До встречи в Бомбее

Оттолкнув Элис в сторону, Мэдди бросилась к перилам, и ее стошнило на розовые кусты, которыми так гордился садовник Гая. На несколько секунд она забыла обо всем, кроме отвратительного вкуса собственной желчи и словно подпрыгнувшего внутри желудка. Слезы потекли по ее щекам (она всегда плакала, когда ее тошнило). Мэдди даже не сразу поняла, что мать положила руки ей на плечи. Не обратила она внимания и на подъехавший к воротам автомобиль, и на хлопок входной двери, и на звуки торопливых шагов по рыхлой поверхности дорожки.

Но когда позывы прекратились, пришло понимание и того, что произошло, и того, что этому были свидетели: мать и Гай.

Они присутствовали и в тот раз, когда она поняла, что беременна Айрис.

Прижав трясущуюся руку ко рту, Мэдди вспомнила, с какой легкостью Гай тогда обо всем догадался. Она не сомневалась, что так будет и сейчас. Ее осенило, что он присматривался к ней все эти дни, наблюдая ее зевки, ранние отходы ко сну и частое посещение туалета.

Как глупо, что она старалась не придавать этому значения!

Мэдди не могла заставить себя взглянуть Гаю в лицо. Она проглотила остатки желчи, пытаясь осмыслить, насколько необратимо то, чему она только что позволила случиться. Поискать выход. Или хотя бы потянуть время. Но понимая, что вечно так продолжаться не может, заставила себя повернуть голову.

Гай стоял в нескольких шагах от нее. На нем всё еще была его врачебная одежда. Его глаза — ласковые, добрые глаза — были устремлены на нее, во взгляде читались огромная усталость, тревога и еще надежда.

Его глаза улыбались.

Он улыбался.

Эту улыбку Мэдди никогда не забудет.

Она говорила: «Теперь я тебя никуда не отпущу».

Она напоминала: «За месяц может произойти многое».