Аромат секса

Я вздрогнула, а порыв морского бриза на моём разгорячённом теле усилил эффект, и кожа покрылась мурашками.

— Ты всегда ездишь в командировки с этими? — спросила я, широко раскрыв глаза и укрывшись за сарказмом, чтобы не показаться испуганной.

Я никогда не была в наручниках. Мысль о том, что окажусь в таком беспомощном состоянии в комнате малознакомого мужчины, вызывала во мне неподдельный страх.

— Я прозорливый парень, — ответил он, покачивая орудием контроля на указательном пальце. — Никогда не знаешь, где может появиться нахалка, которая засунет нос в моё пространство.

— Если бы увидела их раньше, я бы сбежала, вместо того, чтобы… делать то, что сделала.

Это была полуправда; если бы я увидела их раньше, воображение понеслось бы галопом, разжигая мою привязанность к нему… и я бы начала крутиться, вооружившись плоскогубцами. Потому что одно дело — фантазировать, а совсем другое — столкнуться с возможностью оказаться в заточении по-настоящему.

— Тогда повезло, что ты их не нашла. — Он подошёл к изголовью кровати, украшенному стёганой обивкой белого цвета. Повозившись между ней и матрасом, он продел цепь, скрепляющую наручники, через раму внизу. — Повернись, дай мне руки.

Я стала кусать губы, нахмурив брови. На мгновение прикрыла ладонями грудь, плотно прижимая их к ней.

— Понимаю, ты боишься, и это нормально, но всегда помни, что поставлено на карту.

Моя работа, новая счастливая жизнь в Карибской бухте. Бейкер использовал шантаж. В этом отношении он был настоящим ублюдком. И действовало эффективно.

Я перевернулась на живот, нехотя вытянула руки по матрасу.

— Выше, подойди и сядь на пятки.

Я так и сделала, расположившись лицом к изголовью, в ожидании, положила руки на бёдра.

— Отлично, — оценил он, открывая наручники. Он надел кожаные браслеты на мои запястья, затянув ремешок до последнего отверстия. — Какие тонкие, — прокомментировал, заставив меня заподозрить, что он затянул бы ещё туже, если бы мог.

К счастью, это оказалось невозможным: я уже чувствовала, как мягкая внутренняя подкладка прилегает к коже, не оставляя ни миллиметра для свободного вращения. Кроме того, матрас сдавливал цепь, не позволяя двигаться.

Желая убрать волосы с лица, я машинально поднесла руки к лицу, сильно потянув за цепь, которая удерживала запястья на кровати. Я старалась потянуть обдуманно и наблюдала за своими захваченными руками, осознавая свою растущую уязвимость. Чем дольше я оставалась в этом бунгало, тем тяжелее мне становилось.

Мистер Бейкер сидел, прислонившись к изголовью кровати, и изучал мою реакцию, словно я и правда была котёнком, пробующим новый поводок.

— Если тебе есть что сказать, говори сейчас. — Он взял с прикроватной тумбочки носовой платок.

— Скажи сейчас или заткнись навсегда? — язвительно ответила я, тщетно пытаясь сдвинуть наручники на запястьях.

— Не драматизируй. Минут на двадцать… или даже на тридцать, зависит от обстоятельств.

Я не хотела знать, о чём он. Я не хотела больше ничего знать.

— Но потом ты их снимешь?

Он нахмурился и постучал кончиком пальца по губам, как будто размышляя.

— Как бы мне ни хотелось оставить тебя привязанной к моей кровати до конца дней, проведённых в Caribbean Bay, боюсь, у меня могут возникнуть серьёзные проблемы с законом.

Я нервно улыбнулась, хлопая ресницами из-под копны волос.

— Даже если бы я сама попросила?

Он с развязностью плута развернул то, что, как я поняла, было слишком велико для простого носового платка.

— Не искушай меня, если не хочешь, чтобы я воспринял эту идею всерьёз. И закрой этот маленький ротик, опасный для нас обоих.

Он взял за подбородок, заставив меня открыть рот, чтобы засунуть между моих губ кляп. Завязал на затылке узел, позаботившись о том, чтобы оставить несколько локонов свободными.

Я сглотнула, испытывая дискомфорт и от инородного тела, которое деформировало мои губы, раздражая язык, и от сдавленных запястий. Зависимая от Бейкера во всех отношениях, я начала испытывать к нему истинное благоговение, внимательно следя за его движениями.

Его член, достигший пика возбуждения в момент нашей борьбы, немного ослаб, наклонился вправо, но всё ещё оставался эрегированным.

Я опешила, когда он схватил меня за лодыжки и потянул назад, отчего я растянулась на животе, оказавшись между ним и наручниками. Сердце учащённо забилось.

— На четвереньки, — приказал Бейкер, поднимаясь на колени рядом со мной.

Я выполнила приказ, придвигаясь ближе к изголовью кровати.

— Ты восхитительна. — Его комментарий вызвал у меня чувство гордости и тревоги. — И ещё прекраснее, когда подчиняешься, как покорная, жаждущая собачонка.

В этот момент я такой и была: его собачкой на коленях, его котёнком, его малышкой — кем бы он ни хотел меня видеть.

Думала, он возьмёт меня сзади. В глубине души я не могла дождаться, когда это произойдёт, страстно желая почувствовать горячность, с которой этот впечатляющий член раскроет меня. Но Бейкер так и остался стоять на коленях сбоку от меня.

Раздался гулкий хлопок, и по правой ягодице сразу разлилось тепло.

— Это тебе за то, что шпионила за мной, прячась за кустом.

От неожиданности я вздрогнула. Голова откинулась назад, я повернула шею, наблюдая за его действиями.

— Не удивляйся, я тебя предупреждал, — усмехнулся он, давая понять, что имел в виду, говоря о «наказании», и что я вот-вот получу сполна.

«В конце концов, я это заслужила», — сказала я себе.

«Так что буду вести себя хорошо, как и обещала. Не то чтобы у меня было много других альтернатив».

Последовал второй, более сильный шлепок.

— Это за «Май Тай», который ты заставила меня выпить.

Я прищурилась, не в силах поднести руки к ягодицам, чтобы погладить и смягчить эффект. Я вообще не заставляла его ничего пить, хотя чувствовала, что заслужила и это, просто потому, что он сам так решил. Жар перешёл в жжение, но я держалась.

«Сейчас пройдёт, Кэсси».

«Всё пройдёт», — повторяла я про себя.

На третий раз я напрягла ягодицы и все остальные мышцы, застонав в носовой платок.

— Это тебе за то, что отказалась от меня тем же вечером после того, как спровоцировала. — Левой рукой мистер Бейкер погладил меня по пояснице и вниз по позвоночнику. Лёгкое, щекочущее прикосновение, в отличие от шлепков, которые отвешивала его правая рука.

Приласканная, я только начала расслабляться, как он снова ударил меня наотмашь по уже ноющей ягодице.

Я тихо вскрикнула и подалась вперёд, ударившись макушкой об изголовье кровати.

— Это за то, что вломилась в мой номер и рылась в моих вещах без разрешения.

Я опустила зад, чтобы уклониться, прижавшись к изголовью кровати, как привязанный зверёк, который никуда не может убежать. Я даже не представляла, что шлепок по заднице может быть таким. Было больнее, чем я думала, вспышки боли продолжались несколько секунд после удара.

Его левая рука поднялась по позвоночнику к затылку, пальцы впились мне в волосы. Он вцепился в них когтями, откинув мою голову назад.

— Вернись в исходное положение. Подними свою задницу, я ещё не закончил. — Он потянул, посылая мурашки по коже головы. — Ты бы предпочла, чтобы я пошёл к управляющему? Если хочешь, ещё не поздно, — повторил он предупреждение.

— Ееет…, — я промычала сквозь ткань искалеченное «нет».

— Я делаю всё возможное, чтобы избавить тебя от унижения перед коллегами и увольнения. Так что давай уточним: ты правда хочешь, чтобы я всё уладил здесь и сейчас, не вовлекая других людей?

Я прикусила кляп, покорно закрыв глаза.

— …Ааа.

Всё что угодно, лишь бы ничто не вышло за пределы этого номера. Особенно я.

— Ты уверена?

— …Ааа!

— Рад, что мы согласны, детка. — Интонация стала чопорной, словно он делал мне одолжение. — Давай, тогда закончим с этим, и я смогу дать тебе весь член, за которым ты пришла.

Я теряла рассудок, когда он так говорил, будто сумасшедший садист, в то время как на самом деле Бейкер был очень здравомыслящим мужчиной, который наслаждался сексуальной игрой с тонким намёком на извращение. Именно это, пожалуй, даже больше, чем другие ограничения, заставило меня снова встать на четвереньки. Я не просто подчинилась его шантажу, чтобы сохранить работу: я желала того, что происходило, хотела, чтобы он довёл дело до конца, заставил меня почувствовать всё, на что был способен. Мне оставалось только выдержать, преодолеть свой страх и перестать пользоваться головой.

— Да, вот так. — Бейкер положил ладонь на мою разгорячённую ягодицу. Он погладил половинки и провёл двумя пальцами по интимной коже щели. — Раздвинь ноги шире. Он добрался до клитора и стал медленно его мастурбировать. Но я не могла отдаться этим ласкам, оставаясь в напряжении в ожидании нового шлепка, который обрушился на меня внезапно, а за ним последовали четыре других. Их жёсткость шла по нарастающей.

Я покачнулась, натянув цепи, но желания сбежать уже не было.

— Прости, детка, мне пришлось начать всё сначала и быстро наверстать упущенное. Ты видела, что ты заставила меня сделать? Пришлось даже добавить за то, что перебила меня. — Мой каратель крепко держал меня за волосы, моё горло вытянулось настолько, что мне было трудно сглотнуть. — Советую тебе больше не перебивать меня. Я говорю это для твоего же блага, детка, а не ради себя.

Откинув голову назад, вытянув шею, я выгнула спину дугой, оставив задницу высоко поднятой, беззащитной перед его тиранией.

— За кражу платка — худший из твоих поступков — тебе нужно ещё как минимум три, — приговаривал он. Он шлёпнул снова, чередуя ягодицы. — Почувствуй их хорошо, прислушайся к своему телу и постарайся вспоминать всякий раз, когда тебе захочется украсть.

Не имея возможности делать что-либо ещё, я сосредоточилась на себе. Я остро ощущала, как внутри меня нарастает комок эмоций, разряжающийся после каждого удара, и стала воспринимать каждый удар как безжалостную, неотвратимую разрядку.

— Тебе уже лучше? — спросил на ухо Бейкер. — Хочешь ещё один, чтобы убедиться, что ты искупила свою вину?

У меня было искушение сказать «нет», даже умолять его. Тем не менее какая-то часть меня почувствовала облегчение, словно я действительно совершила покаяние через эту дьявольскую игру, очищая себя от грехов.

Самое приятное во всём этом было то, что с мистером Бейкером от меня больше ничего не зависело, мне оставалось только позволить реке ощущений, со всеми их абсурдными нюансами, течь сквозь меня.

Быть послушной.

Быть покорной.

Быть прощённой и получить свою награду.

— …гу, — согласилась я, впиваясь ногтями в матрас.

«Да, я хочу ещё».

— Я знал, что ты особенная. — Его губы коснулись моих волос. — Ты быстро учишься, детка. Это всё только для тебя.

Я была так готова, что слегка напряглась и поглотила силу удара одновременно с треском звука, который эхом отдался в моих ушах. Воздействие получилось очень глубокое и более эмоциональное. От переполняющих эмоций у меня затуманилось зрение, глаза наполнились слезами.