Ведьмины камни

* * *

Сванхейд не могла так сразу отправиться назад – дружина, лошади, да и она сама нуждалась в отдыхе. Хельга была этому только рада и проводила с ней почти все время. Сванхейд охотно беседовала с девушкой: в глубине души ей было одиноко после того, как ее младшая дочь Альдис вышла замуж и уехала в Псков, на запад.

– Я привыкла, что при мне всегда есть какая-нибудь девушка, – рассказывала она Хельге. – У меня было несколько дочерей: Альвхильд, мой первенец, потом Мальфрид, потом Альдис. Альвхильд умерла тех же лет, как ты сейчас. Она была обручена, но не дожила до свадьбы. Мальфрид оставалась со мной долго: она вышла замуж за внука Хельги Хитрого, Олега-младшего, пока он жил у нас в заложниках. Когда Хельги Хитрый умер – это было двенадцать или тринадцать лет назад, – она вместе с мужем уехала в Кёнугард, где теперь правит Ингвар.

– Ингвар тоже женился, пока был в заложниках?

– Да, но его жена не из Кёнугарда. Он взял племянницу Хельги Хитрого, она жила на западе, возле Пскова, со своим отцом. Поэтому Ингвар имеет права на Кёнугард, как муж племянницы Хельги-старшего.

– Мальфрид и сейчас там?

– Н-нет… – Сванхейд отвела глаза, и Хельга поняла, что невзначай затронула больное место. – Она… уехала из Кёнугарда… когда Ингвар… Это длинная сага, не будем об этом. Еще у меня была Ульвхильд, падчерица, дочь Олава от первого брака…

– Первого? Она сестра Несвета? – Хельга широко раскрыла глаза.

– Нет. – Сванхейд коротко рассмеялась. – Его первая жена – Гейрхильд дочь Карла, он женился на ней совсем юным, когда сам жил в Кёнугарде. На Тихонраве он женился, когда Гейрхильд умерла, а он уже вернулся в Хольмгард. Ульвхильд было восемь или девять, когда я приехала в Гарды. Она вышла за сына Хельги Хитрого, Грима, но он не вернулся из сарацинского похода, и она овдовела всего в шестнадцать лет. Еще долго жила с нами, говорила, что больше никогда не выйдет замуж, но Хакон как-то сумел ее уговорить…

– Хакон? – еще сильнее удивилась Хельги, заставив Логи-Хакона вскинуть на нее глаза.

– Да не мой Хакон. – Сванхейд рассмеялась громче. – Другой – Хакон ладожский, сын Эйлава.

Хельга тоже засмеялась – над своей неспособностью разобраться в запутанных родственных отношениях северной руси.

– Но теперь и Ульвхильд замужем, а я взамен их всех получила только невестку, Бериславу. Она хорошая женщина, но у нее муж, свой дом, хозяйство…

Сванхейд охотно рассказывала о Хольмгарде, но не менее охотно расспрашивала Хельгу о ее матери и прочей семье. При этих беседах часто присутствовал и Логи, но больше отмалчивался. С Видимиром они были почти ровесниками, но не выказывали желания подружиться; встречаясь за столом, лишь обменивались небрежными, вызывающими взглядами. С Хельгой Логи тоже почти не разговаривал, но по другой причине: она слишком ему нравилась. Уверенный, что она на него не смотрит, он мог бы разглядывать ее без конца. Продолговатое лицо, правильные тонкие черты, большие, удлиненные серые глаза, слегка выступающие, нежно очерченные скулы – наследство ее мерянских прабабок, – пышные густые волосы, венчающие высокий белый лоб, придавали юной девушке невыразимую прелесть. К тому же она так бойка, уверенна без назойливости, так свободно говорит, почтительно, но непринужденно держится, что даже особы более знатного рода чувствуют себя польщенными ее улыбкой. Если даже Сванхейд не смогла перед ней устоять, чему же дивиться, что у молодого парня при виде Хельги захватывало дух. Если общий разговор вынуждал его к ней обратиться, он краснел и с трудом подбирал слова.

Видимир не оставлял это без внимания, и с каждым днем его острые глаза, устремленные на Сванхейд и ее сына, делались все более враждебными. Его брак с Хельгой оставался лишь в замыслах – хотя при надобности возраст обоих уже его позволял, – но видя, как на нее пялит глаза какой-то рыжий русин, Видимир возмущался, будто его ограбили.

– Что ты так на нее смотришь, будто хочешь съесть? – как-то поддразнила Видимира Хельга. Это было вечером, когда Эйрик у очага беседовал со Сванхейд, а Видимир наблюдал за ними из угла. – Твой отец добился бы большего, если бы показал себя ее другом, а не врагом!

– Мой отец добьется чего захочет! – Видимир перевел на Хельгу тяжелый взгляд. – Так и запомни. Посмотрим, долго ли ей еще думать, будто она нас одолела.

Может, это была пустая угроза бессильной злобы. Но что, если не пустая? Хельга присела рядом с Видимиром, вынудив его немного подвинуться на лавке.

– Да что вы можете ей сделать? – лишь миг подумав, небрежно прошептала она. – Сванхейд – королева, у нее вооруженная дружина. Вот-вот она уедет домой и думать про вас забудет!

– Может, уедет, – ответил Видимир, издали глядя на Сванхейд в отблесках огня, с чашей на коленях, – а может, и нет.

– Может, и я с ней уеду! – хвастливо сказала Хельга, видя, что нужно поддать жару. – А если не сейчас, то когда конунг поговорит с моими родителями. Сванхейд хочет взять меня к себе, чтобы я пожила при ней вместо дочери. И может быть, она даже захочет выдать меня за Логи! Раз уж я так ей понравилась, она будет рада взять меня в невестки!

– За этого рыжего сопляка? – Видимир покосился на нее. – Да он небось еще влюблен в свою кормилицу!

– Ох, я вижу, ты забыл, что он приходится тебе дядей! – С невинным ехидством Хельга покачала головой. – А ты ему – племянником! О своем дяде стоило бы говорить повежливее!

– Это… Лихо его мать! – Видимир, упустивший это из виду, даже покраснел от досады: оказалось, что от этого «сопляка» он сам отстает на целое поколение. – Он всего лишь сводный брат моему отцу!

– Однако он ваш родич именно по Олаву конунгу. И он выше тебя ростом!

– Вскоре он может оказаться там, где даже земляные черви будут выше! – Видимир сердито сузил глаза и поджал губы.

Это уже была угроза, которой Хельга не могла пренебречь.

– Что ты болтаешь? – Она развернулась к Видимиру и схватила его за руку. – Глупости! Ты как ребенок, что обещает пойти и убить всех великанов!

– Это не глупости! – Видимир тоже обернулся и второй рукой накрыл ее руку. – Это девчонки болтают, вроде тебя. А я – мужчина. Мы с отцом не позволим над нами смеяться. И когда она уедет отсюда… долго же им придется ждать ее в Хольмгарде!

– Если так, то вы сумасшедшие! – отрезала Хельга и бросила взгляд на Эйрика. – А конунг? Он – ее брат, и он только что поклялся соблюдать с ней мир! Если вы посмеете ее тронуть, ты думаешь, он это так оставит? Вам придется воевать с нашим конунгом и с Хольмгардом сразу. И никто не даст за вашу жизнь даже плевка.

Несколько мгновений они с вызовом смотрели в глаза друг другу, потом Видимир отвел взгляд.

– Я пошутил, – бросил он и отнял у Хельги свою руку, криво усмехаясь. – А ты и поверила, глупая.

– Вовсе я не поверила! – Хельга прикинулась будто обижена, но на деле сама не знала, поверила ему или нет. – Ведь если так… Вы вроде не едите лягушек, чтобы считать вас настолько сумасшедшими!