Небо Славян

– Рат, нам нужен каждый меч, каждое копье, и если это будет твое оружие, то многие сочтут за честь рубиться им.

– Я уже сказал, чтобы мой товар раздавали словенским мужам, есть еще у меня во дворе, но его нужно мне самому достать, где это оружие лежит, никто не знает.

– Твоими мечами рубить хазар будет веселее, чем какими-либо другими. – Князь усмехнулся в усы. – А за то, что потеряешь много прибыли, ты не переживай, коли проиграем, она тебе не понадобится, а коли выиграем, то все равно большая часть железа пойдет тебе. – Тут уже Гостомысл говорил без улыбки.

– Негоже прибыль считать, когда по нашей земле и под нашим небом враг идет. Я тогда отправлюсь к дому и возьму с собой молодцев в помощь, ты же не думаешь, что я ковал только для прибыли. – Кузнец посмотрел на товарища снизу вверх и усмехнулся.

– Ступай, друже, и бери сколько надо людей, после же воротись назад, твое присутствие необходимо всем нам.

Рат ушел. Следом за ним отправился десяток словен. Видимо, кузнец тратил свое время не только на то, чтобы ковать оружие, инструменты и подковывать коней ради прибыли или обмена. Он ковал мечи для защиты своего града. Чтоб в случае чего народу было чем защитить свою жизнь и жизнь своих детей. За домом был вырыт лаз, в нем сложено оружие, мечи и щиты. Все было примитивно сделано, без изящества, но зато очень прочное. Мечи были смазаны жиром, чтобы от сырости не покрылись ржавчиной. Щиты сложены на деревянных полках в снопах специальной травы, к которой боялись приближаться мыши и крысы. Всего насчитали сто семнадцать пар. Это было отличное пополнение для вооружения народа, ведь многие пришли на праздник совсем в одних рубахах. Все нагрузили на две телеги и отправили к старшинам, которые раздавали народу оружие.

Весь Словенск суетился. Шла раздача оружия, крики и гомон детей и женщин – все это сливалось в единый гул. Те, кто уже были готовы и снаряжены, выходили строиться перед стенами града. Из-за большого количества людей замедлялась раздача оружия. Князь дал указание людям расположиться за частоколом со стороны реки. С каждой минутой людей на поляне становилось больше. Где-то разводили костры для приготовления пищи, слышались команды старшин. Гостомысл также ушел к мужикам, оставив град на попечение стариков и женщин, зная о том, что они смогут управиться с ним.

Князь смотрел на своих людей и понимал, что не готовы люди биться. Не хватает оружия, большинство без кольчуг, одни щиты, мечи да топоры. И эта вина ложилась на него самого, он не смог усмотреть за этим, не предвидел вероятности нападения, считал, что его народ полностью защищен. Но горько ошибся, и теперь надо было действовать исходя из того, что есть.

Старшины подсчитывали своих людей. Видимо, некоторых уже успели предупредить, и к концу дня люд потихоньку сходился к граду. Кто-то шел с семьей, где-то были видны ватаги мужиков уже при оружии. Всех опрашивали, не видели ли хазар. Все отвечали, что не видели. Говорили, что многие со страху по лесам стали прятаться, другие отважились к граду идти. Но каждый был готов сложить свою голову, у каждого был огонь в глазах, и Гостомысл видел это и понимал – народ с ним.

Люд словенский не знал, сколько идет хазар, и потому считал, что сила, которая копится возле града, может опрокинуть врага с первого раза. Те, кто были постарше, у кого была уже седая борода, те, кто встречался вживую с хазарами на поле брани, те понимали, что этого мало, что хазарин приходит с большим числом людей, а уводит еще больше. Но воины собирались, сила копилась. Отдельно расположилась дружина конных. Эти были вооружены намного лучше. У них были и луки, и копья, они были все в кольчугах да при щитах. На них смотрели немного с презрением: почему их разодели, а нас нет? Но тут же понимали, что это конные и от них требуется на поле боя многое, поэтому сразу успокаивались.

День шел к концу. Известий никаких не было. Началось томление. Нервы стали напряжены. Дозорные возвращались без известий. Никого не видели, ничего не слышали. Князь понимал все это и не допустил своеволия. Были выставлены в бойницах люди. Вперед от града ушел патрулем конный отряд. Сам князь остался с дружиной средь войска. Все ждали вестей.

Двое братьев к концу дня все-таки догнали Всеволода. Тот, в свою очередь, коней не жалел, гнал во весь опор, потому-то молодые словене весь день не могли настичь воеводу. Догнав его, объяснили, что от князя присланы, мол, в помощь. На вопрос, чьи они, братья сказали, что сыновья Рата, старший – Данко, младший – Ратмир. Напор воеводы сразу же стал помягче. Всеволод знал и уважал кузнеца, поэтому-то и не отнесся к молодцам сильно строго. После коней уже не гнали, были почти на подходе к заставе. Место было здесь какое-то глуховатое, отдаленное. Видимо, и впрямь для того, чтобы граница жила своим укладом и обычный человек не лез сюда. Конечно же, народ в эту сторону не ходил. Были другие тропы и дороги, по которым люд мог добраться до Новгорода, а оттуда – куда уже нужно. С этой стороны и не приходили, отсюда ждали только врагов. Поэтому-то Гостомысл и поставил здесь заставу.

По пути Данко не заметил ни одного дозорного, про которого говорил воевода. Но, как человек ратный, словенин сразу понял, что дозоры были тайными и они их проезжали, не замечая. Зато те пристально вглядывались в конных, высматривая в них врагов. Но понимая, что они свои, оставались незаметными. Данко до всего этого додумался. Он оценил стратегию воеводы, понял, что тот был человеком ратным, которому приходилось руководить дружиной, водить ее в бой, делать вылазки и все такое.

С Всеволодом было трое ратников. Один был в хорошей кольчуге, при добром мече, на седле висели щит, копье и лук со стрелами. Другие не выделялись такой роскошью. Ратмир ехал рядом, и старший брат заметил, как тот косится на того конного воина, который отличался от других. Об этом Данко не стал говорить, решив отложить разговор до более удобного момента.

Уже темнело, и оставалось не более часа пути до заставы, как им навстречу вылетел конный на всем скаку. В глазах была тревога, сам весь растрепанный, из оружия был только меч. Данко сразу понял: идут хазары.

Всадник быстро остановил коня и обратился к воеводе:

– Воевода, батюшка, хазары на границе!

Всеволод кинул быстрый взгляд на всех и галопом помчал коня к заставе. Каждый в своих мыслях прокрутил лишь одно: «Началось».