Гранды. Американская сефардская элита

К XI веку еврейская печать прочно закрепилась на земле, а XII, XIII и XIV века в Испании и Португалии стали для евреев своего рода золотым веком. Начиная с 1200 года евреи практически монополизировали медицинскую профессию, что в дальнейшем должно было стать причиной серьезных проблем как для евреев, так и для христиан, а в королевстве Арагон говорили «Не было в стране ни одного знатного или прелата, который бы не держал у себя врача-еврея». Евреи украшали и другие профессии: на евреев-адвокатов, судей, архитекторов, ученых и писателей в значительной степени полагались суды как Арагона, так и Кастилии. Не менее важную роль евреи играли и в финансовом обслуживании королей Испании, где, согласно одному из отчетов, они занимали «ключевые позиции в качестве министров, королевских советников, фермеров государственных доходов, финансистов военных предприятий и главных управляющих имениями короны и высшего дворянства». Кроме того, евреи обеспечивали страну аптекарями, астрономами, картографами, штурманами, конструкторами навигационных и других научных приборов. Евреи были известны и как купцы, занимавшиеся торговлей серебром, пряностями, вином, мехами, лесом и рабами.

Периодически возникали отдельные вспышки антисемитизма. Крестовые походы XI-XII веков нередко служили поводом для погромов на местах, мотивируя это следующим образом: «Очистим свой дом, а также землю неверных». Число таких случаев увеличивалось по мере того, как христианская Испания вновь начинала свое долгое продвижение на юг, деля землю поровну между христианством и исламом, и по мере того, как влияние мавров стало ослабевать. Но в целом на протяжении этих столетий — со 1100 по 1390 год — в Иберии, казалось, дул свежий ветер веротерпимости и межсектантского взаимопонимания.

Отчасти это объяснялось тем, что христианские короли стремились следовать просвещенным примерам своих мавританских предшественников. Видя, что евреи сделали для мавров, христианские короли стремились к благосклонности евреев. Многие короли считали себя покровителями евреев, а во многих местах евреи буквально принадлежали короне. Два крупнейших короля — Яков I Арагонский и Фердинанд III Кастильский — были настроены явно просемитски. Фердинанд III яростно защищал своих евреев, которых он называл «моими евреями», и быстро пресекал любые попытки преследовать их. Он часто называл себя «королем трех религий», и в ответ на это один кастильский раввин с гордостью заявил своей пастве: «Короли и сеньоры Кастилии имели то преимущество, что их еврейские подданные, отражая великолепие своих господ, были самыми учеными, самыми выдающимися евреями, которые были во всех странах рассеяния; они отличались по четырем направлениям: по родословной, по богатству, по добродетелям, по наукам». После смерти Фердинанда III его сын Альфонсо X воздвиг монументальный мавзолей для своего отца и приказал написать на нем хвалебную речь на кастильском, латинском, арабском и иврите. После смерти Фердинанд стал известен как Фердинанд Святой.

Его сын, известный как Альфонсо Мудрый и Альфонсо Ученый, был во многом более выдающимся, чем его отец. Он взял за образец правление мавританского короля Абдуррахмана III, который отличался величественностью, широтой взглядов и терпимостью, а Альфонсо, возможно, превзошел Абдуррахмана по великодушию и влиянию. В своих исследованиях Альфонсо всегда обращался к еврейским ученым, «лучшим», и основал знаменитый центр астрономического образования в Толедо. Часть научных результатов этого учреждения — «Альфонсинские таблицы» — сыграла важную роль в навигационном мышлении молодого Христофора Колумба.

До времен Альфонсо официальным языком королевского двора, дипломатии и университетов была латынь. Поскольку это был язык церкви, язык их гонителей, евреи инстинктивно относились к нему с неприязнью. Евреи высшего сословия предпочитали кастильский язык, а низшие слои населения говорили между собой на ладино, или иудейско-испанском языке, написанном еврейскими буквами. Альфонсо и его ученые евреи, к большому удовольствию еврейской общины, кодифицировали кастильский язык, отменили латынь и объявили кастильский официальным языком христианской Испании[2].

Это были годы, когда, по словам историка Америко Кастро: «В коммерческой сфере не было видимых барьеров, разделявших еврейских, христианских и сарацинских купцов: христианские подрядчики строили еврейские дома, а еврейские ремесленники работали на христианских работодателей. Еврейские адвокаты представляли интересы язычников в светских судах. Еврейские маклеры выступали в качестве посредников между христианскими и мавританскими принципалами. Как следствие, такие постоянные ежедневные контакты неизбежно способствовали развитию терпимости и дружеских отношений, несмотря на раздражение, поддерживаемое во имя религии». На юге, в Андалусии, все еще находившейся под властью мавров, было то же самое: цивилизованное общество, не делающее различий по вероисповеданию, где еврей, мавр и идальго жили в согласии и взаимопонимании, хотя интересно отметить, что именно здесь зародился термин «голубая кровь». У тех, кто имел светлую кожу, сквозь нее проступали голубые вены на руках и запястьях. Мавры не были неграми, но они были смуглыми и загорелыми от солнца. Их «голубая» кровь не проявлялась.

В эти годы испанские евреи пользовались привилегией носить оружие, в которой почти повсеместно было отказано евреям в других странах. В современных рассказах описываются элегантно одетые еврейские рыцари, разъезжающие по городам на лошадях, со сверкающими на солнце мечами. Многие из них носили сложные многозначные имена и получали титул «дон». В донесении королю Иоанну II из Португалии отмечалось: «Мы заметили еврейских кавалеров, сидящих на богато убранных лошадях и мулах, в прекрасных плащах, рясах, шелковых дублетах, закрытых капюшонах и с позолоченными мечами». Евреи организовывали свои собственные виды спорта и развлечений, участвовали в поединках и турнирах, которые часто имели особый еврейский колорит. В одной из популярных забав еврейские рыцари под звуки рожков и горнов наклоняли деревянными шестами чучело библейского врага евреев Хамана из книги Эстер, а в конце игры сжигали Хамана на погребальном костре под всеобщее пение и пляски.

Почему же он закончился? Что привело к тому, что три спокойных века внезапно превратились в нечто совершенно иное, настолько жестокое и кровавое, и настолько продолжительное, что это продолжается и в наши дни? Что направило Испанию в новое и ужасное русло? На самом деле, это было сочетание многих сил — очевидных, тонких, спланированных, случайных, — которые полностью изменили жизнь евреев Испании. Правда, власть мавров, которая помогла евреям прийти к власти, пошла на убыль. К 1480 г. Гранада стала последним оплотом мавров на полуострове. Но еще задолго до этого начали накапливаться факторы, направленные против евреев.

Хотя Испания и Португалия были изолированы и отрезаны как эмоционально, так и географически от остальной Европы, они не могли не знать о том, что происходило в других странах, где условия жизни евреев постоянно ухудшались. Возникла проблема одежды, идентификации. Когда в 1215 г. папа Иннокентий III ввел еврейский значок, он особо подчеркнул, что причина в том, что евреи одевались и выглядели слишком похожими на других людей, в результате чего происходили межнациональные браки с христианами. Преобладало мнение, что евреи «не такие, как все», и что их отличие должно быть очевидным. Желтый значок стал самым большим оскорблением для евреев, «знаком избиения, поношения, презрения, надругательства над всеми», по словам одного средневекового писателя. О положении еврея в разных странах можно было судить по размеру значка, который предписывался каждой из них. Во Франции и Италии круглый значок был сравнительно небольшим. Германия требовала самых больших значков, а в наиболее реакционных городах-государствах Баварии значок вскоре посчитали недостаточно унизительным, и были приняты законы, предписывающие евреям носить только желтый и черный цвета и ходить босиком.

По горячим настояниям испанских евреев папская булла, предписывающая ношение значка, в Испании XIII в. не исполнялась. (В некоторых городах евреям разрешалось покупать освобождение от нагрудного знака, в других эдикт просто игнорировался). В течение многих лет еврейские ученые и раввины носили накидку — длинный вышитый плащ, открытый спереди и застегивающийся у горла брошью, — когда ходили по улицам. Они считали плащ соответствующим церковным одеянием, хотя он и принадлежал к костюму христианской церкви.

Тем не менее, евреи должны были понимать, что ситуация начинает складываться против них. Многие испанские ростовщики по-прежнему были евреями, как и сборщики налогов — две профессии, которые никогда не пользовались популярностью среди населения. Старые мрачные мифы о мерзостях, которые якобы происходили в синагогах, о том, что в Страстную пятницу евреи распинали молодых христианских мальчиков и пили их кровь, снова стали всплывать на поверхность. По несчастливому стечению обстоятельств, в то время как раздавались эти слухи и бормотания, по европейскому континенту шествовала «черная чума», и еврейских врачей, беспомощных на ее пути, обвиняли в отравлении своих пациентов-христиан. Фанатизм, питаемый страхом, процветал.

Седьмой, и последний, крестовый поход закончился неудачно в 1270 году. Дух крестовых походов всегда был не столько религиозным, сколько коммерческим: выгодное разграбление и грабеж земель неверных были не менее (если не более) важны, чем завоевание их бессмертной души. Седьмая была неудачной с точки зрения людских и финансовых потерь, и во всей Европе преобладающие настроения в отношении неверных становились все более жесткими и ожесточенными. Очищение крови и однородность веры стали двумя основными задачами. Если восточный неверный теперь слишком дорог, то где же его искать? Взоры обращались на родину, и он находился там. Таким образом, столетие, последовавшее за 1270 г., вполне можно назвать «домашним крестовым походом», главной темой которого стало избавление родины от «чужаков».

Тем временем власть мавров в Испании ослабевала. Исламская рука, которая тянула евреев вверх, больше не была протянута. И евреи, и мавры, видя, что на стене написано, начали переходить в католичество, и теперь конверсо, или новые христиане, создавали свою собственную проблему. Нередко именно конверсо становились главными врагами своей прежней религии, самыми ярыми антисемитами и брали на себя инициативу по борьбе с «жидами-отступниками». Таким обращенным был дон Пабло де Санта-Мария, который до своего обращения в начале 1400-х гг. носил имя Селемох ха-Леви[3]. Бывший главный раввин Бургоса, теперь он стал епископом Бургоса. Чудовищная ирония заключается в том, что этот бывший раввин, прославившийся на всю Испанию своей ученостью, должен был стать бичом евреев.

Особенностью дона Пабло было обвинение конверсо, к которым относился и он сам, в тайном предательстве веры, в «иудаизме». Он первым провел различие между «верными» и «неверными» конверсо, между истинными и ложными христианами. Чем больше христианского рвения проявлял конверсо, отмечал дон Пабло, тем выше была вероятность того, что этот конверсо — тайный еврей или маррано, что в переводе с испанского означает «свинья». (Говорят также, что евреев называли «марранос», потому что они «ели свинину на улицах», настолько сильно они хотели и нуждались в том, чтобы их принимали за истинных христиан). Дон Пабло, очевидно, не хотел, чтобы его крайнее рвение рассматривалось в таком свете.