Речные заводи. Том 1

– Почтенный гость, – обратился к Ван Цзиню хозяин, – вы, очевидно, тоже умеете фехтовать?

– Да, немного фехтую, – отвечал Ван Цзинь. – Осмелюсь ли спросить, кто этот юноша?

– Это мой сын, – произнес хозяин.

– Если он ваш сын, – продолжал Ван Цзинь, – и если он желает изучить мастерство фехтования в совершенстве, я буду рад помочь ему избавиться от ошибок.

– Это было бы очень хорошо, – сказал старик и приказал юноше приветствовать Ван Цзиня как своего учителя.

Но юноша наотрез отказался выполнить приказание отца и, еще более распалившись, закричал:

– Отец, не слушай вздорных речей этого проходимца. Вот если он в поединке со мной одержит победу, тогда я поклонюсь ему как учителю!

На это Ван Цзинь отвечал:

– Молодой человек, если вы согласны, я готов померяться с вами силами. Посмотрим, кто победит…

Тогда юноша встал в центре круга и, подняв палицу, начал вращать ею, как ветер вращает крылья ветряной мельницы. Он крикнул, обращаясь к Ван Цзиню:

– А ну-ка, попробуй подойти! Будь я презренным трусом, если испугаюсь тебя!

Ван Цзинь посмотрел на юношу и улыбнулся, но не сделал ни одного движения. Тогда отец юноши воскликнул:

– Нашему почтенному гостю следовало бы хорошенько проучить этого самоуверенного упрямца. Прошу вас, сразитесь с ним, если это вам не трудно!

Продолжая улыбаться, Ван Цзинь произнес:

– Я боюсь причинить какой-нибудь вред вашему сыну. Это было бы с моей стороны неблагодарностью.

– Не беспокойтесь об этом! Если вы даже переломаете ему руки и ноги, он получит только то, что заслужил…

– В таком случае заранее прошу прощения! – отозвался Ван Цзинь. С этими словами он подошел к подставке, на которой было развешено оружие. Выбрав себе палицу, он вышел на площадку и отсалютовал. Тогда юноша ринулся на Ван Цзиня. Тот отскочил. Вращая палицей, юноша бросился за ним. Ван Цзинь обернулся и, замахнувшись, сделал ложный выпад. Юноша прикрылся своей палицей, но Ван Цзинь не ударил его, а только слегка толкнул его палицей в грудь, и этого толчка было достаточно, чтобы юноша выронил оружие и упал навзничь.

Быстро отбросив свою палицу, Ван Цзинь поспешил к молодому человеку, помог ему встать и сказал:

– Не сердитесь на меня!..

А юноша, вскочив на ноги, принес скамью, стоявшую в стороне, силой усадил на нее Ван Цзиня и, низко поклонившись ему, произнес:

– Я зря прошел через руки нескольких учителей, у меня нет и частицы вашего искусства. Учитель мой, я могу только обратиться к вам с почтительной просьбой передать мне ваше умение.

На это Ван Цзинь отвечал:

– Вот уже несколько дней, как мы с матерью беспокоим вас своим присутствием; мы не знали, чем отплатить за оказанное нам гостеприимство. Поэтому обучить вас я считаю своим долгом.

Владелец усадьбы был очень обрадован таким исходом дела; он приказал сыну одеться, и они втроем возвратились в зал для гостей. Хозяин велел слугам зарезать барана и приготовить угощение с вином, фруктами и сластями. Не забыл он пригласить на пиршество и мать Вань Цзиня.

Когда они вчетвером сели за стол, старый хозяин встал и пригласил всех выпить вина. Обращаясь к Ван Цзиню, он сказал:

– Судя по вашему высокому искусству, дорогой друг, вы, несомненно, являетесь учителем фехтования. Мой сын не мог даже оценить ваше мастерство, подобно тому как некоторые не замечают гору Тайшань, находясь у ее подножья.

Ван Цзинь промолвил с улыбкой:

– Пословица говорит: «Не бойся обмануть людей злых, но не вводи в заблуждение людей добрых». Моя фамилия вовсе не Чжан. Я – главный учитель фехтования при восьмисоттысячном дворцовом войске в Восточной столице. Имя мое Ван Цзинь. Копье и фехтовальная палица всегда были спутниками моих дней. Ныне начальником войска назначен некий Гао Цю, которого мой покойный отец когда-то победил в поединке. Сейчас, став важным лицом, он решил отомстить мне за старую обиду. Я не могу бороться с ним и не захотел оставаться под его началом. Нам с матерью оставалось только бежать в Янь-ань. Я решил поступить в пограничное войско. Мы и не думали, что попадем сюда и встретим у вас столь радушный прием. Я ваш неоплатный должник еще и потому, что вы вылечили мою мать. Если ваш сын хочет изучить фехтовальное искусство, я приложу все усилия, чтобы передать ему свои знания. То, чему он обучался до сих пор, – только театральное фехтование, красивое, но непригодное для боя. Я должен учить его с самого начала.

Выслушав эти слова, старый господин сказал:

– Сын мой, ты потерпел поражение. Подойди скорее и еще раз поклонись своему учителю!

Юноша поклонился Ван Цзиню, и старик продолжал:

– Прошу вас, учитель, займите почетное место. Разрешите сказать вам, что я и мои предки постоянно жили здесь на земле уезда Хуаинь. Против вас находится гора Шаохуашань. Наша деревня называется Шицзяцунь, и все триста или четыреста семейств, проживающих здесь, носят фамилию Ши. Мой сын с детства питал отвращение к сельскому хозяйству и знать ничего не желал, кроме фехтования и искусства владеть пикой. Мать безуспешно пыталась увещевать его и умерла от огорчения. Мне пришлось позволить сыну следовать его увлечению. Сколько денег я потратил, приглашая учителей! И еще был вынужден пригласить опытных мастеров татуировать ему плечи, грудь и спину драконами. Всего на нем девять драконов, поэтому весь уезд зовет его Ши Цзинь Девятидраконовый. Господин учитель, поскольку вы оказались здесь, помогите моему сыну усовершенствовать свое искусство, и я щедро вас отблагодарю.

Услышав это, Ван Цзинь очень обрадовался и отвечал:

– Господин мой, будьте спокойны. Я сделаю все, что вы пожелаете, и постараюсь передать вашему сыну все свои знания. Лишь после этого я отправлюсь в дальнейший путь.

Итак, Ван Цзинь и его мать остались жить в поместье. Ван Цзинь ежедневно обучал юношу восемнадцати приемам военного искусства. Что касается старого господина Ши, то он был старейшиной этих мест, но это к нашему рассказу не относится.

Дни шли, и незаметно прошло уже более полугода. Ши Цзинь успешно изучил восемнадцать приемов владения оружием. Он прекрасно владел боевой секирой, молотом, луком, самострелом, пищалью, плетью, нагайкой, цепями, клинком, мечом, большим и малым боевыми топорами, трезубцем, щитом, палицей, пикой и боевыми граблями. Ван Цзинь приложил много стараний к обучению молодого человека и передал ему все тонкости своего искусства. Когда Ван Цзинь увидел, что юноша освоил все полностью, он подумал про себя: «Жить здесь приятно, но вечно продолжаться это не может». И вот однажды он решил распрощаться с гостеприимными хозяевами и отправиться в Яньань.

Молодой Ши Цзинь ни за что не хотел расставаться с Ван Цзинем и уговаривал его:

– Учитель, оставайтесь здесь, и ваш покорный слуга будет заботиться о вас и вашей матери до конца жизни. Как это было бы чудесно!

– Мой добрый друг, – отвечал Ван Цзинь, – поистине видел я от вас много хорошего и чувствую себя здесь прекрасно. Но боюсь, что Гао Цю узнает, где я нахожусь, и это навлечет беду не только на меня, но и на вас, чего бы я очень не хотел. Сейчас у меня одно стремление – попасть в Яньань и там поступить на службу. В пограничной области нужны люди. Я найду себе пристанище и буду жить спокойно.

Напрасно Ши Цзинь и его отец пытались удержать Ван Цзиня. Им пришлось устроить прощальный ужин, во время которого они почтительно преподнесли гостю в знак благодарности два куска шелка и сто лян серебра16, и на следующий день Ван Цзинь собрал свое имущество и оседлал лошадь. Мать и сын распрощались с хозяином; Ван помог матери сесть в седло, и они тронулись по дороге в Яньань. Приказав слуге нести их узел, Ши Цзинь сам провожал гостей целых десять ли и все никак не мог с ними расстаться. Прощаясь с учителем, юноша почтительно кланялся, слезы текли по его лицу… Затем он возвратился со своим слугой домой, а Ван Цзинь, взвалив тюк на спину и ведя лошадь в поводу, зашагал на запад, к пограничной заставе.

Теперь рассказ пойдет не о Ван Цзине и не о том, как он вступил в пограничные войска, а о Ши Цзине, который усиленно продолжал совершенствоваться в боевом искусстве.

Будучи человеком молодым и не обремененным семьей, он вставал ни свет ни заря и без устали занимался упражнениями. Днем он стрелял из лука и скакал на коне по окрестностям.

Прошло не более полугода, и старый хозяин усадьбы заболел. Через несколько дней он уже не мог подняться с постели. Ши Цзинь послал людей за лекарями, но болезнь не поддавалась лечению, и – увы! – старый хозяин скоро скончался… Ши Цзинь положил тело отца в гроб и пригласил монахов для выполнения траурного обряда семь раз через каждые семь дней, являя этим пример глубокой сыновней скорби. Кроме того, он пригласил и даосских монахов совершить моление о том, чтобы душа умершего спокойно перешла в другой мир. После многочисленных траурных молений был наконец выбран день погребения. Все крестьяне деревни Шицзяцунь – несколько сотен семейств – явились в белых траурных одеждах отдать последний долг покойному. Ши Цзинь похоронил отца на родовом кладбище к западу от усадьбы, рядом с могилами предков.

После смерти старого хозяина некому было наблюдать за порядком в усадьбе: Ши Цзинь по-прежнему не желал утруждать себя хозяйственными заботами. Для ведения хозяйства ему пришлось нанять управляющего, чтобы быть свободным и предаваться военным забавам.

Время летело. После смерти старого хозяина прошло несколько месяцев. Однажды в середине шестого месяца Ши Цзинь, изнемогая от жары, вынес легкую бамбуковую постель и прилег отдохнуть в холодке в тени ивы близ тока. Неподалеку был сосновый лес, откуда веял легкий ветерок, и Ши Цзинь воскликнул с облегчением:

– Какая чудесная прохлада!

И вдруг он заметил, что какой-то человек притаился среди деревьев и осторожно выглядывает из-за стволов. Ши Цзинь подумал: «Странно! Кто это следит за мной?» Вскочив с бамбуковой кровати, он вошел в лес и сразу узнал незнакомца. Это был охотник Ли Цзи. Ши Цзинь окликнул его:

– Ли Цзи, что ты здесь высматриваешь? Уж не задумал ли ты стащить у меня что-нибудь?..

Тогда Ли Цзи поспешно вышел ему навстречу и сказал:

– Господин, ваш покорный слуга шел к Ай-цю, чтобы распить с ним чашку-другую вина. Но я увидел, что вы отдыхаете в холодке, и не осмелился пойти этой дорогой, боясь потревожить вас.

– Послушай, – сказал Ши Цзинь. – Раньше ты часто приносил к нам в усадьбу дичь, и я всегда расплачивался с тобой. Почему ты больше не приходишь? Может быть, ты думаешь, что у меня нет денег?

– Ну что вы! Просто все это время у меня не было дичи, а приходить с пустыми руками я не решался, – отвечал Ли Цзи.

– Что за глупая болтовня! – рассердился Ши Цзинь. – Никогда не поверю, чтобы на такой большой горе, как Шаохуашань, не осталось больше ни оленей, ни зайцев!

– Но вам, наверное, неизвестно, господин мой, – сказал Ли Цзи, – что в этих горах появились разбойники. Их собралось там около семисот человек. Они устроили в горах укрепленный лагерь. У них сотня добрых коней. Главарь этой шайки – некий Чжу У, по прозванию Великий Военачальник, второй по старшинству – Чэнь Да, по прозвищу Тигр, прыгающий через стремнины, и третий – Ян Чунь – Полосатая Змея. Под их предводительством разбойники рыскают по всему уезду Хуаинь и занимаются грабежами. Справиться с ними никто не может, хотя за поимку вожаков власти обещают три тысячи связок медяков. Но кто осмелится на это?.. Теперь даже охотники боятся ходить в горы за дичью. Как же я могу добывать ее для продажи?