Княгиня Ольга. Истоки

Глава I: Круги на воде

ГЛАВА I: КРУГИ НА ВОДЕ

Окрестности Пскова, прошлым вечером.

Обычно наполненный разноголосицей звуков дремучий лес перед закатом был на удивление безмолвным: не доносилось щебетание птиц, не голосил хор из потрескивающих в высокой траве сверчков и цикад, не шумела раскинувшая свои широкие крылья над голубой извилистой лентой реки зоркая скопа.

Неся привычный для псковской чащобы аромат хвои и смолы, Стрибог-ветер на сей раз отличался едва уловимым оттенком чего-то чужого и опасного, и то самый страшный и жестокий зверь этих мест — человек. Пропахший кровью и шкурами других зверей, вооружённый острыми мечами и вездесущими стрелами, он был настоящий бичом для всех обитателей зелёных чертогов, не делая разницы между быстроногой ланью и величественным туром, целясь одинаково и в векшу, и в куницу, и, единственный из всех тварей под небесным куполом, убивал других созданий не ради пропитания или спасения собственный жизни, но только для удовольствия своей души.

Человек — это сила, с которой приходится считаться.

Осторожный олень выживает благодаря ясным очам и подобному сполоху молнии стремительному бегу, медведь — хозяин леса — заслужил свой титул из-за первобытной мощи, а вот человек известен тем, что обретает невиданную власть над прочими зверями вследствие своей сплоченности. В стае возможности его безграничны, а с резвым конем под собою и остроглазым соколом в небесах чужими ногами настигнет он добычу, чужими зеницами увидит её, и тогда в ход вместо острых зубов пойдут булатные клинки да тяжелые палицы. Вот только что бывает с человеком, когда он оказывается во враждебной к нему чаще совсем один? Здесь, в отличие от людских городов-муравейников, не играет значение ни чин, ни твой род: остаться целым и невредимым до утра в дебрях ты можешь только тогда, когда представляешь из себя что-то по своей природе, но не положению, данному с рождения.

Иссиня-чёрная, словно сама ночь, крылатая тень, что снизошла на частокол деревьев, маневрирует меж густых еловых лап и спускается вниз, туда, где изумрудный ковёр трав оказался смят верным спутником человека. Вороной жеребец, ещё какую-то пару часов назад полный сил и молодости, теперь лежит на месте и тяжело дышит. С хрипом он жадно втягивает ставший холодным воздух в свои большие, влажные от испарины ноздри.

Крупный ворон бросает взгляд умудрённых опытом угольных блестящих глаз на коня и взмывает ввысь над пиками хвойника и редких рябин, уже через несколько секунд оповещая княжескую дружину о своей находке громким металлическим карканьем. Птице отвечает густой и раскатистый звук охотничьего рога, вслед за ним доносится топот от копыт дюжины лошадей, бегущих по оставшимся после недавнего дождя лужам. Табун поднимает в воздух из-под ног своих тысячи сверкающих брызг.

Павший скакун громко заржал и тряхнул тёмной гривой, когда услышал приближение сородичей... но взгляд его потух, едва только с белой кобылицы спешился на землю витязь в кольчуге чёрного цвета, на чьё плечо приземлился тот самый пернатый посланник. В глазах птицы отразился занесенный над конём клинок, что блеснул в полутьме серебряной молнией и оросил яхонтовую траву насыщенным багрянцем.

Княжеский любимец, Хроссбьорн, как называл его за аспидный цвет и внушающие уважение размеры хозяин, уже никогда не поднялся бы на ретивые ноги и не пролетел с седоком по лесам Псковщины: хрупкие, отдавшие дорогую цену за свою молниеносность конечности коня не выдержали нагрузки, когда жеребец оступился на влажной и скользкой почве, и сломались, а следом за этим он свалился набок и из-за обрушившегося на ребра веса повредил и их. Тяжёлый клинок, который отсёк несчастному голову, лишь подарил рысаку быстрое и безболезненное избавление от страданий.

— Не мог князь оставить своего скакуна погибать одного... — проговорил басом высокий и статный мужчина лет пятидесяти со светло-русой бородой, припорошенной кое-где снегом седины, а затем коснулся крыла ворона и поднял вверх могучую руку. — Мунин, взвейся над лесом и отыщи государя!

Взгляд холодных глаз проводил вскоре исчезнувшего на горизонте быстрокрылого летуна, а сам Вещий Олег нахмурился и сжал сокрушившие не одну сотню врагов руки в кулаки: разве мог предположить он, что обычная охота в окрестностях Пскова, откуда в Новгород двигалась княжеская малая дружина, приведет к потере Игоря? Правитель киевского престола, азартный и ветреный, всегда отличался своим жгучим норовом, но на сей раз охотничья лихорадка так сильно захлестнула князя, что тот в одиночку отправился за подстреленным волком в самое сердце непроходимого леса. Если конь властителя пострадал из-за вчерашней непогоды, то Игорь не имел возможности уйти далеко на собственных ногах в погоню за зверем, если только... Нет, не станет раненый и обозленный серый бирюк нападать на князя, если хочет сохранить собственную жизнь! Следовательно, ручной ворон найдёт ушедшего недалеко сына Рюрика и приведёт к нему верную дружину во главе с Олегом.

Испуганные и не знающие, как трактовать ранение княжеского коня, дружинники боязливо поднимают очи на своего предводителя, и лишь один из них, низкий ростом, но чрезвычайно приземистый и широкий в плечах, делает шаг вперед и робким, неестественно дрожащим для взрослого мужа и опытного воина голосом спрашивает:

— Мы можем разделиться и прочесать окрестные места ещё раз, а то смеркается, ночь в этих краях наступает быстро и неожиданно. Ежели подстреленный волк не изгой, рыскает поблизости в чащобе целая стая...

— Опасно в такое время в одиночку бродить, да и коням тёмный лес — не чистое поле, — Олег помотал головой и прищурился, всматриваясь в то пространство меж чернеющих стволов деревьев, где должен был пролегать горизонт, а на спокойном и испещрённом морщинами лице его отразилось по-отечески сухое, но от этого не менее искреннее беспокойство. — Бранимир, ты труби в своей рог: это и окаянное зверье разгонит, и даст князю знать, где мы стоянку устроили. Придётся ночевать здесь. Лют, Сверр и Ари — пешими вместе обойдите лес до речного берега и обыщите каждый куст, каждую яругу, ничего не упустите! А на остальное — зоркий глаз ворона да воля Перунова.

Не смея перечить вожаку, троица из вошедших в лепшую дружину какую-то пару лет тому назад молодцев освободила из ножен клинки и исчезла в теряющих краски из-за приближения сумерек уголках леса. Пусть за плечами каждого из них не было долгих десятилетий военных кампаний и сотен положенных вражеских голов, в недавнем походе против поднявших восстание древлян они проявили себя как бравые и умелые воины. Мал, у которого и молоко на губах не успело обсохнуть, едва вступив на престол осмелился нарушить заведённые его отцом договорённости, вот только звяканье оружия дружинников оказалось более весомым аргументом, чем амбиции наследника древлянских земель. В травне дружина перешла через давно освободившийся ото льдов Днепр с богатой данью и вернулась в столицу под восторженный гвалт горожан, оставив на противоположном берегу обязавшегося соблюдать порядки полюдья нового хозяина Искоростеня. Значит, и с поисками они, вестимо, управятся.

Низкие звуки охотничьего рога эхом пронеслись по тёмному морю ельника, а вместе с ними на старого воина нахлынули и воспоминания. С малых лет вся жизнь, что он помнил, протекла в непрекращающихся военных походах и рейдах, чьей целью были богатства, слава и власть. От первых не всегда удачных бросков на территорию финских рыбаков до склонения к подчинению древних Смоленска и Ростова, от первых лучей восходящего солнца и до момента новолуния, когда в полночь не видно ни зги, верными и никогда не пропадающими товарищами Олега выступали ржание коней, лязг обоюдоострых мечей о кольчугу, свист летящих подобно стаям птиц стрел да вопли слабых, а значит — проигравших. По себе он знал, что единственное, что стояло между человеком и его желаниями — это страх, и долгие годы он слыл бесстрашным и достигал всего, чего так яростно жаждал.

До тех пор, как всё не изменила смерть его старшего брата по духу и оружию. Испустивший на старости лет дух Рюрик пал от оставленной мечом непокорной корелы глубокой раны на ноге, что ровно через два месяца после сражения воспалилась и лишила молодое государство своего основателя, дружину — не знавшего границ амбициям горячо любимого предводителя, народ — кормильца и защитника, а малютку Игоря — отца. Именно тогда родной дядька и стал для наследника опекуном и воспитателем, а в дальних и потаённых уголках чертогов разума доселе храброго регента поселился первый и единственный страх, страх снова потерять члена семьи и не уберечь родного человека от неминуемой гибели.

Темноволосый продолжатель рода Рюрика приносил головную боль и неприятности чуть ли не с младенчества. Сколько раз непоседливого мальчугана прислужники находили в сырых подвалах ладожского дворца или сокровищницах с казной, собранной трудом его великого предка! Как часто он сбегал из-под бдительного глаза наставника Веремуда, подобно векше лазая по деревьям в окружающих садах или с любопытством наблюдая за пристающим к берегам города судам из неизвестных ему пока земель! Так и сейчас, погнавшись за необычайно крупным волком, он не стал слушать ни опасений соратников, ни голоса собственного разума, полностью увлекшись охотничьим азартом.

Неравнодушия к новому и пытливости ума юному князю действительно было не занимать, но вот ни способного заставить замолчать толпу дружинников одного только тяжёлого, исподлобья, взгляда серых глаз отца, ни недюжинной силы удерживающей полупудовую палицу длани дяди, ни поразительной внимательности и мудрости матери в нём, к сожалению Олега, он рассмотреть не мог. Сначала воевода утешал себя тем, что любому семени попервоначалу необходимо вырасти в дерево и расцвести до того, как дать плоды, однако минуло уже двадцать шесть лет, а последних так и не появлялось. Неужели правитель земель русских уродился в своего деда по материнской линии Кетиля Лосося и унаследовал его вечно зовущее в неизвестность сердце?

Из омута тяжёлых дум Вещего Олега спас, словно утопающего в полынье, звонкий и немного обеспокоенный голос его рыжеволосого и конопатого конюха.

— Изволите немного куропатки, княже? — заискивающим смарагдовым глазам юноши едва ли можно было отказать, и тот, пользуясь временным замешательством своего властителя, уверенно протянул мужчине румяную птичью тушку.

Князь лишь кивнул в ответ и принял сегодняшний скромный ужин, ощутив на своих пальцах тёплое, ещё не остывшее мясо. Зубы впились в поджаренную корку, добравшись до мягкой, сочащейся прозрачной влагой плоти с едва заметным орехом привкусом, однако разумом прославленный воин был где-то далеко в своих мыслях. Ночь обещала стать бессонной и долгой.

И только одинокий полумесяц в вышине мог видеть, где сейчас потерявший князь.

* * * * * *

Лыбута, близ Пскова. Следующим утром.

Пора затяжных летних гроз минула. Сегодня на лазурном небе не было ни единого бельма облаков, зато прохлада и свежесть недавнего дождя, приносимая ветром из окрестных лесов, смешалась с еловым ароматом и продолжила свой путь дальше. Вместе они вобрали в себя медово-миндальную, с горчинкой, таволгу с речных берегов и наполнились головокружительным благоуханием щедрого лугового разнотравья прежде чем пронеслись по дворам и крышам крошечной деревеньки и с новым вдохом оказались в груди Ольги.