История Индии

Шафрановая революция

Убийство Индиры Ганди, казалось, оборвало власть династии Неру-Ганди. Санджай, ее амбициозный сын и предполагаемый наследник, был убит за четыре года до этого, в 1980 году, когда катался на собственном самолете. Раджив, старший и более спокойный сын, тоже водил самолеты, только в качестве пилота авиакомпании. Поднимаясь над политическими схватками, он не скрывал отвращения к стычкам между партиями и не собирался занимать руководящую должность. Но смерть Санджая обязала его поддержать мать, а ее убийство и волна насилия заставили принять тяжкую правду — только потомок Неру-Ганди способен навести порядок в стране. По настоянию президента республики Раджив занял пост премьер-министра и принялся успокаивать народ.

Это ему удивительно хорошо удалось. С незапятнанной репутацией молодого человека, «господина Чистого», он блестяще выиграл выборы 1984 года, нейтрализовал политический кризис в Пенджабе, а затем еще один, в Ассаме. Другие вмешательства центра в дела штатов прекратились. Федеральные принципы конституции были восстановлены, все реже возникала мысль об отставках региональных правительств и введении президентского правления. В то же время все правительства, включая центральное, были несколько ослаблены новыми законами, во имя того, чтобы избранные депутаты сохраняли верность своим партиям, независимо от занимаемого поста или жалования.

Если у Раджива и возникали великие мысли, то, в отличие от матери, не о том, чтобы увеличить власть, а чтобы освободиться от ежедневных подробных расчетов, как ее осуществлять. Он заключил, что правительство слишком агрессивно, а политики слишком легко относятся к своим обещаниям. Жестким нападкам подверглись приспособленцы из Конгресса. Политики, как и вообще всякие люди, по его мнению, должны стремиться в правительство не за удобствами, благами и содержанием, а чтобы реализовать свой потенциал, вносить инициативы, нести личную ответственность и реализовывать возможности.

В вопросах экономики отличия от времен Неру были радикальными. Больше никаких государственных директив, пятилетних планов и лицензий на бизнес. Социалистическая риторика себя дискредитировала, торжествовала культура предпринимательства. Хотя успехи были невелики, но налоги снизили, квоты отменили, лицензии упростили, разрешили частные инвестиции, как от индийцев, так и от иностранцев. Любитель технических новинок, Раджив способствовал тому, что производство от дорогих мегаваттов и низкокачественной крупнотоннажки перешло к выпуску персональных компьютеров, оборудования для спутниковой связи и мультимедийного образования.

Его преемники по креслу премьер-министра в 90-х годах не нарушат эту тенденцию. Раджив проиграл выборы 1989 года, затем, в 1991-м, был убит. Но погиб он не от сикхской пули, а от тамильской бомбы. Он вмешался в войну на Шри-Ланке, куда отправил войска по требованию ланкийского правительства. Хотя Раджив возглавлял лишь одно правительство, оно стало в XX веке последним, избранным абсолютным большинством голосов. С тех пор в бхаванах Нью-Дели союзы появлялись и исчезали с угрожающей скоростью. За десятилетие прошло 4 всеобщих избирательных кампании, появились 8 новых премьер-министров и примерно вдвое чаще менялись коалиции. Только одно правительство Конгресса проработало полный срок (1991–1996 гг.). Его возглавлял Нарасимха Рао. При нем заслуженный министр финансов Манмохан Сингх провел либерализацию экономики. Она ориентировалась в основном на средний класс горожан, и для них жизнь изменилась коренным образом. На смену низкокачественным товарам и тусклой строгости пришла привычка сорить деньгами, покупать импортную роскошь и ездить за границу.

Рао проиграл выборы 1996 года, как и Раджив в 1989-м, обвиненный в коррупции. Либерализация экономики и поощрение частных предприятий дали богатую почву для финансовых скандалов, один из которых потряс фондовую биржу Бомбея в 1992 году, придав рупии необычно высокую волатильность. Обесценивание рупии играло на руку экспортерам, но фермеры, производящие зерно для внутреннего потребления, ощутили, что в новом мире для них места не осталось. Урожаи перестали расти, как в эпоху «зеленой революции», перестали появляться новые оросительные каналы. Если «новая экономическая политика» означала вливание государственных средств, то им предстояло увлажнять всю сельскую Индию.

Трудно сказать, какую роль сыграло бедственное положение земледельцев в новом подъеме индусского национализма и его главного защитника, партии Бхаратия Джаната (БДП). В некоторых штатах фермерское лобби представляли депутаты других национальностей. Так, Коммунистическая партия (марксистская) стала мощным региональным движением в Западной Бенгалии, а Джаната охватила Карнатаку и Гуджарат. Похожая судьба ожидала некогда всемотущий Конгресс. Когда век подошел к концу, БДП, а также его последователи и соперники успешно заявляли права на те регионы долины Ганга и Махараштры, которые еще недавно служили оплотом Конгрессу, откуда набиралась половина депутатов парламента, поскольку именно в них проживает больше всего населения.

БДП (Народная партия) сформировалась из остатков Джан Сангха (который сам возник из индусской Махасабхи времен до независимости), после неудачного разделения Сангха при правительстве Джанаты (1977–1980 гг.). БДП выступила главным соперником Раджива Ганди на выборах 1989 года, закончившихся отстранением Раджива. Сам Раджив поддерживал индусских ревайвалистов, уступив им в требованиях о сносе не действовавшей мечети Бабура в Айодхье. Предполагалось, что прежде на территории заброшенной мечети времен падишаха Бабура когда-то стоял храм повелителя Рамы, построенный на месте его рождения. Считалось, что мусульмане разрушили храм и возвели вместо него мечеть. Кто-то предполагал, а фундаменталисты БДП в это страстно верили. Приравнивая индийский народ к индусам (что неверно, поскольку нужно учитывать большое число мусульман, сикхов и христиан), партия провозгласила принцип «хиндутва» (индийскости) во всех сферах жизни. Какая-то невнятная мечеть Бабура, согласно этому принципу, оскверняла город повелителя Рамы.

Требования снести мечеть ради постройки индуистского храма совпали с показом по телевидению сериалов, посвященных «Махабхарате» и «Рамаяне». В обществе, воспитанном на наследии предков, очень чувствительном к магии кино и быстро усвоившем привычку к домашнему просмотру фильмов, эти многосерийные саги подняли настоящую бурю. Преследуя собственные цели, выступая с трибуны в 1990 году, президент БДП Л. К. Адвани надел шафрановое одеяние и позировал с луком и стрелами на грузовике, декорированном под колесницу повелителя Рамы. Его кавалькада, чрезмерно разбухшая, направилась в Айодхью, но была задержана, как и сам Адвани. Распоряжение об этом отдало правительство под руководством Вишванатха Пратапа Сингха.

В. П. Сингх, некогда министр финансов у Раджива Ганди, теперь представлял собой лидера левого фронта коалиции. Он был возмущен призывами БДП к индусам высших и средних каст и запугиванием представителей низших каст и тех, кто к кастам не принадлежал. Он пообещал выполнить рекомендацию комиссии Мандала 1980 года, которая почти половину правительственных зданий и образовательных учреждений зарезервировала для представителей низших каст. Вдохновленные решением этой комиссии, некогда презренные слои индийского общества сделались более сознательными политически и, голосуя за безобразно популистские местные законы, обеспечили на выборах 90-х годов хорошую явку избирателей.

Бихар и Уттар-Прадеш стали главной ареной борьбы между кастами, хотя в большинстве других штатов тоже появились законодательные инициативы в пользу низших каст. Как ни странно, в борьбе за равенство каст кастовые различия не только не забывались, но напротив, вспоминались и культивировались. Именно этого Ганди и боялся, когда отметил, что Харьяна упустила шанс стать единым электоратом. В знак протеста против решений комиссии Мандала молодые брахманы сжигали себя. Некоторые касты, не слишком обделенные судьбой, нарочно позиционировали себя как «низшие», чтобы добиться привилегий.

В 1992 году, после того, как Нарасимха Рао был назначен главой правительства меньшинства от партии Конгресса, БДП и ее сторонники вернулись к вопросу о мечети Бабура. Выборы предыдущего года дали БДП контроль над правительством Уттар-Прадеша. Как десятилетием раньше в Амритсаре, когда Бхиндранвале и его сторонники пользовались местной неприкосновенностью, городская полиция заняла такую же позицию. Перед толпами индусских фанатиков, которые при поддержке правительства требовали очистить святое место, полиция оказалась бессильна и не смогла сохранить даже видимость авторитета. «Добровольцы» ворвались в мечеть и принялись ее ломать.

Хафи-хан нам поведал, что Шиваджи, вождь маратхов, к примеру которого обращались индусские националисты, «взял за правило не разорять мечетей». Но новое племя зилотов не думало о словах Хафихана, и попытки БДП снять с себя ответственность не выдерживают критики. Список преступлений хорошо известен: взрывы бомб в Бомбее, предположительно, в отместку мусульманам, и боевики Шив Сены, убивавшие мусульман по избирательным спискам, как сикхов в Дели в 1984 году. Когда Шив Сена при поддержке БДП пришла к власти в Дели (1998–1999), жертвами стали и христианские церкви, и миссионеры.

С попустительства БДП, если не сказать — под ее управлением, светскость, столь бережно выращиваемая в Индии, была разрушена вместе с мечетью Бабура. Мирное сосуществование по принципам панча сила похоронила г-жа Ганди. Но для партии и правительства, которыми руководили пережитки индусской гордости, даже принцип ненасилия Ганди был немыслим. В 1998 году, через несколько недель после прихода к власти, правительство БДП взорвало первую в Индии ядерную бомбу в Покхаране (Раджастхан), затем испытало ракету, которая должна доставлять эту бомбу до цели. Пакистан ответил такими же испытаниями. Как ни сомнителен повод для гордости националистов, выпускающих ядерное оружие или выбирающих цели для него, индийская ракета была названа «Агни», в честь ведического бога огня, а пакистанская — «Гурид». в честь Мухаммеда из Гypa, того самого, который пробил путь в Арьяварту битвой при Тараине.

Обе страны чествовали своих ученых, славили взрывы громом националистического триумфализма. Как если бы была завоевана великая награда, одержана невиданная победа. Даже те бледные руки либералов, что в отчаянии заламывались над развалинами в Айодхье, непроизвольно захлопали взрыву в Покхаране. Какой раскол? Даже предостережения выглядели непатриотично. Прежде чем заслуженному писателю Арундати Рою разрешили высказаться против испытаний, ему посоветовали проверить, все ли счета он оплатил и все ли его документы в порядке.

Назвав ядерные испытания последним актом измены правящего класса народу^{402}, Рой был шокирован всеобщим одобрением испытаний. Этот народ так плохо образован и настолько беден достижениями, что большинство граждан считает ядерную мощь поводом для веселого праздника. Эта измена ложится не только на правительство БДП, но и на всех его предшественников. Как могут люди, многие из которых даже читать не умеют, представить себе ужас ядерного оружия? И Джавахарлал, и Индира, и Раджив прозевали народ, не дали ему элементарных знаний, все занимались ядерной программой. Премьер-министр БДП Атул Бехари Ваджпаи лишь нажал кнопку.