Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского

ВСТУПЛЕНИЕ НА ПРЕСТОЛ АНТИОХА I

Убийство Селевка осуществило надежды Птолемея Керавна и вернуло хаос. Снова империя, которая уже готова была обрести единство, оказалась без головы. Действительно, в отличие от Александра, Селевк оставил полностью взрослого наследника, но к тому времени, когда курьеры, проскакав по Азии, рассказали об этом в Вавилоне, за наследство уже схватились другие руки. Армия была потеряна. Когда Птолемей внезапно появился в лагере под Лисимахией с диадемой на голове, в сопровождении царской гвардии, основная масса войска была полностью застигнута врасплох. Птолемей хорошо подготовил почву. Он уже привлек на свою сторону многих офицеров. Армия, ошеломленная, лишенная командира, примирилась со свершившимся фактом. Она предоставила себя в распоряжение убийцы.

Антиох, сын Селевка, обнаружил, что вместо того, чтобы мирно вступить в свое великое наследство, он мог только ожесточенной борьбой надеяться собрать царство из осколков. Многие факторы говорили в пользу царевича, на долю которого выпала эта задача. Во-первых, он прочно удерживал восточные провинции. Его мать, как можно вспомнить, принадлежала к иранскому племени, и эти народы, естественно, должны были держаться царя, который по крови наполовину был одним из них. Возможно, через его мать многие знатные особы Ирана были его родичами. Фактически в качестве соправителя отца последние двенадцать лет (293–281 до н. э.) он пребывал на Востоке; и это должно было не только утвердить то влияние, которым он был обязан своему рождению, но и близко познакомить Антиоха с местными условиями. Это также подготовило его к практике государственного управления. Опять-таки, он имел и определенный военный опыт. В битве при Ипсе он, юноша, которому тогда было чуть больше двадцати, померялся силами с самим Деметрием Полиоркетом; и он не мог пробыть правителем Ирана в течение двенадцати лет, не будучи вынужденным сражаться с непослушными племенами, которые делали горы и пустыни опасными для путешественников. Затем он владел Вавилонией, самой богатой провинцией империи. Возможно, в этом конфликте его материальные средства были больше, чем у любого другого правителя (может быть, за исключением Птолемея в Египте).

Таковы были выгодные для него моменты на Востоке, но они были у него и на Западе. Для греческих государств на побережье Селевк явился освободителем от тирании Лисимаха; их сердца были преданы его дому. В любом случае они могли были быть склонны в большей степени благоприятствовать тому правлению, которое все еще было «в перспективе», чем тому, которое они уже хорошо узнали. Вскоре мы рассмотрим (насколько нам это известно), как именно они действовали в этот момент.

Все эти обстоятельства в конечном счете должны были работать на Антиоха, но они не уравновешивали текущих неудобств его положения. Во-первых, его застали врасплох далеко от места действия; с самого начала он был выбит из колеи. Во-вторых, дезертирство значительной части имперской армии на какое-то время заставило его отчаянно нуждаться в людях. Однако он быстро нанес удар, поторопившись на Запад, и так началась первая из всех войн за восстановление империи Селевка.

Для нас на эту борьбу опустилось темное облако. История в основном забыла о ней. Мы видим лишь туманные проблески армий, которые проходили по всей Западной Азии, и осознаем всю смуту, которую принесли с собой начавшиеся войны. Однако мы можем понять, насколько массивной была задача, которую принял на себя дом Селевка, – удержать под одним скипетром, против всех сил, ударявших по нему снаружи, сил, которые были мощнее всех, когда-либо нападавших на империю Ахеменидов до прихода Александра, против всех элементов разрушения, точивших его изнутри, огромное здание, построенное Селевком Никатором. Это был сизифов труд. Империя, великолепное создание человеческого гения, не имела природной жизненной силы. Ее история с того момента, когда она перестала чувствовать над собой руку основателя, – это история упадка. Это был «больной человек» с самого рождения. Создание империи заняло несколько славных лет правления Селевка Никатора, ее распад – последующие два с четвертью века. Частично восстанавливавшаяся снова и снова, она почти немедленно переживала новое разрушение. Реставрации становятся все менее и менее полными. Однако она совершила великий труд, распространяя и защищая эллинизм на Востоке до прихода Рима.

Естественные расколы империи, трещины, которые при любом ослаблении центральной власти так легко могли превратиться в зияющие пропасти, следовали географическим границам. От Северной Сирии западные провинции были отрезаны линией Тавра; на востоке пустыня отделяла ее от мест, где развивалась ассиро-вавилонская цивилизация, и за ними снова горная стена Загроса ограждала Иран. Удерживать эти географически раздельные единицы из одной базы стало постоянной проблемой. Долгая борьба за каждую из них имеет более или менее отдельную историю. В последующих главах мы планируем проследить историю борьбы за Малую Азию – транставрский вопрос, если можно использовать современное выражение, – до вступления на престол Антиоха III, царя, при котором он был наконец решен (281–223 до н. э.).