Приключения Оливера Твиста [англ. и рус. параллельные тексты]

Однако это была подлинная, радостная действительность.

They drove straight to the door of the chief hotel (which Oliver used to stare up at, with awe, and think a mighty palace, but which had somehow fallen off in grandeur and size); and here was Mr. Grimwig all ready to receive them, kissing the young lady, and the old one too, when they got out of the coach, as if he were the grandfather of the whole party, all smiles and kindness, and not offering to eat his head-no, not once; not even when he contradicted a very old postboy about the nearest road to London, and maintained he knew it best, though he had only come that way once, and that time fast asleep.

Они подъехали прямо к подъезду главной гостиницы (на которую Оливер смотрел, бывало, с благоговением, считая ее великолепным дворцом, но которая утратила часть своего великолепия и внушительности). Здесь уже ждал их мистер Гримуиг, поцеловавший молодую леди, а также и старую, когда они вышли из кареты, словно приходился дедушкой всей компании, - мистер Гримуиг, расплывавшийся в улыбках, приветливый и не выражавший желания съесть свою голову, - да, ни разу, даже когда поспорил с очень старым форейтором о кратчайшем пути в Лондон и уверял, что он лучше знает, хотя только один раз ехал этой дорогой, да и то крепко спал.

There was dinner prepared, and there were bedrooms ready, and everything was arranged as if by magic.

Их ждал обед, спальни были приготовлены, и все устроено, словно по волшебству.

Notwithstanding all this, when the hurry of the first half-hour was over, the same silence and constraint prevailed that had marked their journey down.

И все же, когда по прошествии получаса суматоха улеглась, снова наступило то неловкое молчание, которое сопутствовало их путешествию.

Mr. Brownlow did not join them at dinner, but remained in a separate room.

За обедом мистер Браунлоу не присоединился к ним и оставался в своей комнате.

The two other gentlemen hurried in and out with anxious faces, and, during the short intervals when they were present, conversed apart.

Два других джентльмена то приходили торопливо, то уходили с взволнованными лицами, а в те короткие промежутки времени, пока находились здесь, беседовали друг с другом в сторонке.

Once, Mrs. Maylie was called away, and after being absent for nearly an hour, returned with eyes swollen with weeping.

Один раз вызвали миссис Мэйли, и после часового отсутствия она вернулась с опухшими от слез глазами.

All these things made Rose and Oliver, who were not in any new secrets, nervous and uncomfortable.

Все это породило беспокойство и растерянность у Роз и Оливера, которые не были посвящены в новые тайны.

They sat wondering, in silence; or, if they exchanged a few words, spoke in whispers, as if they were afraid to hear the sound of their own voices.

В недоумении они сидели молча либо, если обменивались несколькими словами, говорили шепотом, словно боялись услышать звук собственного голоса.

At length, when nine o'clock had come, and they began to think they were to hear no more that night, Mr. Losberne and Mr. Grimwig entered the room, followed by Mr. Brownlow and a man whom Oliver almost shrieked with surprise to see; for they told him it was his brother, and it was the same man he had met at the market-town, and seen looking in with Fagin at the window of his little room.

Наконец, когда пробило девять часов и они начали подумывать, что сегодня вечером им ничего больше не придется узнать, в комнату вошли мистер Лосберн и мистер Гримуиг в сопровождении мистера Браунлоу и человека, при виде которого Оливер чуть не вскрикнул от изумления: его предупредили, что придет его брат, а это был тот самый человек, которого он встретил в городе, где базар, и видел, когда тот вместе с Феджином заглядывал в окно его маленькой комнатки.

Monks cast a look of hate, which, even then, he could not dissemble, at the astonished boy, and sat down near the door.

Монкс бросил на пораженного мальчика взгляд, полный ненависти, которую даже теперь не мог скрыть, и сел у двери.

Mr. Brownlow, who had papers in his hand, walked to a table near which Rose and Oliver were seated.

Мистер Браунлоу, державший в руке какие-то бумаги, подошел к столу, у которого сидели Роз и Оливер.

'This is a painful task,' said he, 'but these declarations, which have been signed in London before many gentlemen, must be in substance repeated here.

- Это тягостная обязанность, - сказал он, - но заявления, подписанные в Лондоне в присутствии многих джентльменов, должны быть в основных чертах повторены здесь.

I would have spared you the degradation, but we must hear them from your own lips before we part, and you know why.'

Я бы хотел избавить вас от унижения, но мы должны услышать их из ваших собственных уст, прежде чем расстанемся. Причина вам известна.

'Go on,' said the person addressed, turning away his face.

- Продолжайте, - отвернувшись, сказал тот, к кому он обращался.

' Quick.

- Поторопитесь.

I have almost done enough, I think.

Думаю, я сделал почти все, что требуется.

Don't keep me here.'

Не задерживайте меня здесь.

'This child,' said Mr. Brownlow, drawing Oliver to him, and laying his hand upon his head, 'is your half-brother; the illegitimate son of your father, my dear friend Edwin Leeford, by poor young Agnes Fleming, who died in giving him birth.'

- Этот мальчик, - сказал мистер Браунлоу, притянув к себе Оливера и положив руку ему на голову, - ваш единокровный брат, незаконный сын вашего отца, дорогого моего друга Эдвина Лифорда, и бедной юной Агнес Флеминг, которая умерла, дав ему жизнь.

'Yes,' said Monks, scowling at the trembling boy: the beating of whose heart he might have heard.

- Да, - отозвался Монкс, бросив хмурый взгляд на трепещущего мальчика, у которого сердце билось так, что он мог услышать его биение.

' That is the bastard child.'

- Это их незаконнорожденный ублюдок.

'The term you use,' said Mr. Brownlow, sternly, 'is a reproach to those long since passed beyond the feeble censure of the world.

- Вы позволяете себе оскорблять тех, - сурово сказал мистер Браунлоу, - кто давно ушел в иной мир, где бессильны наши жалкие осуждения.

It reflects disgrace on no one living, except you who use it.

Оно не навлекает позора ни на одного живого человека, за исключением вас, воспользовавшегося им.

Let that pass.

Не будем об этом говорить...

He was born in this town.'

Он родился в этом городе.

'In the workhouse of this town,' was the sullen reply.

- В здешнем работном доме, - последовал угрюмый ответ.

' You have the story there.'

- У вас там записана эта история.

He pointed impatiently to the papers as he spoke.

- С этими словами он нетерпеливо указал на бумаги.

'I must have it here, too,' said Mr. Brownlow, looking round upon the listeners.

- Вы должны сейчас ее повторить, - сказал мистер Браунлоу, окинув взглядом слушателей.

' Listen then! You!' returned Monks.

- Ну так слушайте! - воскликнул Монкс.

'His father being taken ill at Rome, was joined by his wife, my mother, from whom he had been long separated, who went from Paris and took me with her-to look after his property, for what I know, for she had no great affection for him, nor he for her.

- Когда его отец заболел в Риме, к нему приехала жена, моя мать, с которой он давно разошелся. Она выехала из Парижа и взяла меня с собой -мне кажется, она хотела присмотреть за его имуществом, так как сильной любви она к нему отнюдь не питала, так же как и он к ней.

He knew nothing of us, for his senses were gone, and he slumbered on till next day, when he died.

Нас он не узнал, потому что был без сознания и не приходил в себя вплоть до следующего дня, когда он умер.

Among the papers in his desk, were two, dated on the night his illness first came on, directed to yourself; he addressed himself to Mr. Brownlow; 'and enclosed in a few short lines to you, with an intimation on the cover of the package that it was not to be forwarded till after he was dead.

Среди бумаг у него в столе мы нашли пакет, помеченный вечером того дня, когда он заболел, и адресованный на ваше имя, - повернулся он к мистеру Браунлоу. - На конверте была короткая приписка, в которой он просил вас после его смерти переслать этот пакет по назначению.

One of these papers was a letter to this girl Agnes; the other a will.'

В нем лежали две бумаги - письмо к этой девушке - Агнес - и завещание.

'What of the letter?' asked Mr. Brownlow.

- Что вы можете сказать о письме? - спросил мистер Браунлоу.

'The letter?-A sheet of paper crossed and crossed again, with a penitent confession, and prayers to God to help her.

- О письме?.. Лист бумаги, в котором многое было замарано, с покаянным признанием и молитвами богу о помощи ей.

He had palmed a tale on the girl that some secret mystery-to be explained one day-prevented his marrying her just then; and so she had gone on, trusting patiently to him, until she trusted too far, and lost what none could ever give her back.

Он одурачил девушку сказкой, будто какаято загадочная тайна, которая в конце концов должна раскрыться, препятствует в настоящее время его бракосочетанию с ней, и она жила, терпеливо доверяясь ему, пока ее доверие не зашло слишком далеко и она не утратила то, чего никто не мог ей вернуть.

She was, at that time, within a few months of her confinement.

В то время ей оставалось всего несколько месяцев до родов.

He told her all he had meant to do, to hide her shame, if he had lived, and prayed her, if he died, not to curse his memory, or think the consequences of their sin would be visited on her or their young child; for all the guilt was his.

Он поведал ей обо всем, что намеревался сделать, чтобы скрыть ее позор, если будет жив, и умолял ее, если он умрет, не проклинать его памяти и не думать о том, что последствия их греха падут на нее или на их младенца, ибо вся вина лежит на нем.

He reminded her of the day he had given her the little locket and the ring with her christian name engraved upon it, and a blank left for that which he hoped one day to have bestowed upon her-prayed her yet to keep it, and wear it next her heart, as she had done before-and then ran on, wildly, in the same words, over and over again, as if he had gone distracted.

Он напоминал о том дне, когда подарил ей маленький медальон и кольцо, на котором было выгравировано ее имя и оставлено место для того имени, какое он надеялся когда-нибудь ей дать; умолял ее хранить медальон и носить на сердце, как она это делала раньше, а затем снова и снова повторял бессвязно все те же слова, как будто лишился рассудка.

I believe he had.'

Думаю, так оно и было.

'The will,' said Mr. Brownlow, as Oliver's tears fell fast.

- А завещание? - задал вопрос мистер Браунлоу. Оливер заливался слезами.

Monks was silent.

Монкс молчал.

'The will,' said Mr. Brownlow, speaking for him, 'was in the same spirit as the letter.

- Завещание, - заговорил вместо него мистер Браунлоу, - было составлено в том же духе, что и письмо.

He talked of miseries which his wife had brought upon him; of the rebellious disposition, vice, malice, and premature bad passions of you his only son, who had been trained to hate him; and left you, and your mother, each an annuity of eight hundred pounds.

Он писал о несчастьях, какие навлекла на него его жена, о строптивом нраве, порочности, злобе, о том, что уже с раннего детства проявились дурные страсти у вас, его единственного сына, которого научили ненавидеть его, и оставил вам и вашей матери по восемьсот фунтов годового дохода каждому.

The bulk of his property he divided into two equal portions-one for Agnes Fleming, and the other for their child, if it should be born alive, and ever come of age.

Все остальное свое имущество он разделил на две равные части: одну для Агнес Флеминг, другую для ребенка, если он родится живым и достигнет совершеннолетия.

If it were a girl, it was to inherit the money unconditionally; but if a boy, only on the stipulation that in his minority he should never have stained his name with any public act of dishonour, meanness, cowardice, or wrong.

Если бы родилась девочка, она должна была унаследовать деньги безоговорочно; если мальчик, то лишь при условии, что до совершеннолетия он не запятнает своего имени никаким позорным, бесчестным, подлым или порочным поступком.

He did this, he said, to mark his confidence in the other, and his conviction-only strengthened by approaching death-that the child would share her gentle heart, and noble nature.

По его словам, он сделал это, чтобы подчеркнуть свое доверие к матери и свое убеждение, укрепившееся с приближением смерти, что ребенок унаследует ее кроткое сердце и благородную натуру.

If he were disappointed in this expectation, then the money was to come to you: for then, and not till then, when both children were equal, would he recognise your prior claim upon his purse, who had none upon his heart, but had, from an infant, repulsed him with coldness and aversion.'

Если бы он обманулся в своих ожиданиях, деньги перешли бы к вам; ибо тогда - и только тогда, когда оба сына были бы равны, - соглашался он признать, что права притязать на его кошелек в первую очередь имеете вы, который никогда не притязал на его сердце, но еще в раннем детстве оттолкнул его своей холодностью и злобой.

'My mother,' said Monks, in a louder tone, 'did what a woman should have done.