Я сказал, что не прощу

Глава восьмая

Освободив стол, Олег Альбертович сделал несколько фотографий камня, а потом отпустил двоих сопровождающих. В комнате остались он сам, Альбина и Женя. Олег Альбертович запер двери.

— Благодарю за содействие, Альбина Генриховна! А ты, Женя, знаешь, что босс будет очень доволен и благодарен тебе.

— Олег, ты в курсе того, что я здесь не ради благодарности. Мне нужны гарантии того, что Альбине не будет больше угрожать опасность. От слова «совсем»!

— Моего слова будет достаточно, Женя?

— Более чем, но ты ещё не дал мне слово.

— С местными разрулили всё ещё утром. Каким-то чудом им удалось узнать, что Кирилл Александрович прибыл в город не с пустыми руками. Но они не знают, с чем конкретно. Были уверены, что Альбина Генриховна в доле и в деле, потому и установили за ней слежку, а потом решили поприжать её, прессануть. Сейчас они предупреждены, что если с головы Альбины Генриховны упадёт хоть волос, от всей их местной «ячейки» мокрого места не останется. Вообще, с кем вздумали тягаться? Не очень понятны их притязания, явно завышенные!

— А с боссом когда поговоришь?

— Вот прямо сейчас и поговорю, как только с вами наговорюсь. Так что не беспокойся. Альбина Генриховна в полной безопасности.

Олег Альбертович достал из кармана маленький контейнер, взял камень двумя пальцами, посмотрел на свет.

— Альбус, тридцать шесть карат, — задумчиво сказал он. — Рома́нтик ваш бывший, Альбина Генриховна! Самый дорогой из всех похищенных камушков решил вам подарить. Вы Альбина, а камень Альбус. Альбус переводится как «чистый». Очень чистый камень, необыкновенный.

— А остальные камушки? — спросил Женя.

— Все всплыли здесь, внутри страны. Он успел продать камни и перевести деньги в офшоры, подготовился. Ищи-свищи. А самый ценный камень решил презентовать Альбине Генриховне. И я его где-то в чём-то понимаю.

Олег Альбертович шутил, но на лице Жени ходили желваки. Кажется, ему было крайне досадно, что Кирилла не удаётся найти.

— А как я должна была догадаться о камне? И что я стала бы с ним делать? Разве что любоваться! Едва я вышла бы с ним из комнаты, от меня бы, как вы говорите, мокрого места не осталось! Это же не картошкой торговать!

— Тут вы абсолютно правы, Альбина Генриховна! А это означает лишь одно — Кирилл Александрович планирует выйти с вами на связь, когда всё более-менее уляжется. Он непременно даст вам о себе знать. Возможно, нескоро, даже не через месяцы, а через год-полтора. И вот тогда, пожалуйста, сразу сообщите мне или Евгению Анатольевичу, хорошо? Это обязательно необходимо сделать, Альбина Генриховна! Договорились?

— Да, — кивнула Альбина, не поднимая глаз.

На столе перед ней появилась визитка с номерами телефонов, на которые нужно звонить, если вдруг Кир выйдет на связь.

— Ну что, Женя, поехали дальше? Куда нам ещё нужно?

— Погоди ехать, сначала здесь необходимо зайти в администрацию.

— Да, — Олег Альбертович поднялся и вновь поцеловал руку Альбины.

Женя смотрел на него с непонятной усмешкой во взгляде: то ли смеётся над ним, то ли придушить готов. Тоже поднялся.

— Простите нас, Альбина Генриховна, дела, дела! Вечером мне необходимо вернуться в Москву.

Мужчины ушли. Альбина закрыла двери, задумчиво взяла куклу и начала приводить её в порядок.

Кирилл — Кирилл! Ну что за выходки?! Решил обеспечить ей безбедную жизнь на тысячу лет вперёд?!

Странные всё же существа — мужчины. Необъяснимые. Вот и Женя… Встал и ушёл. Хоть бы сказал, когда примерно его ждать? И ждать ли вообще? На шёлковое платье куклы упали две слезинки.

Примерно через час раздался стук в двери, и Альбина бросилась открывать. Пришёл Павел, дежурный с основного ресепшн. В функции Павла входила доставка до номеров того, что приносили посыльные. Он еле дотащил до комнаты Альбины огромный экзотический букет, большую корзину со свежими фруктами и внушительную коробку с засахаренными фруктами и орехами.

При ближайшем рассмотрении букетов оказалось два. Один был от Олега Альбертовича, а второй — от тех же людей, которые прислали фрукты. Сопроводительная записка гласила, что цветы и фрукты — лишь малая часть того извинения, какое бы не́кто мечтал принести Альбине за вчерашний инцидент с похищением.

Букет Олега Альбертовича Альбина оставила у себя, а всё остальное унесла к девочкам на ресепшн.

Не нужны Альбине их подношения. Вполне достаточно того обещания, что содержится в записке: к ней больше никто не приблизится даже на пушечный выстрел. Записка напечатана, а внизу приписка от руки, видимо, сделанная тем, кому было поручено доставить всё в отель: «Если кто будет обижать, звони. Иван». И номер телефона.

Она буквально окружена джентльменами, ни дать ни взять…

Только вот от Жени ни слуху ни духу. Он так и не появился в этот день. Видимо, был занят с московскими гостями, а потом провожал их.

Утром следующего дня Альбина подошла к уже ставшему родным люксу на третьем этаже. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Постучала — молчание. Ещё раз постучала, с тем же успехом.

Тяжело вздохнув, Альбина открыла номер своим ключом. Никого. Она приступила к уборке.

В какой-то момент, протирая один из подоконников, выглянула в окно и замерла. По аллее прилегающего к отелю сквера прогуливался Женя. Да не один!

Под руку с ним шла Ирина Викторовна, очень яркая и красивая брюнетка средних лет. Альбина знала её, потому что та уже четыре дня жила в другом люксе, закреплённом за Альбиной. Тут же, на третьем этаже, только в другом крыле.

Ирина Викторовна постоянно говорила по телефону с каким-то то ли «пупсиком», то ли «масиком», и редко покидала номер во время уборки, сидела со смартфоном наперевес. Потому Альбина, сама того не желая, частенько была в курсе дел Ирины Викторовны.

Альбина с каким-то странным мазохизмом продолжала смотреть в окно на прогуливающуюся парочку. Они были очень заняты друг другом, оживлённо болтали, улыбались и смотрели друг на друга, не отрываясь.

Итак, Женя не простил. Но дело даже не в этом. На прощение надежда была весьма призрачная.

Всё намного хуже. Он использовал её и выбросил. Да, спас! Да, добился гарантий безопасности для неё. Но обманул, так ничего и не рассказав. Обещал и не рассказал! Да ещё и вознамерился её мучить, иначе к чему было устраивать променад прямо под окнами номера?

Замечательно. Однако не на ту напали, Евгений Анатольевич!