Девушка в белом кимоно

* * *

«И если мы поймем, что не можем сохранить или защитить наших детей, то обязательно разыщем этого брата Дайгана, этого монаха, который помогает детям, и доверим их его попечительству, чтобы он нашел им лучший дом».

«После этого была тьма».

Наоко.

Я развернулась и, тяжело дыша, бросилась искать монаха.

Подождите! — закричала я, догоняя его. — Подождите! Пожалуйста.

Он обернулся, и его белые одежды повторили его движение.

А где другие дети? — сердце никак не могло определиться с ритмом. Мне стало страшно. — Э, наполовину, хафу, — я показала на поле. — Где хафу?

— А... — насупленные брови монаха расправились, и он пошел вперед.

Я последовала за ним, стараясь дышать ровно и боясь того, что могу найти. Статуи Дзизо с маленькими каменными лицами наблюдали за нами, когда мы проходили мимо них. У одного были пухлые щеки и улыбка. Второй хмурился. Кто-то молча молился.

— Вон, — показал монах.

На рощу из чужеродных деревьев, как и рассказывала Наоко. Темно-серые стволы и листья, похожие на длинные пальцы. Некоторые из них были очень высокими, но большая часть была чуть выше моего роста.

«Там лежат дети смешанной крови», сказала Хатсу Наоко.

Я стала осматриваться, ожидая увидеть простые холмики земли, но вместо них увидела дюжины дюжин статуй Дзизо. Они были везде, поставленные россыпью, кроме участка возле одного большого дерева. Там статуи образовывали ровный круг, и их красные шапочки и нагрудники были в ярком контрасте с украшавшими их белыми цветами.

Я тихо вскрикнула.

Это были хризантемы.

Слова Наоко и Сиори бились в моей памяти.

«Каждую неделю я собираю для своей дочери лучшие цветы, чтобы она знала, как важна для меня». — «И достаточно, чтобы хватило на всех ее друзей».

Кровь отлила от моего лица, из глаз полились слезы. Я сделала шаг, другой и еще один. Пока не оказалась лицом к лицу с правдой Наоко. И моего отца.

И моей собственной правдой.

Я упала на колени, обняла себя за плечи и заплакала.

Я нашла ее, пап. Я нашла свою сестру.

Она была окружена друзьями.

Один, два... Я насчитала шесть статуй. Хатсу успела сбежать, и Сора, значит, один из них — ребенок Джин. Может, тот, на котором шарф ручной вязки? Может быть, ребенок Айко и, может быть, Чийо, и Йоко, девушки, с которой Наоко ни разу не встречалась, но слышала ее крики и крик ее ребенка. Больше я ни о ком не могла вспомнить.

У каждой статуи было свое лицо: двое улыбались, двое плакали, один спал. А у моей сестры, у статуи которой было больше всего цветов, было единственное деревянное надгробие, и ее статуя смотрела прямо на меня.

И тогда у нас с ней состоялся разговор. Тот, который должен был произойти много лет назад.

Я тебя искала.

Вот и я, вот и я.

Я сморгнула слезы, вглядываясь в красные иероглифы на деревянном надгробии. Что тут было написано?

Я повернулась, чтобы спросить монаха, но он уже исчез. Я быстро вытащила телефон, сделала снимок надписи и побежала по роще с чужеземными деревьями следом за ним, прося его остановиться.

Простите? Сэр? — я обегала одно надгробие за другим, заметив его у дальнего конца поля. Он уже подходил к тропинке. — Сэр?

Он обернулся.

Я побежала еще быстрее. У меня так сильно билось сердце, что когда я все-таки его догнала, то сначала не могла произнести ни слова.

Тогда я взяла телефон, вывела на экран фотографию и показала ему. Его глаза бегали от моего лица к снимку.

— Что тут сказано? — я показала на изображение. — Тут, — я размахивала руками, стараясь убедить его произнести слова, которые мне так хотелось услышать.

Он полез в карман и достал очки для чтения. Тонкая оправа сидела почти на кончике его носа. Он сощурился.

— А, чосаи тори.

У меня екнуло сердце.

— Что, простите?

— Чосаи тори, — он улыбнулся.

— Э-э-э, — расставив указательный и большой пальцы на одной руке, он показал ими небольшое пространство. — Чосаи, потом он поднял за и стал оглядываться. Вон тори, над пролетела коричневая птица с бежевым брюшком.

Монах на всякий случай похлопал руками, как крыльями.

— Птица? «Тори» означает птица? «Тори» это птица по-японски? Чосаи тори — маленькая птичка.

И я снова посмотрела на изображение на экране в моей руке.

На надпись на могильном камне моей сестры.

На ее имя.

На мое имя.

Которое было у нас одно.