Против зерна: глубинная история древнейших государств

Вспаханное, засеянное, прополотое поле – это совершенно иная селекционная история. Земледелец хочет получить неосыпающиеся (полные) колоски зерна, которые останутся целыми при сборе урожая, причем в предсказуемые сроки и при определенной зрелости. Многие характеристики одомашненных зерновых – это долгосрочный итог посева и сбора урожая. Растения, которые дают много крупных семян с тонкой кожурой, вызревающих равномерно, легко обмолачиваемых, устойчиво прорастающих и с незначительным количеством шелухи и отростков, вносят непропорционально большой вклад в урожай, поэтому их семенам отдается предпочтение в посеве следующего года. Со временем морфологические различия между постоянно тщательно отбираемыми и высаживаемыми сортами и их дикими прародителями становятся просто огромными. У пшеницы различия между дикими и одомашненными сортами легко заметны, но не столь поразительны, как контраст между кукурузой и ее примитивным предком мексиканской теосинте – сложно поверить, что обе принадлежат одному и тому же виду.

Древнее сельскохозяйственное поле было намного более простым и «обработанным», чем мир за его пределами. В то же время оно было намного более сложным, чем поле индустриального сельского хозяйства с его стерильными гибридами и клонами, выращиваемыми ради урожая. Раннее сельское хозяйство создавало своего рода портфолио культурных и примитивных сортов, которые выращивались по разным причинам и целенаправленно отбирались не столько за среднюю урожайность, сколько за устойчивость к разным давлениям, болезням и паразитам и за надежность в обеспечении потребностей в пропитании. Разнообразие сельскохозяйственных культур и подвидов было наибольшим в естественных условиях экологического и климатического многообразия, по крайней мере на аллювиальных низменностях с надежными условиями орошения и произрастания.

Цель ухода за полем и садом состоит именно в том, чтобы устранить большинство переменных, которые конкурируют с культигеном. В этой созданной руками человека и защищаемой им среде все иные растения уничтожаются огнем, затоплением, плугом и мотыгой, вырываются из земли с корнем; птицы, грызуны и животные, объедающие побеги, отпугиваются или сдерживаются заграждениями – мы создаем почти идеальный мир, в котором наши любимцы, тщательно поливаемые и удобряемые, должны разрастаться. Неуклонно, своей заботой, как за маленьким ребенком, мы создаем полностью одомашненные растения. «Полное одомашнивание» означает то, что они – по сути, наши творения: они уже не могут выжить без нашей заботы. С эволюционной точки зрения полностью одомашненное растение превращается в суперспециализированного немощного представителя флоры, чье будущее полностью зависит от нас. Если вдруг оно перестанет нас радовать, то будет изгнано и почти наверняка погибнет[54]. Впрочем, некоторые домашние растения и животные (овес, бананы, нарциссы, лилии, собаки и свиньи) сопротивлялись полному одомашниванию и способны, хотя и в разной степени, выживать и размножаться в дикой природе.От добычи охотника к загону фермера

Безусловно, можно предположить, как собаки, кошки и даже свиньи прибились к охотникам и их домохозяйствам в поисках пищи, тепла и обещанной концентрации добычи. Они – во всяком случае некоторые из них – появились в домашней усадьбе скорее добровольно, нежели по принуждению. То же самое можно сказать о живущих при доме мышах и воробьях, которые не были столь же желанными гостями, но пожаловали и избежали полного одомашнивания. Однако овцы и козы, первые одомашненные некомменсалы на Ближнем Востоке, ознаменовали грандиозную революцию в жизни млекопитающих. Эти животные на протяжении тысячелетий были добычей Homo sapiens как охотника. Вместо того чтобы убивать диких овец и коз, жители неолитических деревень ловили их, запирали, защищали от других хищников, кормили по мере необходимости, разводили, чтобы увеличить их потомство, использовали их молоко, шерсть и кровь, а потом и тушу убитого животного, как охотники. Переход от добычи к «охраняемым» или «культурным» видам имел огромные последствия для всех вовлеченных сторон. Homo sapiens считается самым успешным и самым многочисленным агрессивным видом в истории, и это сомнительное достижение объясняется тем, что практически в любой уголок мира он брал с собой батальоны союзников – домашних растений и животных.

Не все животные, на которых мы раньше охотились, были подходящими кандидатами для одомашнивания. Эволюционные биологи и историки природы подчеркивают, что некоторые виды были «преадаптированы», т. е. в дикой природе обладали характеристиками, которые предрасполагали их к жизни в домашней усадьбе. Прежде всего, это стадное поведение и сопровождающая его социальная иерархия[55], способность переносить разные условия окружающей среды, рацион широкого спектра, приспособляемость к скученности и болезням, способность размножаться в неволе и, наконец, относительно спокойная (испуг-бегство) реакция на внешние стимулы. Хотя большинство основных видов домашних животных (овцы, козы, крупный рогатый скот и свиньи) действительно являются стадными, как и большинство тягловых животных (лошади, верблюды, ослы, буйволы и олени), стадное поведение не гарантирует одомашнивания. Например, газель на протяжении тысячелетий была главным объектом человеческой охоты. На севере Месопотамии сохранились длинные направляющие стены в виде воронки («пустынные коршуны»), предназначенные для перехвата ежегодно мигрирующих стад газелей. Однако, в отличие от овец, коз и крупного рогатого скота, этот источник желаемого белка не поддался одомашниванию.

Животные, которые были одомашнены, попали в новый жизненный мир, в котором столкнулись с кардинально иными эволюционными вызовами, чем при жизни на воле. В первую очередь, если взять самых распространенных одомашненных животных – овец, коз и свиней, они не могли свободно ходить туда, куда им вздумается. Поскольку они были пленниками, их рацион и мобильность были ограниченны, часто они толпились в загонах, пещерах и на огороженных полях – это были беспрецедентные скопления в их эволюционной истории. Как мы увидим далее, подобная концентрация имела последствия для их здоровья и социальной организации. Главной целью их похитителей было ускорение темпов их размножения. Как правило, оно обеспечивалось, как и в современном животноводстве, отделением молодняка нерепродуктивного возраста, чтобы увеличить число фертильных самок и их потомство. Если археологи хотят понять, является ли обнаруженное захоронение костей овец или коз останками дикого или домашнего стада, то половозрастное распределение выступает убедительным индикатором человеческого контроля и селекции. Благодаря охране и заботе своих хозяев домашние животные, как и растения в поле, были избавлены от многих угроз естественного отбора (хищники, конкуренция за корм, борьба за самок), но стали испытывать давление новых факторов – как преднамеренно, так и случайно созданных их «хозяевами»[56].

Новые условия жизни домашних животных не ограничивались теми, что были созданы руками человека, – речь идет о микроэкологии и микроклимате всего домохозяйственного комплекса: его полях, сельскохозяйственных культурах, постройках и веренице животных, птиц, насекомых и паразитов вплоть до уровня бактерий, собравшихся здесь в качестве комменсалов человека. Доказательством особого воздействия домохозяйственного комплекса (независимо от прямых управленческих усилий человека) является то, что незваные комменсалы – мыши, воробьи и даже свиньи (видимо, они сами прибились к человеку, питаясь отбросами первых поселений) – демонстрируют ряд схожих физических изменений с полностью одомашненными видами[57].

Под влиянием принципиально новых факторов человеческого домохозяйства основные одомашненные животные обрели совершенно иные характеристики – как физиологические, так и поведенческие. Причем с эволюционной точки зрения эти изменения произошли буквально в мгновение ока. Об этом нам известно отчасти благодаря сопоставлению костных останков домашних животных в Месопотамии с останками их диких кузенов и прародителей, отчасти по результатам современных экспериментов с одомашниванием. Известный российский эксперимент по приручению чернобурых лис – поразительный тому пример. Посредством отбора наименее агрессивных (наиболее спокойных) из 130 чернобурых лис и неоднократного их скрещивания всего за десять поколений было получено 18 % потомства, которые демонстрировали удивительно прирученное поведение – скулили, виляли хвостами, положительно реагировали на ласку и вели себя как домашние собаки. После двадцати поколений такого потомства доля ручных лис удвоилась и составила 35 %[58]. Поведенческие трансформации сопровождались и физическими изменениями, такими как вислоухость, разношерстность и поднятый хвост, который некоторые считают генетическим следствием снижения уровня адреналина.

Ключевое поведенческое отличие домашних животных от их диких современников – более низкий порог чувствительности к внешним стимулам и более низкая настороженность по отношению к другим видам, включая Homo sapiens[59]. Вероятность того, что эти характеристики порождены «эффектом одомашнивания», а не полностью детерминированы целенаправленной селекцией, подтверждается тем фактом, что непрошеные комменсалы человека – голуби, крысы, мыши и воробьи – демонстрируют столь же сниженную настороженность и чувствительность. Например, естественный отбор способствовал выживанию более мелких и менее навязчивых крыс и мышей, которые лучше адаптированы к выживанию на человеческом мусоре так, чтобы не быть обнаруженными и пойманными. Как разводчика овец вот уже более двадцати лет меня обижает использование слова «овца» как синонима трусливого стадного поведения и отсутствия индивидуальности. На протяжении последних восьми тысячелетий мы сами отбирали самых послушных овец и пускали под нож самых агрессивных – тех, что вырывались из загона. Но почему мы вдруг передумали и стали порочить этот вид за сочетание нормального стадного поведения с теми характеристиками, что мы сами отбирали?

Процесс поведенческих изменений связан с разнообразными физическими трансформациями, которые обычно предполагают уменьшение различий между мужскими и женскими особями (половой диморфизм): например, рога баранов уменьшились или исчезли, потому что больше не нужны в естественном отборе для отпугивания хищников и борьбы с другими самцами в брачный период. Домашние животные намного более плодовиты, чем их дикие собратья. Другое общее и поразительное морфологическое изменение домашних животных – неотения: относительно раннее достижение половозрелости и сохранение во взрослом возрасте большей части морфологических (особенно это касается черепа) и поведенческих черт, характерных для молодняка у диких предков. Уменьшение головы и челюстей привело к уменьшению коренных зубов и как бы к переполненности ими пасти домашних животных.