себе людей ещё при первом разговоре с вами в моем кабинете, — со смешком заключил Сергей Иванович, — могу на месяц-другой устроить вам льготный режим работы. А сейчас спим, завтра предложите свои услуги.

Виталий не стал выяснять, почему Сергей Иванович не хочет принять участие в поисках. Он дорожил сложившимися у них отношениями и избегал раздражать начальника лишней докучливостью. Прежде чем заснуть, Виталий полежал немного, глядя в потолок и размышляя о том, что поездка, на которую он возлагал смутные надежды, удовлетворение ему принесла лишь отчасти. В Вене приключения не получилось. Интрига с их приглашением была какая-то смутная. Само завещание виделось ему просто чудачеством старика.