Истоки инквизиции в Испании XV века

В результате своего исследования я пришёл к определённым выводам, которые частично обозначил в своей работе об Абарбанеле, впервые увидевшей свет в 1953 г. (4-е издание — 1982 г.). Противоречие между этими выводами и преобладавшими прежде взглядами на причины возникновения инквизиции было настолько велико, что я, естественно, должен был задаться вопросом: а что же заставило учёных принять ту точку зрения, а главное, почему она превалировала? Мне стало ясно, что, пожалуй, основным фактором в этом деле было то, что большинство учёных полагались на документы инквизиции.

По правде говоря, я был озадачен тем доверием, которое историки оказывали этим документам и утверждениям инквизиции, основываясь только на них. Я полагал, что показания свидетелей, остающихся анонимными, не могут вызывать слишком большого доверия: их нельзя подвергнуть перекрёстному допросу со стороны обвиняемых, чьи показания, данные под пытками или под угрозой пыток, вряд ли можно считать правдивыми. И нельзя доверять документам, прошедшим цензуру инквизиции. Я не мог понять, почему историки всех направлений, прекрасно осведомленные об этих фактах чрезвычайной важности, как-то пренебрегли их значением. Зато я легко понял, почему их совместная картина истории марранов схожа с коллективным портретом, нарисованным инквизицией. Мне стало очевидным, что для того, чтобы определить, кем в действительности были марраны с религиозной точки зрения, нужны свидетельства, полученные из источников, абсолютно свободных от влияния инквизиции. Ясно, что такие свидетельства могут, в основном, быть найдены в документах, предшествующих эпохе инквизиции, чьи авторы не находились под угрозой её преследований и наказаний. Я рассортировал эти источники по группам (евреи, марраны и «старые христиане» {3}), из которых они появились. Я надеялся, что такое расследование, когда свидетельства с трёх сторон накладываются одно на другое, принесёт плоды. Тогда по вопросу, кем на самом деле были марраны в плане их религиозных убеждений и обычаев, мы сумеем вывести заключение, на которое можно будет положиться. Я также верил, что, только придя к такому заключению, мы сможем распознать факторы, приведшие к созданию инквизиции.

Моя работа «Марраны Испании», появившаяся в 1966 г. (расширенное издание — 1973 г.), стала первой частью этого исследования. В ней я подытожил сведения о марранах (согласно источникам на иврите) с конца XIV до начала XVI вв. Изучая их, я также ознакомился с некоторыми документами, датированными после 1481 г., когда был основан первый трибунал инквизиции, но при этом не отступил от критерия, требующего от автора документа свободы выражения. Будучи евреями, авторы этих документов на иврите не подпадали под юрисдикцию инквизиции; более того, они писали их после изгнания из Испании в 1492 г. или живя за её пределами ещё до этой даты. Общим для этих документов являлось их суждение о религии и поведении марранов. Суждение это постепенно менялось параллельно с изменением отношения марранов к иудаизму и еврейскому народу — но только в одном направлении. Эти изменения полностью подтвердили результаты моих предыдущих частичных исследований. Из этого я сделал вывод, что христианизация марранов постоянно прогрессировала на протяжении трёх поколений, начиная с 1391 г., так что к началу 1480-х гг., когда была создана инквизиция, практически все еврейские авторитеты в Испании и за её пределами рассматривали массу марранов как ренегатов, то есть отступников и неевреев. По всем этим определениям марраны были христианами, а никак не иудействующими или тайными иудеями.

Ценность этого свидетельства оказалась для меня неизмеримой, потому что оно находилось в противоречии с чаяниями, тенденциями и интересами испанских евреев. Более того, их традиционная политика и обычаи призывали к симпатии по отношению к тем, кого обстоятельства заставили креститься и кто втайне сохранял свое еврейство. Евреев призывали относиться к ним с терпеливым расположением, чтобы укрепить в них приверженность своей вере. Если бы марраны были тайными евреями, то еврейские учёные и лидеры, авторы этих документов, первыми бы признали этот факт, как они и делали, когда видели кого-либо из марранов, кто ведёт себя по-еврейски. Но эволюция «марранизма» сокрушила все их надежды на то, что, в конце концов, марраны вернутся к иудаизму, и, хотя поначалу они пытались найти оправдание нееврейскому поведению марранов, им пришлось столкнуться с жёсткой реальностью и её неопровержимой значимостью. Так же, как их традиция обязывала уважать и поощрять тайных евреев, она требовала осудить настоящих выкрестов как изменников своей религии и своего народа. Отсюда, если они должны были описывать новообращённых, они не могли сделать этого иначе или, точнее, потому, что отношение марранов к иудаизму не позволяло иного определения.

Таким образом, свидетельство еврейских источников полностью противоречит обвинениям инквизиции. Его урок состоял в том, что «новые христиане» были, в своём подавляющем большинстве, именно тем, что предполагало их определение, а именно — христианами по духу и намерениям, и, следовательно, целью преследований инквизиции не было и не могло быть искоренение еврейской ереси в рядах марранов. Их целью должно было быть нечто иное.

Когда я пришёл к этому заключению как к главному выводу своего изучения еврейских источников, то, признаюсь, я не видел, как можно его опровергнуть, в особенности с тех пор, как сведения о марранах, полученные мною из различных не-ивритских источников, не содержали ничего, что могло бы противоречить такому заключению. Тем не менее я понимал, что мне требуется ещё более всеобъемлющее и глубокое исследование не-ивритских текстов, прежде чем я смогу быть уверенным в их значении. Только результаты такого расследования позволят мне проверить в их свете заключения, к которым я пришёл на основании текстов на иврите. Отсюда — вторая фаза моего расследования. Она заключалась в изучении испанских и латинских источников, написанных до основания инквизиции и касающихся религиозных взглядов и поведения испанских марранов.

По понятной причине я начал вторую стадию своего расследования с изучения документов из марранских источников. Каковы были их собственные взгляды на христианство и иудаизм? Кажется, этот вопрос должен был занять важное место в порядке приоритетов в научных исследованиях, посвящённых этой теме. Однако, на удивление, этого не случилось. Были написаны сотни книг и статей об испанской инквизиции, но ни один из авторов не потрудился заинтересоваться свидетельствами марранов о них самих. Уже одно это было в высшей степени ненормальным, говорящим о том, что в изучении истории инквизиции было нечто в корне неверное. Мы изучили и проанализировали марранские источники настолько, насколько сочли уместным для нашей темы, и мы надеемся, что пришли к ответу определённому и основательному. Этот ответ полностью подтверждает наши исследования ивритских источников, а именно: уже в середине XV в. иудаизм среди марранов был достоянием незначительного меньшинства, а к концу семидесятых годов он практически исчез из поля зрения, в то время как христианская доктрина практически полностью поглотила его. Марраны же, которые доблестно защищали своё христианство, и на самом деле являлись не кем иными, как верующими христианами, стремившимися к полной ассимиляции.

Конечно, некоторые критики могут возразить, что марранские источники о себе самих отражают лишь одностороннюю, а следовательно, частичную картину. Ведь марраны, — могут сказать они, — были заинтересованной стороной и, естественно, пытались оградить себя от выдвинутых против них обвинений в ереси. Мы же можем спросить: а не являются ли мнения любой стороны односторонними? Не было ли негативное мнение «старых христиан» о новообращённых, — мнение, на которое так уверенно опирались историки, — односторонним? Были ли испанские христиане нейтральной стороной, или же они были замешаны в конфликт с «новыми христианами», пришедшими из еврейского лагеря? Когда хотят установить достоверные факты и определить, где правда и что не подлежит сомнению, необходимо выслушать все стороны, сравнить свидетельства и судить об их ценности, взвешивая их адекватность. Особенно важно выслушать обвиняемую сторону, которой в данном случае являются марраны. И это то, что мы сделали. Мы изучили каждую деталь свидетельств марранов, касающихся их религиозных воззрений, и тщательно взвесили её ценность. Мы приняли во внимание, что свидетельства самих марранов могут стремиться к самооправданию, но, изучая эти свидетельства, также помнили о том, что заявления о невиновности не являются свидетельствами о преступлении, и что страстная самозащита может быть правдой никак не меньшей, чем яростные обвинения. Короче, мы убеждены, что наше суждение адекватно и верно, что выводы, сделанные нами после изучения марранской литературы, выдержат испытание компетентными исследователями.

Следующими в очередности были тексты о марранах, написанные «старыми христианами». Особая важность этих документов для нашего расследования была ясна с самого начала, потому что большинство учёных, наряду с документами инквизиции, опирались на эти источники в своих суждениях и выводах. Наша проверка этих источников открыла нам для начала, что они имели разный оттенок. Точнее, мы нашли, что сказанное о марранах, или, скорее, об их отношении к иудаизму и христианству, состоит из различных, зачастую противоречивых, свидетельств. Некоторые выводы совпадают с уроками, извлечёнными нами из марранских и еврейских источников: иными словами, марраны определялись как добрые христиане, за исключением незначительного меньшинства, не способного изменить характер всей группы. Другие источники придерживались разных мнений: иногда твердо защищали марранов, а в других случаях поддерживали их врагов. Третья группа, тем не менее, безоговорочно навешивала на всех (или почти всех) марранов ярлык «еретиков» или «фальшивых христиан», приверженных иудаизму и пагубно преданных его ритуалам. Было очевидно, что лишь эта третья группа источников могла предоставить полное оправдание тезису о том, что в лагере марранов действует большое еврейское или полуеврейское подполье. Тогда мы проверили каждое из обвинений, выдвинутое в этих документах против марранов, — задача, усложнённая необходимостью установить не только достоверность каждого источника, но и основания, причины каждого утверждения. Читатель ознакомится с плодами нашего труда, представленными на страницах этой книги, и найдёт, что общий результат наших усилий в исследованиях документов урождённых христиан никоим образом не противоречит выводам, к которым мы пришли, изучая еврейские и марранские источники. На самом деле, именно эта группа документов, т. е. испано-христианские антимарранские документы, больше всего убедила нас в лживости большинства обвинений, выдвинутых против марранов. Они показали, вне всякого сомнения, что стандартные обвинения в том, что мараны были «евреями», — нечто иное, как оружие в клеветнической пропаганде, что свидетельства, предоставленные для поддержки этого обвинения, несут в себе все симптомы популистских измышлений и, следовательно, религиозная позиция марранов не могла таким образом предоставить оправдания для учреждения инквизиции.