Первый практикум. Напиток бессмертия.

В тишине прозвенел звонок, ученики спешно побросали принадлежности и книги в рюкзаки и поспешили ретироваться. Физкультурник посторонился. Последними вышли так и не поднявшая глаз Ольга и амбал Кривов. Харитон Корнеевич прожёг его спину взглядом, перевёл взгляд на Виктора, горько хмыкнул и ушёл, закрыв дверь.

Вечером того же дня Виктор плакал в суп. Он сидел в старенькой тесной кухне за столом, накрытым практичной скатертью. Его мать, Мария Ивановна, моложавая женщина в голубом домашнем платье и пушистых тапочках, сидела напротив, подперев щёку, и смотрела на сына со смесью усталости и сочувствия.

– Они бумажки швыряли через весь класс! Никакого уважения! Они меня вообще ни во что не ставили! – сокрушался Виктор, некрасиво размазывая слёзы кулаком с зажатым в нём куском хлеба. – И всё этот Кривов!

– Какой Кривов?

– Второгодник! Ему восемнадцать! Я ему едва до плеча достаю! Не удивлюсь, если он по вечерам кирпичи об голову крошит. Не факт, что об свою! – стонал Виктор.

– И что он натворил? – тихо спросила Мария Ивановна.

– Он сорвал урок! Ржал над эбонитовыми палочками! Половина класса ему поддакивала!

– И что ж ты его не приструнил?

– Да как его приструнишь?! Он одного физрука только и боится, – буркнул Виктор.

– А ты его запугать или научить хочешь? – удивилась Мария Ивановна. – Ты сам-то что же, от страха на уроках молчал?

– Ну так я и не был второгодником! – возмутился Виктор.

– Ну так и он не будет, если ты его чему-нибудь научишь.

– Добрая ты, мама! – упрекнул её Виктор. – А этот Кривов, я считаю, неуправляемый. Его для опытов надо сдать в поликлинику!

– Вот уж сразу в поликлинику! – Мария Ивановна всплеснула руками. – Он тебя на прочность проверил разок, а ты уже и сдался.

– Я не сдался! – разозлился Виктор.

– Так и не сдавайся! – строго сказала Мария Ивановна. – Отправить на выволочку к директору – это не метод. Он-то их осадит, но тебе что толку? Не будет же директор на каждом уроке с тобой сидеть…

– Не будет, – Виктор тяжко вздохнул. – Но что мне делать, мама?!

– Кто из нас педагогику с отличием сдал? Ты! А кроме теоретических приёмов педагогики вспомни, из-за чего ты учился. И дай им это!

Мария Ивановна взяла со стола тарелку Виктора, но тот отнял её и пошёл мыть сам. Возюкая губкой, он задумался. А и правда, почему он так любил учиться? Нравилось ему, и всё тут. Как же это пересадить в голову всяким Кривовым, у которых интеллект на уровне эбонитовых палочек?

Виктор устало поплёлся в свою комнату, забрался под одеяло и выключил свет. Настроение его болталось где-то между "отвратительно" и "ужасно". Он так хотел передать все свои знания ребятам, так хотел рассказать им удивительные вещи об этом мире, а им ничего и не надо. Виктор вертелся с боку на бок и никак не мог заснуть.

На стене над рабочим столом висели грамоты и награды за все школьные олимпиады. Виктор не пропустил ни одной. В педагогический его, честно сказать, взяли без экзаменов – впечатлились той стопкой бумаг, что он принёс в приёмную комиссию. И ради чего он это все? Виктор не знал.

Просто учёба с самого детства приносила ему ощущение цели и приобщённости к тайнам мироздания, как в тайных обществах. Это был пропуск в мир чудес, где силой разума можно управлять огнём, водой и воздухом. Где можно, не выходя из класса, покинуть пределы земли, предсказать будущее, или создать новые, хотя бы в теории, элементы из ничего, стоило только применить нужную формулу. А они ходят в школу за оценками…

Виктор прошёлся взглядом по книжному шкафу. Собрание учебников, справочников, энциклопедий впечатляло. Его собрание. Каждую книгу он нашёл, выбрал и изучил сам. Его кладезь знаний, его Александрийская библиотека. Он страшно ей гордился и показывал всем однокурсникам, что приходили к нему заниматься. Его экзальтации, к слову, никто не разделял, что Виктора чрезвычайно бесило.

В коридоре раздался мелодичный «боммммм». Это старинные часы ткнули Виктора носом в то, что его светлый педагогически подкованный ум, похоже, безнадёжно забуксовал на просторах ученической прокрастинации и апатии. Взгляд его упал на ночник, волшебный светильник на прикроватной тумбочке, из которого торчала метёлка оптических волокон. На концах волокон горели цветные огоньки. Этот простейший прибор всегда завораживал Виктора, превращаясь в темноте в рой магических светлячков. Такое простое явление и такое красивое. Как поймать неуловимый свет. Чудо на коленке.

Ну конечно!!! Виктор вскочил и бросился к своему столу.

На следующее утро он помчался за покупками. Вынес все капельницы из ближайшей аптеки и трубы из строительного, набрал контейнеров в продуктовом, скупил все батарейки, а, вернувшись домой, заперся в комнате на весь день. Правда, один раз Виктор все-таки вышел из комнаты, его рубашка была застёгнута неправильно, волосы взъерошены, глаза горели энтузиазмом. Он налил себе чаю в старую щербатую кружку в горошек, глотнул и вдруг вскинул голову со словами: "И спецэффектов, непременно спецэффектов..." Высказавшись, бросился назад в комнату под тихий смешок матери, листавшей роман.

Так продолжалось до самого вечера и, судя по всему, Виктор работал бы до утра, если бы не разбившаяся призма. Только тогда Виктор вывалился из комнаты, улыбнулся матери и со словами: "Призму расквасил", – пошёл в сторону прихожей.

Ярославль уже накрыл вечер. Виктор не сразу сообразил, что найти вечером воскресенья оптическую призму весьма проблематично. Очень быстро он обнаружил, что закрыто всё. Юный техник, канцелярские магазинчики, электротехнический, хотя чёрт знает, зачем он туда пошёл. Через два часа пробежек по улицам, заполненным прогуливающимися людьми, Виктор сдался и поплёлся домой, перебирая в уме идеи, в которых призмы не фигурируют.

Внезапно взгляд его упал на таинственно мерцавшую вывеску. Столько раз он ходил мимо этого места, но никогда не обращал на неё внимания. Стеклянная пирамида, глаз на её вершине и струящийся сверху золотой свет. Виктор хмыкнул: хрустальная пирамида вполне подойдёт. Под вывеской начиналась потёртая каменная лестница, ведущая под землю к небольшой старомодной чёрной двери.

Никогда ещё Виктор, воинствующий адепт науки, не ходил в такие места, так что спускался он осторожно, будто готовясь к поспешному бегству. Дверь открылась натужно, звякнул колокольчик. В подвале царил полумрак, из скрытых колонок доносилась спокойная мелодия ситара, пахло благовониями, палочка на прилавке тлела и испускала завитки белого дыма. На стенах живописно висели куски раскрашенного вышитого шёлка. В застеклённых шкафах стояли многорукие статуэтки и книги, какие-то лампадки и подносики с чашечками. На полках сверкали полудрагоценные и поделочные камни и всякие фигурки из них, бубенчики, варганы, разноцветные свечи, там был даже чей-то череп.

Продавца не наблюдалось. Виктор внимательно скользил глазами по шкафам в поисках пирамидок. Вот они! Между полками с картами Таро и Ленорман, рунами в мешочках и какими-то палочками сверкал хрусталь. Главенствовал там здоровенный шар для предсказаний на медной подставке в виде трёх орлиных лап. А вот на полке ниже были расставлены они, его оптические призмы.

Виктор невольно перевёл взгляд на шар. Когда-то несколько странная женщина в подземном переходе всучила ему учебник по магии. Виктор без сомнений тут же определил сей труд в дачный клозет. Дабы, так сказать, применить по тому назначению, которое, как он считал, сему опусу более всего приличествовало. Но делать в тесной тёмной будке, как известно, особо нечего, и книгу перед употреблением Виктор всё-таки прочёл, как сборник анекдотов.

По технологии в шар полагалось пялиться с самой серьёзной миной. Нужно было очистить сознание от посторонних мыслей, сосредоточиться на желании увидеть будущее. Далее требовалось, выпучив глаза, сидеть перед шаром, пока в хрустальных глубинах не покажется какое-нибудь видение, которое потом нужно будет толковать по толстому справочнику. Со справочником Виктор ознакомился. Там говорилось, что крысы видятся к деньгам, а вода – к почесухе. Лично Виктор считал, что крысы в хрустальном шаре – это не к деньгам, а к психиатру.

Но всё-таки Богданов был учёным, ещё не обезображенным приобретённым научным авторитетом. В шар он, естественно, заглянул. Из чистого любопытства. Кроме своего отражения, он не увидел ничего. Виктор сосредоточился на мысли о том, каково же будет его будущее на новом рабочем месте. Вспоминая инструкции, он прищурился и изо всех сил напряг сознание, транслируя в Эфир свою могучую думу.

Вскоре, к немалому удивлению Виктора, за его плечом замаячила какая-то эфемерная тень. Она бесцельно кружилась. Богданов, застыв на месте, силился разглядеть хоть какие-то знакомые очертания. Холодок пробежал по его спине. Тень проявилась уже явственно, её нельзя было назвать обманом зрения. Виктор раскрыл глаза, боясь моргнуть. Тень становилась всё отчётливее, приобретая более чёткие контуры, слегка напоминающие человеческую фигуру, окутанную тьмой. Фигура механически повернулась, и Виктор увидел белые расплывчатые пятна лица и рук, которые потянулись к нему. В горле пересохло, на лбу проступили холодные капельки пота.

Фигура медленно приближалась, странно раскачиваясь за его спиной. Лицо становилось всё чётче и чётче. На нём обозначились чёрные провалы глаз и беззубый рот.

– Вам подсказать что-нибудь? – прошелестел голос за плечом.

– ААААААААААА! – Виктор подпрыгнул чуть не до низкого потолка, как напуганный кот.

За его спиной стояла женщина и удивлённо хлопала ярко подведёнными глазами. Ещё в полёте Виктор сообразил, что это – продавщица, и её отражение он видел в шаре.

Выглядела она колоритно, под стать магазину. Неопределённого возраста, чёрные курчавые волосы драматично растрёпаны, лицо бледное, густо напудренное. На ней было столько бус и колец с камнями, что случись ей выйти по зиме на озеро, ко дну пошла бы, как тевтонский рыцарь в полной броне вместе с конём.

– Извините, что напугала, – с улыбкой пропела продавщица.

– Ага… - вежливо ответил Виктор, пытаясь унять колотящееся сердце. – Мне бы вот... Пару штук. - он ткнул пальцем себе за спину.

– О, прекрасный выбор для начинающих!

– Да я не то! – возмутился Виктор.

– А что? – удивилась продавщица.

– Мне для научных экспериментов! – гордо выпалил Виктор.

– А, Вы из «этих» – протянула продавщица разочарованно.

Виктор опешил, поскольку до этой секунды был уверен, что из «этих» была как раз продавщица, а он сам что ни на есть самый нормальный.

– Пирамида из чистого горного хрусталя лучше всего накапливает космическую энергию, – грудным голосом проговорила продавщица.

– Это вряд ли! – усмехнулся Виктор.

Но женщина была непреклонна. Она достала одну пирамидку и начала выписывать над ней какие-то пассы рукой. Увидев пальцы с угрожающим маникюром, Виктор на всякий случай чуть отклонился назад.